Владимир Волдан. Тени старого дома. Часть 2⁠⁠

Едва я успел отойти от дома шагов на двадцать, как пронесшаяся мимо большая черная машина, едва не окатила меня грязью, а затем резко затормозила у моего подъезда. Из автомобиля вышли четверо: трое в полицейской форме и один в штатском. Не обратив на меня внимания, они решительно направились к моему дому. Один из полицейских достал пистолет, но, поймав неодобрительный взгляд человека в штатском, после короткого колебания все же убрал оружие. Я же решил понаблюдать. Повернувшись к витрине, что была рядом, сделал вид, что чрезвычайно заинтересован представленными там товарами, и стал ожидать дальнейшее развитие событий. Через несколько минут двое вывели из дома растерянную Ингрид, и, усадив женщину в машину, укатили прочь.

А ведь судя по тому, что парочка полицейских осталось у меня дома, они явно приезжали за мной. Что же я такого натворил, что ко мне присылают кучу полицейских с оружием. Как же скверно  не понимать сути происходящего. Поколебавшись немного, я направился к офису нашей конторы. Возможно там, я узнаю подробности всей этой необъяснимой суматохи. Я шел малолюдными улочками, стараясь не попадаться на глаза полиции. Получалось немного дольше, но безопасней, чем идти привычным маршрутом. Видимо я немного заплутал в лабиринте переулков, когда неожиданно для себя оказался на улице Рокетт. Рокетт… Именно здесь располагалась нотариальная контора, где мне зачитывали завещание бедного кузена Вики. Кажется, дом номер 23. Однако теперь в этом здании находился цветочный магазин. Я сразу узнал это место: те же несколько ступенек перед дверью, тот же старинный фонарь у входа, деревянная скамейка неподалёку.  Внутри всё изменилось — вместо рабочего места секретаря теперь красовалась витрина с цветами. В воздухе витал  аромат свежесрезанных лилий, а за прилавком стояла очаровательная девушка-продавец.

— Чем могу помочь, месье? — ее голос звучал мелодично и приветливо.

— Три белые розы, пожалуйста.

Пока она аккуратно подбирала цветы, я решился задать вопрос, не дающий мне покоя:

— Кажется, здесь находилась нотариальная контора «Notaires & Associés»?

Девушка оторвалась от упаковки букета.

— Да, месье, но это было очень давно.

— Давно? Казалось, только вчера мне здесь оглашали условия завещания моего кузена. А имя Клод Голден вам ничего не говорит? 

— Вы говорите о моем отце, но он вот уже пять лет как умер. Возьмите цветы, месье. Нет, нет, денег не надо. Вы знали моего отца. Пусть это будет его прощальным подарком. Удачи вам, месье.

— Спасибо.

— Заходите к нам еще. У нас лучшие цветы в Париже.

Что ж это получается, — размышлял я, покидая цветочный магазин, — мертвый нотариус зачитывает мне последнюю волю мертвого кузена, мертвые люди окружают меня в странном доме, мертвый шевалье помогает мне убить живого патрона. Или же уже не живого? — последняя мысль заставила мурашкам пробежаться по моей спине. — Бррр… Бред какой-то.

***

Подойдя к офису, я заметил у входа двух скучающих полицейских. Не желая привлекать к себе внимание, свернул в ближайшую кофейню - небольшое, но уютное заведение. Здесь мои коллеги появляются с завидной регулярностью.  Вот и сейчас кофейня встретила меня знакомыми ароматами кофе, свежей выпечки и одиноко сидящей за столиком девушкой. Девушку звали Софи Легранд.

Помимо своих основных обязанностей – слежением за последними тенденциями моды и сбором всевозможных сплетен - она числилась личным секретарем Монфора. Софи с аппетитом поглощала пирожные, запивая их шампанским из большого фужера.

— Бонжур, мадмуазель Легранд, — подошел я к Софи, вручая только что приобретенные розы.

— О, месье Де Шарон, — отвечает девушка, кокетливо опуская глаза. — Как приятно. Вы помните, что я предпочитаю именно белые розы.

