Воевать было просто. Три дороги⁠⁠

(На фото: Афганистан, дорога Кабул-Гардез, выезжаем на армейскую операцию под Алихейль, май 1987 г. В колонну вклинились афганские бурбухайки (машины) - неправильное с военной точки зрения, но вполне распространенное "явление" того времени на этой дороге - ехать нужно было всем, и никто никому не мешал)

Как вы знаете, в сказках у былинных богатырей всегда был выбор: надоел конь – иди налево, надоела жизнь – иди направо, хочешь прослыть глупцом – иди прямо. И только от них самих зависело, какую дорогу они выберут.

У меня тоже был выбор, хотя я никогда и не был богатырем. Обычно я выбирал дорогу прямо. В крайнем случае - направо. Понимал, что это неправильно. Надо быть более разнообразным (как говорится, приличный разведчик никогда не ходит дважды по одной тропинке и не залезает к любимой девушке через одно и то же окно – для этого есть двери). Но по-другому не мог. Дурацкая привычка. Еще со школы. Потому что во время учебного года я каждое утро выходил из подъезда и шёл прямо – туда, где в трехстах метрах от дома была моя школа. Вот и появилась такая привычка. Попробуй теперь от неё избавиться!

После уроков я мог пойти и налево. Но ходить налево мне даже в школьные годы не нравилось. Не потому, что было жалко какого-то неизвестного мне коня, которого я почему-то должен был там потерять. Просто там не было того, кого я хотел увидеть. Ведь менее чем в трехстах метрах от моего подъезда находился дом-музей Аркадия Петровича Гайдара. В 1941-м году он ушел на фронт и не вернулся. А приходить в дом, в котором нет хозяина, я считал неправильным. Хотя и очень хотел повидаться с Гайдаром.

Была у Аркадия Петровича такая привычка: читать по вечерам мальчишкам, живущим по соседству, отрывки из новых глав своей повести «Тимур и его команда». Здесь же в Клину перед самой войной зародилось и тимуровское движение – для оказания помощи семьям тех, кто был призван в армию или погиб, защищая нашу Родину.

Мне очень хотелось оказаться среди тех мальчишек. Очень хотелось задать Аркадию Петровичу несколько вопросов по тимуровскому движению. Послушать его, просто поговорить. Но не сложилось.

Через несколько лет недалеко от Клина мы с друзьями построим небольшой садовый домик для одной женщины, у которой муж погиб во время афганской войны, сын – во время чеченской. Поначалу главными моими помощниками в этом строительстве будут два молодых человека тринадцати и десяти лет. И две юных девятилетних леди. В свободное от строительства время мы вместе с ними немного расчистим берег реки Лутосни. Сделаем небольшой пляж, спортивную площадку, посадим дубовую аллею и небольшой сад. По субботам будем проводить образовательные мастер-классы для местной детворы по медицине, рисованию, азам выживания. Раз в месяц детвора будет устраивать детские концерты для взрослых.

Замечательный клинский художник, учитель с более чем 45-летним стажем Михаил Михайлович Ширяев будет регулярно проводить на берегу Лутосни выставки своих картин, скульптур и композиций из природных материалов. Обучать детвору, как делать разные занимательные поделки из подручных материалов. А еще мы будем проводить Праздник Улицы и Праздник Урожая. И будет у ребят Адмиралтейство, которое они построят своими руками.

В-общем, мы будем делать всё то, что могли бы делать и современные юнармейцы, которые в своей дорогой и красивой форме, чем бы ни занимались и что бы ни делали, с каждым днем все больше и больше становятся похожими не на тимуровцев, а на молодежное движение «Наши» Василия Якеменко (живущего сейчас в одной из стран НАТО). Не хочется пожелать им такой судьбы. Потому что для детей и подростков гораздо важнее и лучше, особенно в начале их жизненного пути, вместо парадов и показухи, заниматься серьезными мужскими делами - помогать семьям тех, кто служит сейчас в армии и тех, кто погиб, защищая нашу Родину. Помогать строить дома для участников боевых действий, более тринадцати тысяч из которых до сих пор не имеют своего жилья. И для тех, кто скоро вернется со Специальной военной операции…

