Вера, война началась. - 28
- 57 -
Едва сошёл снег, и стала подсыхать земля, пожарные опять принялись достраивать дом. Работы там было ещё достаточно: установить коробки, навесить двери, вставить окна. Оказалось, что нечем стелить полы. Пётр не успел заготовить половые доски. Вера опять пошла к начальнику пожарной части.
- Да-а, - задумался тот, - со стройматериалами в стране напряжёнка. Приходи денька через два.
В следующий раз он встретил Веру озабоченным взглядом.
- Понимаешь, досок я не достал, но можно разобрать палубу на старой барже, на полы пойдёт.
Вера была рада: сама она не смогла бы добыть и этого.
- Ничего, Верка, - успокаивал её Евгений Проскуряков, - раз на кораблях не сгнили, ещё сто лет простоят.
Так и постелили полы из корабельной палубы.
Вера вскопала несколько грядок около дома, посадила зелень и немного овощей. В огороде выкопали колодец. Вода оказалась не очень солёной, и Вера каждый день поливала грядки.
В мае совсем потеплело, и женщины договорились обмазать дом. Мужики целый день месили глину, мешая её с соломой. На следующий день весь барак трудился на обмазке дома.
- Верка, магарыч готовь! - кричала Клава, припечатывая очередной ком глины на стену.
В первый день обмазали все четыре комнаты внутри.
- Комнаты маленькие, быстро закончим, - успокаивал Веру Евгений.
Ей хотелось быстрее переселиться в дом, оставить комнату, где столько было пережито.
Наконец, обмазали дом снаружи.
В обед Вера накрыла стол и, конечно, не обошлось без выпивки. Мужики пили водку, а женщины сладкое вино.
Впервые Вера позволила себе расслабиться. Она выпила несколько рюмок вина и взяла в руки гитару. Женщины стали подпевать.
Потом пошли разговоры.
- Давайте Петра помянем, - предложила Анна. - Хороший был человек. Голос её звучал ласково и проникновенно.
В душе Веры вдруг поднялись старые подозрения, подогретые вином. Она вскочила и дернула платье на Ане. Ситцевое платье распалось на две половины и женщина подтягивала его края, чтобы не было видно её наготу. Опомнившись, Вера принесла подруге старенькое платье.
- Прости, Аня, - каялась она. - Не понимаю, что со мной.
- Пить тебе нельзя, - упрекнула её Аня.
- Видал, в тихом-то омуте…, - тихо высказалась Клава.
После полудня, когда все разошлись, пошёл дождь. Он хлестал прямо в недавно обмазанную стену.
Вера стояла под дождём, смотрела на сползающую со стены глину и думала, что это наказание за то, что она обидела Анну.
Из дома напротив вышла Сима, потом Шура, соседка Симы. Со стен их домов тоже сползала помазка. Они смотрели друг на друга, и отчаяние овладевало ими.
Вдруг, не сговариваясь, они кинулись к ползущей глине и с остервенением начали кидать её назад на стены.
Сжалившись над ними, выглянуло солнце. Дождь под его натиском прекратился. Женщины работали пока на земле не осталось не одного клочка глины.
- Молодцы, бабы! - подойдя к Вере, произнесла Шура.
- Молодцы! - подтвердила Сима. - Свекровь моя из окошка вон наблюдает, как мы тут корячимся. Нет бы выйти помочь.
- Похоже, не мне одной трудно, - усмехнулась Вера.
- Давайте, девки, обмоем помазку, - воскликнула Шура.
- Пойдём ко мне, - предложила Вера, - у меня осталось немного от гостей.
- Чтоб не отвалилось! - подняла рюмку Шура.
Вера отпила немного и поставила рюмку.
- Ты чего? - не поняла Сима.
- Для поднятия настроения, - поддержала её Шура.
- Вы пейте, - Вера отодвинула рюмку.
- Девки, - обвела соседок повеселевшим взглядом Шура, - может подружимся, всё-таки рядом жить будем.
- У меня мама в деревне живет, - подхватила Вера её мысль, - вместе с подругами войну пережили, и, до сих пор, если надо, все, как одна, на помощь приходят.
Они ещё долго сидели за столом, делясь мыслями и планами на будущее.
Шуре хотелось обставить дом, чтобы было лучше, чем у всех.
Сима была женщиной более скромной.
- Мне - лишь бы Витька не пил, - пригорюнилась она. - Он ведь пьяный лупит меня по чём зря. Заступиться некому. Дети - малые, а свекровь только рада, как сынок бабу учит.
- Серафима, в следующий раз зови нас на помощь, - подвыпившая Шура потрясла кулаком в воздухе.