—  Как можно такое забыть?

Присоединяйтесь, сегодня эклеры особенно удались.

— Софи, вы не боитесь испортить фигуру? — не могу сдержать улыбку.

— Вы непостоянны, как все мужчины в этого города.

— Разве?

— Неделю назад вы подарили мне коробку конфет со словами, что  женщин с такой идеальной фигурой, как у меня, вы считаете государственными преступниками, если те отказывают себе в маленьких кулинарных слабостях.

Она вздохнула:

— К тому же, когда я нервничаю, меня просто одолевает тяга к сладкому.

— Что-то произошло? — спросил я, присаживаясь напротив.

— Вы что не знаете? — её голос дрогнул. — Вчера ночью убили Люсьена Монфора. Зарезали прямо в собственном доме. Полиция с самого утра в нашем офисе.

— Надеюсь, преступник пойман?

—  Что вы, — фыркает Софи. — Как будто полиция способна оперативно расследовать преступление. Только и делают, что ходят и задают бестолковые вопросы. Хотя я сразу сказала им, кто убийца.

— Да вы, мадемуазель, просто новая мисс Марпл. И кто же, по-вашему, этот злодей?

— Вы!— уверенно заявила Софи.

— Я?! Ну знаете ли, с вашей фантазией…

— А кто на прошлой неделе ругался с патроном, так что стены дрожали? А?

— Так он же требовал, чтобы я закончил реставрацию картины Моне за два дня. Да его убить за это мало, — возмущаюсь я.

Софи  обвиняюще ткнула в меня пальцем:

— Вот! А я что говорила? Но это еще не все. Я знаю, что вчера  Монфор вызвал нотариуса. Он хотел составить новое завещание.

— Что же в этом особенного? Тысяча людей каждый день составляют новые завещания.

— Но не каждый собственник переписывает свою фирму на сотрудника! — парировала Софи. — На памяти инспектора криминальной полиции было всего два таких случая. В первом был обман, а во втором — шантаж.

— Вы намекаете, что Монфор переписал фирму на меня? – удивлённо переспросил я.

— Именно, — победно вскинув голову, закончила Софи свою обвинительную речь.

— Но где я был в это время? Почему он не поставил меня в известность?

— Как? Вы не помните? Вы сами позвонили мне, сказали, что заболели и не придёте на работу. Голос у вас был такой простуженный, что я узнала вас, только когда вы представились, — пояснила Софи.

— Но Монфор  мог бы меня предупредить, прежде чем принять такое решение.

— Он и звонил, прямо перед приходом нотариуса, но вы уже не брали трубку.

— А фамилия нотариуса случайно не Клод Гольден?

— Фамилию не помню, но нотариальная контора точно называлась «Notaires & Associés».

— Ну, мадемуазель, теперь по классике жанра мне нужно вас убить — не удержался я от шутки, поддразнивая возомнившую себя сыщиком девушку.

— Меня? Убить? — глаза Софи расширились от ужаса.

— А как же! Всех кто выходит на след опасного преступника стараются ликвидировать, — продолжил я в том же духе.

— Я… Вы не посмеете тронуть женщину, — совсем уж растерялась Софи. — Я буду кричать…Тут… Тут рядом полиция.

— Вы правы, я приду к вам ночью.

— Ой, мне срочно нужно позвонить нашему клиенту -  отменить встречу. Вы ведь не собираетесь сегодня принимать посетителей? И… и раз уж вы теперь наш новый патрон, заплатите за мое пирожное, ведь у меня безотлагательная служебная необходимость.

Девушка выскочила из кафе, оставив меня наедине с не оплаченным чеком и мрачными мыслями.

***

Я подошёл к стойке. В углу на небольшой тумбе стоял телевизор, по которому транслировали новости. Диктор с озабоченным видом сообщал о страшной эпидемии, вспыхнувшей недавно в Алжире. Несмотря на все старания медиков, им никак не удавалось сдержать распространение болезни. На экране крутились кадры переполненных больниц и спешащих на вызовы машин скорой помощи.