Нет, ходить налево я не любил. Но иногда ходил направо. В соседнем девятиэтажном доме на Литейной улице была квартира, в которой жила мама космонавта Юрия Петровича Артюхина. Дверь в квартиру практически никогда не закрывалась (как и многие квартиры и дома в то время, в крайнем случае, ключ лежал перед входной дверью под ковриком) - там был небольшой импровизированный музей, посвященный нашему знаменитому земляку. В прихожей в небольших стеллажах лежали тюбики с едой для космонавтов, фотографии, какие-то личные вещи Юрия Петровича. Вроде бы ничего особо интересного, на ВДНХ в павильоне «Космос» экспонатов было гораздо больше. Но мы с одноклассниками довольно часто заходили в гости к Анне Васильевне. Она была всегда нам рада.

Но однажды, мы застали и её сына. Похоже, Юрий Петрович приехал в гости к маме из своего Звездного городка? Я не удержался и спросил его о том, что было самым необычным в космосе?

- Невесомость, - ответил Юрий Петрович. – И то, как она действует на мышцы.

Оказалось, что в невесомости мышцы быстро атрофируются. Гораздо быстрее, чем на Земле. По его словам, это было очень заметно (особенно, когда на первых космических кораблях еще не было тренажеров).

Юрий Петрович рассказал, что ему пришлось придумывать специальные упражнения для занятий в невесомости и в ограниченном пространстве. А так же, использовать статическую гимнастику.

То, что можно делать не только те упражнения, которые мы обычно делали на уроках физкультуры и в спортшколе, но и придумывать новые самому – стало для меня тогда открытием. Позднее мне придется часто этим заниматься: придумывать различные упражнения для своих пациенток. А статическая гимнастика поможет самому решить серьезные проблемы, которые возникнут у меня с суставами.

Да, ходить направо было интереснее. Ведь если пойти ещё дальше, то на Левонабережной улице жила мамина сестра - тётя Аня, её муж - дядя Федя и два моих двоюродных брата Юра и Гена. Дядя Федя прошел Великую Отечественную. После войны стал замечательным столяром. Отец говорил, что у Федора Леонидовича золотые руки. Отец всегда называл дядю Федю по имени-отчеству. А мне как-то сказал, что, когда ты называешь человека по имени-отчеству, он старается стать лучше – в память о своем отце, которого помянули (по этой причине в десятом классе у нас появилась такая игра – обращаться друг к другу по имени-отчеству – хорошая это игра, правильная).

А еще дядя Федя увлекался рыбалкой. Был настоящей легендой среди местных рыбаков. Он-то и научил меня, как правильно ловить большую рыбу. Оказывается, для того чтобы поймать большую рыбу, сначала нужно поймать маленькую. А для того чтобы поймать маленькую рыбку, нужно сделать маленькую мормышку (а заодно и большую). Привязать маленькую мормышку к небольшому куску капроновой нитки (плетёнки), а другой конец нитки – к любой палке (или к рукоятке ножа – позднее я часто буду носить нитки с маленькой и с большой мормышками, иголку, булавку и несколько охотничьих спичек в рукоятке своего ножа – импровизированный комплект выживания).

На маленькую мормышку насадить то, что найдешь на берегу – кузнечика, ручейника, муху, личинку или червяка. И поймать на неё маленькую рыбку. Из Y-образной ветки сделать жерлицу, намотать на неё нитку с большой мормышкой. Привязать жерлицу к ближайшему кусту (а можно и просто использовать куст или ветку, нависающую над водой, в качестве жерлицы), насадить на большую мормышку маленькую рыбку, забросить её в реку, а через пару-тройку часов достать из реки большую рыбу. Сварить её в котелке вместе с кучей различных корешков и съедобных трав, которые найдешь неподалеку (для «объема»). И вся твоя разведгруппа будет сыта и довольна. А, как известно, сытой и довольный разведчик – добрый и более результативный, чем злой и голодный.

