Викторианские секреты красоты
В начале XIX века мода на обильное использование декоративной косметики, превращающей лицо любого пола и возраста в нечто среднее между японской гейшей и фарфоровой статуэткой, сошла на нет, на смену пришла мода на естественность. И популярные в эпоху рококо белила со свинцом уступили место туче не менее вредных для организма ухищрений, обещавших даме сохранить и подчеркнуть ее «природную красоту»:
1) Аммиак и мышьяк для отбеливания лица. Использовались для придания лицу прозрачной бледности и с оттенком легкого аристократического недомогания, а также для удаления веснушек и загара. Причем об опасности мышьяка уже знали, однако сознательно применяли его для достижения своего идеала.
2) Ленточные черви для похудения. Сначала дамы глотали яйца ленточного червя, который, по задумке, должен был поглощать все, скушанное дамой, а затем начиналась эпопея с его выселением. Избавление от паразитов — и сегодня сложное занятие, что уж говорить об эпохе, когда это пытались сделать, «выманивая» червя наружу через рот. Для этого полагалось сидеть с открытым ртом перед миской молока, а если этот способ вдруг по какой-то причине оказывался не очень действенным, то в горло пациенту запихивали металлический цилиндр с едой, куда червь должен был заползти, чтобы затем его можно было извлечь. На практике это приводило к тому, что люди частенько задыхались и умирали от наличия металлической хреновины в горле.
3) Глазные капли с белладонной. Привлекательными считались женщины с выразительными влажными глазами, будто бы слегка слезящимися. Белладонна расширяла зрачки и заставляла глаза неестественно блестеть, за что и пользовалась спросом. Капли могли применяться и в лекарственных целях, однако при слишком усердном использовании грозили вызвать отравление и привести к слепоте.
4) Когда просто напудрить плечи перестало работать, в ход пошла хлорная известь. Та самая, которой засыпают нежелательные трупы умерших от высококонтагиозных инфекционных заболеваний. В XIX веке ее использовали для удаления волос на теле и отбеливания кожи плеч, из незначительных побочных эффектов — может разъесть кожу. Если передержать.
5) Косметика с ртутью и свинцом. Ничего нового; разве что в викторианской Англии глаза и губы красили только проститутки и особо экстравагантные дамы по особенным случаям. Однако «краска для глаз» была и включала в себя свинец, сульфид ртути, сурьму и прочие радости.
Отдельно поговорим о корсетах. И сразу отметим принципиальную вещь: был обычный, обязательный к ношению элемент одежды aka корсет — тугой или не слишком. А было утягивание. О последнем поговорим ниже.
К чести викторианских медиков, стоит отметить, что вред от ношения корсета был им очевиден и они не уставали напоминать о нем женщинам на протяжении всей второй половины XIX века. Корсет называли виновником десятка болезней, от рака до искривления позвоночника, деформаций ребер и смещения внутренних органов, болезней дыхания и кровообращения, врожденных пороков, выкидышей и «женских недомоганий», а также медицинских травм, вроде переломов ребер и колотых ран. Об этом ежегодно писал самый авторитетный британский медицинский журнал с 1860 до начала 1890-х журнал Lancet («Ланцет»). Punch высмеивал затягивание в карикатурах, а американский журнал Puck («Шалун») называл женщин мученицами моды и глупыми гусынями, которые прямиком спешат на тот свет.
Любой корсет, особенно тугой шнуровки, стягивал грудь, сокращая объем легких и затрудняя дыхательную деятельность. Женщине в корсете приходилось полагаться на вспомогательные дыхательные мышцы, что вызывало поверхностное (ключичное или реберное) дыхание. Отсюда частые обмороки у барышень (да и у мужиков, че уж там) от малейшего волнения или физической активности. Первой помощью при такого рода неприятностях было ослабить на человеке одежду (хотя бы чисто символически — у горла) и поднести духи или нюхательную соль.
Если корсет начинали носить в детском и подростковом возрасте, когда кости еще податливы, он вызывал необратимые деформации ребер. Пережатые ребра становились хрупкими и могли сломаться и проткнуть легкие или печень. Кроме того, могли сломаться и вонзиться в тело жесткие пластинки самого корсета (в основном их делали из металла и китового уса).
Ну и основной вред подкрадывался, конечно же, со стороны репродуктивной системы, ибо большинство женщин не прекращали носить корсеты и во время беременности. К слову, производители корсетов любили рисовать на своих рекламных плакатах и открытках прелестных детей и ангелочков, как бы намекая, что их продукция — не преграда на пути к счастливому материнству; были и специальные корсеты для беременных, которые ослаблялись по мере роста живота. Все это было, разумеется, чертовски вредно и часто приводило к выкидышам, тяжелым родам или уродствам и инвалидности у ребенка.
Я проходил по пляжу под руку с приятелем, врачом этого курорта. Минут десять спустя я заметил няньку с тремя детьми, игравшими на песке. На земле валялись маленькие костыли; я почувствовал волнение. Тут я заметил, что все три малыша были уродливые, горбатые, искривленные, ужасные.
Доктор сказал мне:
— Вот произведения той прелестной женщины, которую ты только что встретил.
У меня защемило сердце от глубокой жалости к ней и к ее детям. Я воскликнул:
— Ах, бедная мать! Как она еще может смеяться!
Мой друг отвечал:
— Не жалей ее, мой милый. Пожалеть надо несчастных малюток. Таковы результаты стараний сохранить тонкую талию до последнего дня беременности. Эти уродства созданы корсетом. Она прекрасно знает, что рискует жизнью в такой игре. Но ей все нипочем, лишь бы остаться красивой и любимой. (Ги де Мопассан, «Мать уродов»).
Здесь можно увидеть характерную двойственность восприятия — с одной стороны, ношение корсетов осуждается, особенно в случае, когда вредит здоровью женщины и потомству, с другой — корсетная талия является обязательным условием красоты, признанным идеалом. До боли напоминает взгляд китайских мужчин на бинтование ног — женщина с ножками-«лотосами», безусловно, прелестна, но только пока мужчина не видит, каким способом достигается подобный эффект, ибо стоит женщине снять повязку — «и все эстетическое наслаждение будет разрушено».
И в этом контексте поговорим о таком виде фетишизма, как «утягивание» — то есть деформирование собственной талии до непредусмотренных природой пропорций.
«Объем талии у женщины должен быть в пределах 68-74 сантиметров, однако большинство женщин не позволяют себе выходить за 61 сантиметр, тысячи затягиваются до 53 сантиметров, некоторые — уже до 51 сантиметра».
При утягивании речь идет о желаемой талии объемом 40 и менее сантиметров.
Сохранилось немало скандальных писем викторианской эпохи, в которых описывалось и восхвалялось утягивание, хотя современные исследовали склонны считать, что изрядную часть этих откровений, публиковавшихся в журналах того времени, стоит рассматривать как сексуально окрашенные фантазии с садомазохистским подтекстом (особенно учитывая, что в рассказах часто фигурировали девочки-подростки и насильственное утягивание). Словом, все сложно. Явление, безусловно, существовало, но вряд ли было широко распространено (в отличие от обычных тугих корсетов) и воспринималось обществом как нечто извращенное и постыдное, но в то же время скандально-привлекательное.