Следующий сюжет был посвящён разрушительному цунами, которое обрушилось на побережье Индонезии.  Гигантская волна сметала всё на своём пути, оставляя за собой лишь разрушения и смерть.  Последствия катастрофы оказались ужасными: многочисленные жертвы, разрушенные дома, исковерканная природа и  гибель людей.

— Мессир, – услышал я за спиной женский голос.

Странное обращение удивило меня. Вообще-то я ожидал увидеть полицию, потому  как  напуганная Софи обязательно должна рассказать стражам порядка о месте нахождения ужасного злодея.  Но, повернувшись, вместо полицейских я увидел перед собой девушку. В других обстоятельствах я счел бы её привлекательной, но вызывающий наряд: короткая мини-юбка, высокие ботфорты и сексапильный корсет, портил всю картину.

— Мы знакомы? — спросил я.

— Катрин Монвуазен, — замерла девушка в глубоком реверансе. — Вы могли видеть меня в галерее дома.

Архаичный поклон в оформлении откровенного одеяния девицы выглядел нелепо.

— Так что вы хотели?

Катрин распрямилась, тряхнув головой, и её огненно-рыжие кудри водопадом рассыпались по плечам. Теперь я вспомнил ее портрет, висевший в галерее, рядом с изображением зловещего инквизитора. Кажется, Жак рассказывал, что ее сожгли на костре как ведьму.

— Сюда направляется полиция. Нам надо поспешить, — произнесла она тоном, не терпящим возражений.

Заметив мои колебания, девушка решительно схватила меня за руку и потянула к выходу в служебные помещения.

— Постойте, а это что? — указал я на тело бариста, безвольно лежащее на стойке бара. — Только еще одного убийства мне не хватало!

— Не волнуйтесь, мессир. Он очнется с минуту на минуту, и некоторое время не припомнит последние полчаса своей жизни.

Мы мчались по узким коридорам, пыльным переходам, заставленным старым, давно никому не нужным барахлом. Поднимаясь по лестнице, мы оказались в тупике прямо под люком, ведущим на чердак.  Дверца была заперта тяжелым висячим замком.

— Дьявол разбери этих лавочников. Стоит поставить дверь, как они тут же навешивают на нее дюжину запоров, — выругалась Катрин. — Да не стойте же вы столбом, мессир. Подсадите …

Пришлось повиноваться, усадив девушку на плечи. Близость стройных девичьих ножек невольно будоражило мое воображение. 

— Мадемуазель, а правда, что вы были любовницей Людовика XIV?

— Вообще-то, мессир, — ответила Катрин, сосредоточенно ковыряясь шпилькой для волос в замке, — дамам не принято напоминать об их возрасте.

— К черту возраст, открывайте быстрей! — воскликнул я, услышав торопливый топот тяжелых ботинок по ступеням.

В замке что-то щелкнуло, раздался скрежет металла, и нечто тяжелое упало к моим ногам. Словно кошка, Катрин вскарабкалась вверх, и легко втянув меня за собой, захлопнула люк.

Снизу раздалась длинная тирада отборной брани.

— Помогите, — надрываясь, девушка уже тащила к люку тяжелый пыльный сундук.

— Да бросьте вы эту дрянь, — сказал я, защелкивая ржавый, но еще крепкий и так удачно подвернувшийся засов на люке. — Думаю, минут на пять его хватит. Бежим!

На крышу мы выбирались под смачные удары в крышку люка, подкрепленные нелицеприятными высказываниями в наш адрес.

***

Ух, давно я так не бегала! — выдохнула Катрин, едва мы плюхнулись на заднее сиденье такси.

— Я понимаю, в покоях Людовика XIV было поспокойней? — не удержался я от едкой шпильки.

— Ой, да сдался вам этот Людовик! Вообще-то я ему пиявки от головной боли ставила, а эти придворные дурёхи невесть что себе надумали.

— Простите, вам в Версаль? — обернулся таксист, явно заинтригованный нашим разговором.

