Виа феррата. Глава VIII⁠⁠

Привет, пикабушники!
Я, конечно, очень хитро всех обманула с тем, что задержка будет на два-три дня, но, увы, идея для восьмой главы пришла не сразу. Следующий пост обещаю на выходных. Накиньте идей, кому не жалко, ведь...
Если у вас есть замечания/идеи/предложения по содержанию, велком ту комменты. Любой отзыв может повлиять на сюжет.

8 июня 2003 года

Мелкая торгашка достала палку с крючком на конце - джинсы висели высоко-высоко над ней. Девка тянулась и округлая попка приоткрылась снизу.

— Мужчина, а! Мужчина, не поможете достать? - рекламным голосом спросила она.

— Да, сейчас, - принялся кокетничать Валя.

В углу синей брезентовой палатки, на картонке, полученной в результате разрезания почтовой коробки, стоял крупный мальчик, бегемотик такой. Мамка теребила джинсу - так сказать, проверка качества. Бабуля скорчилась в три погибели и, щурясь без очков, пыталась найти собачку, чтобы застегнуть ширинку малышу и не защемить пипирку.

— Ну, хороши штаны! А ну-ка повернись! - оценивала бабка.

— Ба! - недовольно отозвался ребёнок.

— Повернись-повернись, давай-ка.

— Джинсы эти модные сейчас очень! Хорошо вашему мальчику, правда, - включилась продавщица.

Валя отказался от опасного прибора, встал на мыски и снял висящую под потолком вещь.

— Ой, спасибо вам большое. А примерьте вот эти.

— Турция? - поинтересовалась мамашка с гонором.

— Конечно, у нас всё - Турция!

Валентин ради приличия полюбовался формами шустрой девахи, но после смиренно достал блокнот и мысленно пробежался по списку. От целеполагания до целедостижения его отделяли только футболка и шорты.

— А вы что-то присмотрели? - разрываясь между покупателями спросила торговка.

— Знаете, мне для дочки шортики нужны.

— А сколько лет вашей девочке?

— Пятнадцать, - следуя по легенде, продекламировал он.

— Размерчик какой?

— Э, как у вас, - замялся Валентин (что ж делать, надо и импровизировать), - Только у вас шортики коротковаты, мне бы что-то подлиннее.

— Так… Длиннее, значит, ага, - сказала девчушка, распаковывая коробку, - О! Новые! Как?

Приложив детские шорты к своим ногам, Прянишников покачал головой.

— Так они же маленькие!

— Да вы же их не на себя берёте, вам-то, конечно, маленькие - рассмеялась продавщица.

— Можете на себя?

— Да, давайте.

На женщине они смотрелись гораздо лучше, между прочим, но всё равно казались слишком откровенными.

— Ладно, беру. Сколько с меня?

— Четыреста рублей.

— А полтишок не скинете?

— Возьмите джинсы ещё и скину.

— Ишь какая, ладно, давайте за четыреста, - заигрывал Валя.

— Ничего не понравилось?

— Да знаете, мне лишнего не надо. Мне бы футболку ещё… тоже для дочки.

— Люда-а-а, - протяжно крикнула продавщица в пустоту, - помоги мужчинке футболку для девочки выбрать.

Рынок - чудесное место, Валя свято верил, что только здесь можно найти всё, что только душе угодно. Волжский путь издревле был украшен пёстрыми ярмарками, а как славились нижегородские купцы! Кто бы мог подумать, что и далёкие потомки, живые свидетели миллениума, будут сбегаться к торговым рядам у ступеней пригородного вокзала. Хомячки в коробке, колбаса-вязанка, стринги и ботфорты, отвёртка на три шлица - всё в одном месте. Вот ты скажи мне, что хлам, а что клад? С сердечком или с цветочком, вот как для девочки лучше? Разобравшись со списком, Валентин побрёл за мясом на беляши. Бумажка на весах, бумажка сверху - ну, как тут обвесить, это для гигиены! К чему расчёты, всё по пакетам и домой (батюшки, уже шестой час!).

— Эгей, дружище, и ты тут.

— Гурген! Ты один или с женой?

— Два раза мимо, Валя-джан. Не один и не с женой.

— Ну ты гондон, Гурген, - с ехидной улыбкой продолжил Валентин, - Какими судьбами?

— Да так, по мелочам. Ай, брат, я ж как раз тебе сегодня звонить хотел. Тут дело есть. Кавор нужен, Зара родит в августе. Будешь?

— Крёстный что ли? А по вашему так можно? У меня же церковь другая.

— Вот те. Азбар. Какое дело?

— Ты нашёл, конечно, время спрашивать, - сказал Валя, задетый проходящей дамой.

— Так чего? Решай.

— Ты хоть подумать дай.

— Ну как надумаешь - набери мне. На колёсах?

— На парусах, Гурген!

— Вот и лети домой, подумай.

Гургенчика окликнула малознакомая для Вали женщина и, изобразив поцелуй, низкорослый пузатый армянчик помчался к ней в объятья. Только его Прянишников по-настоящему мог назвать другом, вообще Мкртчан – добрая душа, никогда не поставит в неловкое положение, что разительно отличало его от Сашки, который относился к окружающим так, словно те ему крепко задолжали, а он, доходяга, всего-то и требовал вернуть должок. Поразительно, как Гурген успевал перемещаться от любовницы к жене с тремя, точнее, если повезёт, то с четырьмя детьми, при этом держать свой магазинчик, да ещё стабильно каждую субботу пить пиво и ходить в баню. Но даже в этой суматохе дней Гурген не забывал приятеля. Времени, конечно, на обширный круг его знакомств оставалось немного, но пятнадцать минут разговора с ним стоили часа пустой болтовни с прочими. Неприятно было только то, как в начале разговора он, как будто случайно, приговаривал, что только и думал о том, как вы вместе на рыбалку сходите или что надо бы вместе собраться и отметить какой-нибудь день строителя. Видимо, ласка льстеца, сладкоречивое «мернем джанит», что с языка древних армян переводится как «умру на твоём теле», возбуждали такой нешуточный интерес к такому неприглядному мужичку, коего бы бабы при первом взгляде клеймили позорным «не в своём вкусе». Валя, конечно, не против был бы породниться, никто и не посмеет его корить за безучастное отношение к новорождённому (так он чувствовал). Ответственность – пустое слово, если не вспоминать о том, что оно значит, но Валя даже словарные статьи читал как заповеди Христовы. Несмышлёныш, малыш, появившись на свет, будет обречён прожить в семье, где за широкими улыбками замалчиваются обидные слова правды. Злосчастный будет расти и видеть, что маме Заре не просто так грустно, а что мама Зара делает вид, как будто не знает, с кем гуляет папа. Прокручивая это в голове, Валя обрадовался, что носил фамилию первого мужа своей матери, да отчество получил по нему, а о родном отце не знал совершенно ничего, так как Нина Григорьевна, всякий раз, стоило только завести разговор, называла его «ошибка», а порой и непригляднее, «козлом» или «свиньёй».

Всё-таки интересно, понравится ли Кате? Наверное, сейчас девочку тяжело удивить таким пустяком. Но всё же, в предвкушении её счастья, Валя повернул ключ в замочной скважине двери.