Урок математики во вторую смену
Ну вот и настали времена, когда что утро, что вечер - один хрен темно. Вспоминаются далекие времена, когда школьником учился во вторую смену, кажется это был класс пятый. Поначалу радовался бешено, еще бы все идут в школу, галдят, торопятся, а ты лежишь в теплой постельке и предвкушаешь вкусный неторопливый завтрак, может даже телик посмотреть или просто почитать сказки или фантастику, но потом наступало осознание жуткого произвола, шутка ли, другие дети возвращались домой, а то и вовсе уже гуляли во дворе весело играя, а ты тащился на учебу. Да и по телику в те года, стояла середина 80-х, вообще ничего не было, по первому каналу скучные документальные фильмы, по второму неинтересные концерты народных ансамблей, а по четвертому (образовательному) вообще сплошные зоологии, астрономии, иностранный язык.
Читать быстро надоело, а спать...ну разве что поспать было приятно. Ну и ел до отвала. Гулять было не с кем, все ребята из соседнего двора на уроках, во дворах лишь мелкота роется в песочницах под присмотром молодых мамаш или бабушек, да и осень была уже в закате, не за горами зима, так что просто бесцельно шляться по улицам отпадало всякое желание. Уроки я давно стал делать через задницу, после третьего класса стал заплывать жиром не только физически но и ментально. Рыбок и попугая у меня тогда еще не было, в общем вторая смена это глубокая хренация, как сделал вывод для себя сам.
Но это повествование не о метаниях молодого организма, а об одном случае, который произошел тогда в школе, уже зимой, именно во вторую смену.
У нас недавно появилась новая училка по математике, относительно молодая, в огромных очках с толстой черной оправой, рыжая в страшном вязаном свитере, словно со своей бабушки сняла.
Класс у нас был обычный для восьмидесятников, три-четыре откровенных двоечника из неблагополучных семей, пара хулиганов, девочки-отличницы, ну и остальная серая масса, куда своей огромной тушей входил и я.
Одним из двоечников был Сережа Земсков, колоритная личность, фактура лица была такая, что сразу можно было понять, что у него родители часто прикладывались к горячительному, ну мама точно. Я не сужу, просто констатирую факт. Острая массивная нижняя челюсть, но чуть приплюснутое с боков лицо, крупные губы, в профиль он был похож на пиранью. Учился он довольно скверно, был довольно худой, обладал пышным шлемом густых темных и жестких как щетка волос. У него одним из первых появился в кителе школьной формы (кто не помнит, были такие темно-синие с пластиковой эмблемой на предплечье, на которой была раскрытая книга - символ знаний) внутренний карман. Ему завидовали всем классом.
Дело в том, что в пиджаках школьников до восьмого класса (я учился при царе горохе, тогда была десятилетка) не было предусмотрено внутреннего кармана. Он, этот карман, был вожделением каждого первого мальчишки в школе младших классов. Ну вот Сереге бабушка и пришила карман изнутри к кителю. Он был не простой, а эластичный, то есть тянулся, можно было спрятать что угодно туда. Земсков обычно сидел ближе к "галерке", на задних партах можно было валять дурака, рисовать всякую хрень на листочках, болтать или просто сидеть, подперев голову кулаком и спать, делая вид, что слушаешь преподавателя. Он это делал отменно, причем в интересной позе, закинув одну ногу на другую, что, в свою очередь, вызывало зависть у меня, поскольку мои жирные сардельки, именуемые ногами не то что не закидывались одна на другую, они даже не сходились коленями. Отчего, на редких уроках физ-ры, когда я не был освобожден врачом или по записке от мамы, ну не мог свести обе стопы вместе, когда стоял в строю.
Итак, урок математики выдался последним, за окном уже стемнело окончательно, выпавший снежок ничуть не добавлял освещения. Не помню сейчас какое было настроение вначале занятия у математички, но она всегда была немного на взводе, порой странно психовала из-за неверного ответа, когда объясняла по нескольку раз ну или просто кто-то шумел на уроке.
Мы решали примеры по вариантам, она решила встать из-за стола и пройтись по классу, сделав два круга, подошла к доске, взяла длинную линейку и снова стала ходить между рядами. Остановилась около двоечников и вдруг схватив Земскова за воротник кителя стала его трясти.