Эти мормышки позднее мне тоже пригодятся. Хотя и попадет мне за них однажды. Мои ребята, которые в то время будут уже обучать других ребят, однажды пожалуются, что их ученики читают мои книги и вместо того, чтобы при сдаче экзамена по выживанию питаться местными червячками, жучками и паучками, будут возвращаться с экзамена подозрительно сытыми и довольными. Но все поголовье крупной рыбы в местных речках волшебным образом куда-то исчезнет.

Придется мне отбрехиваться. Говорить, что это обычное волшебство. Ведь рыба – эта такая сволочь, что вот она есть (а она не может не есть), а вот её и нет. В общем-то, как обычно, говорить правду. Одну только правду. Ничего, кроме правды. Но не всю правду.

А если пойти направо еще дальше, то в третьем микрорайоне жил хороший знакомый отца – бывший офицер вермахта. В конце войны он попал в плен, восстанавливал в Клину заводы, строил дома в третьем микрорайоне. В одном из них и остался жить. От этого знакомого отца я впервые услышал о предбоевом порядке немецких разведподразделений – «змейке». Много лет спустя я догадаюсь, что немцы тоже умели читать, как и мы. Еще до войны читали Сунь-цзы и знали о чаншаньской змее - «когда её ударяют по голове, она бьет хвостом, когда ударяют по хвосту, она бьет головой, когда её ударяют посредине, она бьет и головой, и хвостом». Позднее в Афганистане я буду использовать эту «змейку» при передвижениях моего разведвзвода. И она не раз спасёт меня и моих ребят.

А еще эта «змейка» научит меня внимательно изучать противника, его тактику действий и вооружение, сильные и слабые стороны. Не считать зазорным учиться у него, если понадобится. Для того чтобы его победить.

Да, в гостях, конечно же, было хорошо. Но дома было лучше. Из всех своих походов (и прямо, и направо) я всегда возвращался домой. Была у меня такая привычка – всегда возвращаться. Потому что дома было не менее интересно, чем в гостях.

Именно дома, когда после девятого класса я буду лежать с травмой позвоночника, моя бабушка научит меня правильно играть в игрушечных солдатиков. Передвигать их после каждого выстрела из игрушечной пушки (ибо движение – это жизнь), рассчитывать сектор стрельбы, чтобы в него не попали другие твои бойцы или подразделения, правильно устраивать засады в лесу (лесом служили ножки стола и стульев). Все перемещения солдат в горах (на диване) проводить чуть ниже линии водораздела (мины на звериной тропе, которая проходит обычно по линии водораздела, силуэты бойцов на фоне неба). Эти уроки мне тоже вскоре пригодятся. Уже в Афганистане. Особенно, когда начальник штаба нашего 180-го Краснознаменного ордена Суворова III степени мотострелкового полка Герой Советского Союза Руслан Султанович Аушев научит нас играть в игру «Царь горы» (кто на горе, то и царь).

А еще бабушка раскроет мне волшебную силу творчества. После дневных игр в солдатиков, лечебной физкультуры и массажа она будет заставлять меня рисовать и писать стихи по вечерам, чтобы я не оставался наедине со своими страхами и сомнениями, что не смогу выздороветь и подняться на ноги. Ведь эти страхи наполняют организм ядом и разрушают его. И секрет волшебства на самом –то деле очень прост – метод вытеснения. Если ты вытесняешь творчеством из организма яд сомнений и страхов, у тебя появляется шанс. А иначе шансов у тебя нет.

После окончания афганской и чеченских войн занятия живописью, литературным творчеством (на сайтах Артофвар и Окопка), бардовской песней, хорошими совместными проектами спасут многих участников боевых действий от депрессии, посттравматического синдрома и просто глупых мыслей. Подарят много хороших и настоящих друзей. Помогут они и мне.

Вскоре я поднимусь на ноги. После окончания школы поступлю в военное училище. Родители будут категорически против этого. Родителей можно было понять, их отцы погибли в годы Великой Отечественной войны. Когда я поступлю в училище, где-то далеко на юге уже третий год будет идти война. И мои родители уже тогда почему-то будут точно знать, что я обязательно попаду на неё. А еще они прекрасно знали, что я не умею ходить «налево». А значит, не сумею пожертвовать кем-то, чтобы самому остаться живым. Видимо, я был слишком примитивен и легко предсказуем. А потому у меня не было шансов уцелеть на войне.