— Чуть позже, — быстро нашёлся я, определившись с нашей следующей целью — Отвезите нас на Rue des Halles, 19.

***

Все же не могу понять, что на меня нашло. Это было как наваждение. План казался простым и логичным: сдаться полиции, рассказать о частичной потере памяти и потребовать отвести меня на место преступления. Но тут в дело вмешивается Катрин, - и вот я уже бегу, как последний идиот, улепетывая от полиции. Ну не глупость.  С одной стороны, признаюсь, было весело. С другой… Да, пожалуй было весело.

Мы вышли из такси за квартал от дома Монфора и теперь неспешно двигались в его направлении. Осенняя погода непредсказуемая. Утром солнце ещё пригревало тротуары, пытаясь высушить ночные лужи, но теперь холодный ветер гнал тяжелые тучи, кружа в воздухе водовороты из золотых листьев каштана.

—  Надень, — я снимаю пальто,  протягивая Катрин.

— Я не замерзла. Мы не чувствуем холода.

— Все равно, — настаиваю я. — Мне холодно на тебя смотреть. Да и прохожие оборачиваются

—  Мессир, это честь для меня.

— Расскажи, как ты здесь оказалась и зачем?

— Меня послал Жак. Благодаря  первому всаднику, теперь по одному мы можем являться в этом мире. Наша задача охранять вас.

— То есть следить?

— Обеспечивать безопасность и исполнять вашу волю.

— Разве я отдавал приказ убегать от полиции?

— Мне показалось, что вам угрожает опасность. Это в приоритете.

— Впредь я хотел бы, чтобы ты согласовывала со мной свои действия.

— Слушаюсь, мессир.

—  Теперь хочу узнать, что представляет собой этот дом? Каковы его цели и задачи дома?

— С такими вопросами лучше обращаться к Жаку, но я расскажу что знаю. Вы -хозяин дома и можете распоряжаться свитой по своему усмотрению. Жак следит за соблюдением традиций дома. В свите 30 портретов и мы будем являться к вам один за другим, если не будет иных распоряжений.

— Не понимаю. Зачем все это нужно?

— В целях я плохо разбираюсь. После того как меня сожгли, мне дали право выбора:  отправиться в ад или вступить в свиту дома. Сами понимаете, что я выбрала. Еще знаю, что дом стремиться собрать четырех всадников. Одного нарисовал Виктор. Вам предложат создать второго.

— А если я откажусь?

— Думаю, выбора вам не оставят.

— Какой же я, чёрт возьми, хозяин дома, если мне будут приказывать?

— Все дело в традициях дома. Никто не смеет их нарушать.

— Как я могу связываться с Жаком?

— У каждого владельца это индивидуально, предыдущий рисовал портреты своей свиты и они являлись ему незримыми призраками, вы также можете пожелать увидеть их во сне, и наконец, приехать в сам дом.

— Он что, реально существует?

— Конечно, мессир, он находиться в городе Порт-Вермильон на главной площади. Вы не перепутаете.

— Прекрасно, тогда поступим так. Сейчас мы зайдем сюда, — я указал на ближайшее двухэтажное строение. — Здесь, Монфор занимал второй этаж здания. Если что-то пойдет не так, ты отправишься обратно. Надеюсь, с переходом у тебя никаких проблем не возникнет.

— Ни малейших, мессир. Я могу уйти в любой момент.

— Когда я решу, что пора, подам сигнал – попрошу поправить свои волосы. Жаку передашь, что я хочу его видеть.

— Поняла, мессир.

***

Мы стояли у двери в квартиру  Монфора. Мертвая тишина окутала здание, а нервное, мигание подъездных ламп отбрасывало причудливые тени на стены, создавая гнетущую атмосферу. В этом мерцании расплывчатые тени плясали безумный танец, усиливая и без того напряженное ощущение надвигающейся опасности.

— Катрин, ты сможешь взломать этот замок? — спросил я, внимательно осматривая дверь.