В середине лета Вера переехала в дом, не смотря на то, что там было много недоделок: не был построен коридор, надо было обить досками снаружи дом, да мало ли что ещё надо было сделать. Она покрасила полы блестящей коричневой краской, и теперь нельзя было догадаться об их происхождении. На окна Вера повесила ситцевые занавески, и дом стал выглядеть вполне жилым.
- 58 -
Опять стучали колёса, отмахивая расстояние. Состав медленно подъезжал к станции. Алексей в тамбуре курил папиросу. Проводница открыла вагонную дверь и опустила подножку.
Алексей вышел из вагона.
«Поворино», - прочитал он на фасаде станционного вокзала, покрашенного старым суриком.
«…но вот на полпути,
прямо на разъезд белогвардейский
он наткнулся. Некуда идти…»,
- пришла на память строка из забытой песни.
Алексей давно не вспоминал тех слов, с самой войны. С самого 44-го года, когда потерял сознание в том последнем бою. В тяжёлые моменты войны в голове иногда звучали те патриотические строки, но где их слышал, Алексей не мог вспомнить. Вот опять выплыли из ниоткуда, не понятно почему? Он подумал, что не раз проезжал мимо этой станции. В вокзал заходить не стал. Купил папиросы в киоске и вернулся в вагон.
Поезд, издав протяжный, предупреждающий гудок, набирал скорость, унося пассажиров всё дальше и дальше.
Прокопьевск, куда приехал Алексей, на работу, оказался маленьким шахтёрским городком.
Кругом частные одноэтажные дома, затянутые угольным дымом. В городе, куда ни пойди, пахло дымом, печки повсеместно топили углем. Вокруг городка развороченная разрезами земля, где ничего не росло: ни деревья, ни кусты, ни огороды.
Алексей понял, что здесь он не задержится.
На работу поступил в Красногорский ДОК. Взяли бетонщиком. Вернее, он сам попросился бетонщиком, не решившись опускаться в шахту или заранее решив для себя при случае уехать.
Город угнетал Алексея своей безликостью и беспросветностью.
Отдых у работяг состоял в том, чтобы напиться да погонять свою бабу, кто по дури, кто для устрашения. Люди привыкли так жить.
Он снял жилье у одинокой молодой вдовы. В маленьком сереньком домике было тепло и уютно. Валентина, так звали хозяйку, готовила вкусные пельмени. По вечерам они пили чай и ...разговаривали. И хоть Валентина была простая женщина, Алексей привык к ней. Починил покосившийся забор, поставил лавочку у стены дома, помогал носить воду из колодца. По весне он вскопал огород, она посадила грядки.
- Не знаю, пойдёт чего или нет, - говорила Валентина, сажая семена. - Тут и земля вся угольной пылью пропиталась.
Алексей принес берёзку из леса и посадил её у порога.
- Уедешь ты, Алексей, - грустно смотрела на берёзку Валентина. - Не по тебе наша жизнь. Мы привыкли, а тебя в город тянет.
Алексея действительно тянуло уехать отсюда, куда-нибудь к цивилизации, в шумный город.
Так устроен человек: обживётся на одном месте, привыкнет, а в голове думки живут, что есть места, где живётся лучше, легче, богаче. Видно, осталось в людях чувство познания мира ещё с времен древнего человека, когда нельзя было сидеть на одном месте. Невозможно было прокормиться или защититься от нападения других племен. Вот и шли наши предки в неведомые дали. И по сию пору странствуют люди по городам да весям в поисках лучшей доли.
В конце лета Алексей не выдержал, уволился. Он пришел домой непривычно рано.
Валентина, давно ожидавшая перемен, подала на обед любимые пельмени.
Она ни о чём не спрашивала, ни упрекала.
Ели молча.
Каждый понимал, что надо поговорить, но ни он, ни она не могли найти слов.
Алексею не хотелось обижать женщину, сказав, что уезжает. Он отлично понимал: Валентина никуда не поедет. Не для неё колготная, шумная, городская жизнь.
Хозяйка понимала, что мужчина, сидевший напротив, просто привык к ней, слишком разные они люди - вместе всю жизнь не прожить им. Маета будет, а не жизнь. Понимала, что надо отпустить его.
- Поезжай, Алексей, - твёрдо сказала Валентина.
- А ты? - спросил он. - Ты - со мной?
На миг Алексею захотелось, чтобы женщина согласилась.
- Нет, - Валентина не глядела ему в глаза. - Езжай один.
- Ну и сиди в своем «Прозябаевске»! - обозлился Алексей и вышел из дома.
Сидя на скамеечке, он курил, глядя на принявшуюся берёзку. Её листики были покрыты сизым налетом.