Но перед тем как мне предстояло уехать в училище, совершенно неожиданно для меня, отец сказал, что должен научить меня наматывать портянки. Сказал, что мне это пригодится. Пригодилось. Четыре года в училище мы проходили в сапогах с портянками. И за все эти четыре года у меня не было с портянками никаких проблем. Они сидели на ногах, как влитые. Потому что наматывать их научил меня мой отец. Таким незатейливым способом, он дал мне своё родительское разрешение пройти мой Путь. И самому выбирать, куда идти и в какую сторону поворачивать. Для меня это было важно. Очень важно.

Да, воевать нам было просто. Потому что у нас были замечательные учителя, замечательные родители, родственники и друзья. Потому что самой любимой песней моего отца, была песня Марка Бернеса «С чего начинается Родина». В этой песне "зашифрована" самая главная военная тайна правильного воспитания детей.

С чего начинается Родина?

С картинки в твоем букваре.

С хороших и верных товарищей,

Живущих в соседнем дворе…

Да, это была правильная песня. От первого слова до последнего. Наверное, поэтому нам было просто воевать, потому что в детстве нам пели правильные песни, читали правильные сказки, показывали правильные мультфильмы и кинофильмы, в которые была заложена мудрость наших предков, их знания и наставления всем нам.

Советское государство прекрасно понимало, что книги, СМИ и телевидение не могут находиться под контролем и управлением других стран. Потому что это не только вопрос национальной безопасности, но в первую очередь – выживания страны и нашего народа.

По телевизору в то время показывали мало художественных фильмов (больше образовательных и научно-популярных), еще меньше – иностранных. А те иностранные фильмы, которые показывали, были мировой классикой. Было мало телеканалов и развлекательных передач, не так, как сейчас (метод использования избыточной информации, когда множество телеканалов, а смотреть нечего и найти полезное практически невозможно – этот же метод успешно «используется» и в нашей нынешней системе образования). Но в этих фильмах и передачах было заложено самое главное. То, что помогало нам в дальнейшем – в учебе и в труде, в службе и на войне. Заложено было в доступной и довольно сжатой форме. Поэтому вместо того, чтобы часами сидеть перед экраном телевизора, у нас оставалось время для учебы и занятий спортом, для дружбы и новых открытий, для подвижных игр и путешествий, для насыщенной событиями и приключениями жизни.

Не трудно догадаться, что все это было нужно для того, чтобы человек мог успешно и плодотворно работать, жить и творить. А если враг нападёт на нашу страну, мог пойти на войну, победить врага и вернуться домой живым. И для этого нужно было много учиться, многое знать и многое уметь. Для того чтобы человек просто пошёл на войну, достаточно и одной пропаганды. Вот только для того чтобы он вернулся с войны живым её было явно недостаточно.

Да, у нас были замечательные родители и удивительно мудрые бабушки. А вот с дедушками повезло далеко не всем – слишком многих из них забрали войны.

Тогда я впервые задумался о том, как важно, чтобы наши дедушки, отцы, братья и сыновья не погибали на войне. Потому что вместе с ними погибает и огромный пласт информации, знаний и опыта, который веками собирали наши предки. Не говоря уж о том, что, вернувшись с войны, они могли бы стать великими учеными, талантливыми изобретателями и инженерами, известными художниками и музыкантами, архитекторами и строителями, замечательными учителями и наставниками. Принести много пользы стране и всем нам.

А еще подумал о том, что пенсия наших бабушек и дедушек – это не средства для дожития, а зарплата за воспитание ими своих внуков. За хорошее воспитание им обязательно полагаются премии!

Что повышенные военные пенсии - это зарплата не только за воспитание своих внуков, но и за военно-патриотическое воспитание других детей и внуков, за передачу им своего военного опыта и знаний.

Но главное, что побеждать противника и защищать свои национальные интересы нужно не только на поле боя. И не только оружием. Для этого есть множество других, не менее эффективных способов и возможностей. Нужно только уметь ими пользоваться. И уметь работать на опережение.

Александр Карцев, http://kartsev.eu

(продолжение следует)