— Не знаю, мессир, — ответила девушка, доставая заколки для волос. — Но я попробую.

Едва ее пальцы коснулись замка, как дверь под легким нажимом дрогнула и беззвучно  распахнулась.

— Назад! Это ловушка! — воскликнул я, но было уже поздно.

Сверху и снизу уже раздавался приближающийся дробный топот множества ног.

— Месье Де Шарон, давайте уже прекратим эту детскую игру в кошки-мышки, — раздался спокойный иронический голос из темноты квартирного коридора.

Вскоре обозначился и сам говорящий - грузный мужчина с густыми, закрученными вверх усами и пышными бакенбардами. Его невозможно было не узнать – человек в штатском, виденный мною при задержании Ингрид около моего дома. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Достаточно опытен, чтобы не хвататься за первую попавшуюся версию преступления, но ещё не настолько стар, чтобы стремиться закрыть дело любой ценой.  В целом мне показалось, что с ним можно вести конструктивный диалог.

— Прошу вас, — сделал он приглашающий жест.

— Стоять! — едва слышно приказал я Катрин, которая уже собиралась переступить порог. — Не уверен, что это правильно. Думаю, если мы зайдем в квартиру, это могут расценить как незаконное проникновение.

— Да бросьте вы, Де Шарон. У меня и без того достаточно поводов для вашего задержания. Побег от полиции, препятствие аресту, в конце концов, убийство. Так что, не стесняйтесь.

— Попрошу не притягивать наши ролевые игры с девушкой к уголовным преступлениям, — заявил я, проходя в квартиру. Стоять в дверях действительно было глупо.  — Насколько я понимаю, никакого обвинения, ограничивающие мои права, мне не предъявлено.

Катрин словно тень следовала за мной по пятам. За нами в квартиру вошла парочка крепких полицейских. Молчаливо встав стражей в дверях, они окончательно отрезали нам путь к бегству.

— Прошу, усаживайтесь на диван, тут вам будет удобно, — пригласили нас тоном исключающим возражение. — Давайте знакомиться. Я инспектор криминальной полиции Жорж Мартен. Месье Де Шарона я уже знаю. А вот девушка? Как вас зовут мадемуазель?

— Катрин Монвуазен, — мгновенно среагировал моя спутница.

Катрин сидела рядом со мной. Я чувствовал, как она собрана, в любой момент готовая броситься на защиту. На всякий случай я успокаивающе положил руку ей на коленку.

— И мадемуазель может подтвердить это документами?

— Я шла на свидание с любимым. Не ожидала, что при этом  может понадобиться документальное подтверждение.

— Сожалею, но в таком случае я вынужден задержать вас до выяснения личности.

Катрин лишь презрительно фыркнула.

— Давно хотел с вами переговорить, — переключил Мартен свое внимание на меня.

— Надеюсь,я не заставил вас слишком долго ждать.

— Ну что вы, мы отследили ваше такси, и едва успели организовать вам «теплую» встречу. Вы знаете,  никогда не относился к утверждению, что преступника тянет на место преступления, всерьез. Но теперь начинаю сомневаться. Не подскажите, по какому поводу вы прибыли к месту убийства.

— Все просто, инспектор, я собирался высказать соболезнования родственникам патрона и предложить помощь в организации похорон. 

— Забавно. Вы же хорошо знали Монфора, и прекрасно осведомлены, что никаких родственников у него не было. А может вы собирались осмотреть дом, а заодно и уничтожить парочку улик обличающих вас?

— Инспектор, родственники всегда появляются, стоит им почувствовать запах наследства. Но не скрою, мне было бы интересно осмотреть место преступления.

— Так не сдерживайтесь. Чувствуйте себя как дома.

— Мессир, эти люди досаждают вам? Стоит только приказать, — безэмоциональный голос Катрин звучал угрожающе и в руках девушки блеснули длинные металлические шпильки для волос.

Стоящие в дверях полицейские непроизвольно потянулись к кобурам своих пистолетов. Вот только побоища мне здесь не хватало.