Вечером Валентина собирала его вещмешок.
- Возьми чемодан, - предложила она. - Рюкзак - старый, потрёпанный.
- Нет! - отрезал Алексей.
Утром Валентина провожала его на станции.
- Пиши, - тихо попросила она. - Буду знать, что ты живой.
Алексей неловко обнял её и запрыгнул на подножку поезда.
Усаживаясь на полке, Алексей почувствовал облегчение. Не зря при царе ссылали в Сибирь. Все шесть месяцев, проведенных в Прокопьевске, он чувствовал себя одиноким, несмотря на заботу и ласку Валентины.
Он не написал и больше никогда о ней не слышал.
Не долго думая, решил вернуться в Сталинград. Поезд опять провез его через полстраны.
- 59 -
- На работу тебе надо поступить, Вера, - убеждала соседку Шура. - Хватит полы мыть у людей. Стаж нужен.
Вера действительно подрабатывала мытьём полов в «богатых домах». В те годы богатыми считались директора магазинов, заводов. Они приглашали в дом для уборки женщин. Три раза в неделю Вера мыла полы в таких домах. Зарабатываемых денег и пенсии хватало на прожитьё. Тем более, работа была не тяжелой.
Но достроить дом не удавалось. Прежние знакомые мужа, сами строили себе дома, и Вера не обращалась к ним за помощью, справедливо считая, что у людей своих дел полно. Иногда приходили Аня с Виктором. Он копал грядки, а подруги сажали овощи.
- Мужик тебе нужен, Вер, - убеждал её Виктор. - Сама понимаешь, дом мужских рук требует. Постоянно!
- Как будто мужики на дороге валяются, а она мимо проходит и выбрать не может, - вскидывалась Анна.
- Нам мужик не нужен, - навострила уши Раиса. - Мы с Галинкой вырастем, заработаем денег и дом достроим.
Она даже слышать не хотела об отчиме. Галинка мнения своего не высказывала. Раиса - почти взрослая, в школу осенью пойдёт, потому её мнение для сестры было не пререкаемо.
Вера до сих пор не могла думать о том, чтобы снова выйти замуж. Как бы не было тяжело одной, но представить рядом кого-то другого она не могла.
Раиса пошла в первый класс. Всю зиму Вера водила её в школу.
А весной они поехали в деревню.
Елизавета Павловна к тому времени осталась с младшим сыном. Виктор служил в армии, Надя жила с мужем отдельно. Василия Гавриловича не стало два года назад.
Бабушка несказанно обрадовалась внучкам.
- Хочу на работу устроиться, - делилась планами Вера. - Рая сама будет в школу ходить, с соседскими ребятишками.
- А Галинка? Ей ещё год до школы.
- Дома будет, - пожала плечами Вера.
- Вера, оставь Галюню у нас, - предложила мать.
- Но ты же работаешь? Когда тебе с ней возиться?
- Колька будет приглядывать, - успокоила её Елизавета Павловна.
На том и порешили.
Галину оставили в деревне.
Приехав домой, Вера, по предложению подруги, пошла устраиваться на работу на Сталинградскую лесоперевалочную базу.
Приняли её учётчицей.
- 60 -
Сталинград встретил Алексея песчаной бурей. По улицам ветер нёс мусор вперемежку с коричневым песком. Песком забивало глаза, рот, он набивался в волосы, делая их ощутимо тяжелыми.
Алексей вышел из вокзала и остановился в раздумье. Возвращаться на работу бетонщиком он не собирался. Алексей огляделся в поисках призывающих на работу плакатов. Но рядом таковых не оказалось.
Он сел в автобус, идущий в южном направлении, и уставился в окно. За окном мелькали многоэтажные новостройки, частные домишки ютились у подножия холмов, окружающих дорогу.
Показалось, что автобус едет уже довольно долго без остановок.
Алексей бросил взгляд влево.
У перекрёстка стоял указатель с надписью чёрным по белому: «Сталинградская лесоперевалочная база».
- Притормози! - закричал Алексей, видя, что шофёр не остановился на остановке.
- Раньше не мог сказать? - лениво произнёс водитель, тем не менее, на тормоза нажал.
- Спасибо! - Алексей выпрыгнул из автобуса.
Перед ним расстилалось широкое поле высоченных камышей. Посреди поля змеилась насыпная дорожка, по краям которой различалась вязкая трясина.
Алексей дошёл до ворот, где ему выписали временный пропуск на территорию базы.
Часа через два он числился рабочим перевалочной базы.
- Обустраивайтесь, - пожал ему руку инспектор отдела кадров.
Весь последующий день Алексей обустраивался в общежитии. А утром вышел на новую работу.