— Ну что ты, Катрин,— сказал я успокаивающе, — инспектор столь любезен, что вот-вот предложит нам кофе с круассанами. А заколки, заколки нужны для твоих шикарных волос.

— Как скажите, мессир, — безропотно согласилась девушка, непринужденно отправляя шпильки обратно в свою прическу.

Я оглядываю комнату, стараясь запомнить каждую деталь: вот на полу возле стола подсохшее пятно крови. Вероятно, тело патрона нашло здесь конец своего земного пути. Испачканный кровью край скатерти. Багровый отпечаток большого пальца, словно точка, поставленная в финале романа. На белоснежном, без единой складки, полотне столешницы, разложенные в идеальном порядке столовые приборы, подсказывают, что жизнь продолжается. И скоро вновь кто-то усядется за этот стол и будет пить шампанское и говорить здравницы… А вот и шампанское, на приставном столике в ведерке для льда полупустая бутылка Dom Pérignon. Внутри ведра немного воды - совсем как в жизни. Мы громоздим планы, выстраиваем замки изо льда, но проходит немного времени и все это превращается в небольшую лужицу мутной водицы.

— Инспектор, вы позволите отлучиться в дамскую комнату, — подает голос Катрин, вставая с места —  Или здесь у нас допрос с пристрастием, как в старые добрые времена инквизиции.

— Разумеется, мадемуазель, правда сначала вас придется обыскать, — отреагировал Мартен.

— Не советую, Катрин ужасно нервничает при обыске, — попытался было предупредить я, но опоздал.

Глухой удар и картина, в виде сложившегося пополам тела полицейского, явно переживающего мучительные страдания от боли между ног, предстала перед нашими глазами.

— Оставьте ее, — приказал Мартен второй потенциальной жертве, бросившейся было на выручку своему коллеге. Катрина же, с видом оскорбленной королевы, грациозно вышла из комнаты, не забыв громко хлопнуть за собой дверью.

Я же вернулся к осмотру. Никакой картины над камином, конечно, не висело, потому что в реале никто не покидает полотен, стуча мечом о край щита. Прошелся по комнатам, сопровождаемый внимательным взглядом Мартена, следовавшего за мной. Ничего особенного не обнаружилось – разобранная кровать в спальне, кухня с набитым различными закусками и сладостями холодильником. Никакая деталь не бросилась более в глаза, ничто не напоминало о недавней трагедии, и лишь букет белых роз в вазе на окне, с обломанным, поникшим и едва держащимся на стебельке, цветком, соответствовал текущей обстановке. 

— Месье Мартен, вам не кажется, что допрос у нас получается довольно странным? — обратился я к инспектору. — Вы не задаете вопросов: где я был в ночь убийства, не пытаетесь поймать меня на противоречиях, хотя, судя по всему, убеждены, что убийца я.

— Помилуйте, Де Шарон, зачем нам эти формальности? — усмехнулся инспектор. — Я прекрасно понимаю, что признательных показаний от вас не дождаться. Так зачем тратить время на пустые разговоры? Завтра мы проведём опознание — соседка Монфора видела, как вы покидали место преступления. Вот тогда и поговорим серьёзно. А пока я вынужден задержать вас по подозрению…

В этот момент, в комнату ворвался полицейский. Лицо его выражало крайнюю степень недоумения и растерянности.

— Инспектор, там… это…. мадемуазель…— заикаясь, начал он.

— Да говори же ты, чертов болван, нормальным языком! — взорвался Мартен.

— Я проводил ее до ванны, как и положено по инструкции. Сам остался у двери.  Но когда заглянул, там… там никого не было.

— Проклятие! Как такое возможно? В ванной есть окно? Другая дверь? Или ты заснул на посту? — инспектор был вне себя от ярости.

— Никак нет, она просто исчезла, испарилась!  — виновато пролепетал полицейский.

— Поздравляю, инспектор, — не смог я сдержать ехидства. — Вот уж случай, про который с уверенностью можно сказать, что свидетель в буквально смысле смылся от правосудия.