- Ты что творишь? Я сказала примеры решать, а ты что делаешь?! - она завелась сразу и голос стал истеричным - ты так бестолочью и останешься, посмотри на себя, разгильдяй! Опять рисуешь дурацкие картинки!
Серега что-то бурчал и особо не сопротивлялся. Его водянистые рыбьи глаза не выражали ни злобы ни испуга. Он снова наклонился над листком и продолжил рисовать.
Шлепок и небольшое завывание. Училка ударила его по рукам линейкой, упала шариковая ручка на пол. Школьник стал нагибаться, чтобы поднять её. Математичка схватила его за плечи и тряхнула
- Сиди смирно, что ты как пугало мотаешься?! Посмотри на кого ты похож! Тебя не стригли наверно месяцами. Она схватила Земскова за макушку, погрузив пальцы в густую копну волос. - Ты же чучело настоящее! Тебе не стыдно в школу так ходить?! Можете тебе денег дать на парикмахера, а?!
Сережка мычал и держался обеими руками за кисть истеричной преподши.
- Ну чё вы, отпустите, не надо. Я стригся. Не надо, вы чё делаете...
Класс замер. Надо сказать, что в те года это было не то что необычно, мы вообще не понимали что происходит. Все замерли, как стадо сурикатов, даже отличницы перестали писать в тетрадях. Прекратили писать и открыв рты смотрели во все глаза затаив дыхание. Никто не знал что делать и что будет дальше.
Очкастая рыжая тетка с линейкой вдруг рванула к своему столу, бросив измерительную деревяшку на стол, она рывком выдвинула ящик и что-то достала оттуда, затем также стремительно подскочила к замершему школьнику, который то потирал ушибленную руку то держался за макушку, куда вцепилась наша ученая фурия.
- Я тебя сейчас сама постригу, чтобы ты знал, как можно не уважать класс и меня, твою учительницу - одной рукой она схватила несчастного Земскова за шею, во второй руке у нее были довольно крупные ножницы, видимо для всяких канцелярских нужд, бумагу порезать или там картонку какую для наглядного пособия.
- Не дергайся, только попробуй вырваться! Её голос сошел на крик, истерика уже полностью захватила этого человека.
Вот тут уже этот суховатый неказистый школьник начал плакать, его дикция и так не отличалась кристальным произношением, а тут еще сквозь сопли и слезы разобрать можно было только - Не надо, пожалуйста, я больше не буду. Пузырились сопли из носа, глаза и нос его покраснели, но училка не отпускала и трясла его за шею, отчего Серега вообще стал напоминать тряпичную куклу, которую надевали на руку... ну как в театре кукол Образцова.
Мы все были в шоке, пугаясь и одновременно с жадностью смотря на эту сценку. Математичка раза два или три откромсала с макушки своего ученика приличные комки волос. Серега заревел в голос уже никого не стесняясь и не обращая внимания ни на что. Затем он ослепленный безысходностью и гневом, как затравленный зверек в порыве слепого страха ударил по ладони учительницу и обеими руками оттолкнул ее от себя. Она рассвирепела еще больше и заорала что он сегодня никуда не выйдет из класса, пока не придут за ним его родители. Многие знали, что мамаша Сергея могла не прийти и сегодня и завтра и послезавтра, максимум что пришла бы его бабушка, которая очень любила своего внука да и вообще тот чаще жил и харчевался у нее, чем дома, благо бабушка жила даже ближе к школе, чем Серега со своей матерью.
Ропот прошел по всему классу, математичка оглядела безумным злым взглядом всех учеников, глаза её сверкали, рот искривился.
- Сегодня вообще никто не уйдет домой после звонка, никого не выпущу! Пусть родители забирают вас всех. Я вам покажу как не уважать учителя!
Мы затихли, кто-то всхлипнул, робкий голос произнес:
- А мои родители в ночную смену сегодня...
Преподаватель подошла к двери и закрыла ключом всех нас изнутри. Уселась за свой стол и демонстративно стала проверять тетрадки и какие-то листочки.
До меня постепенно доходил весь ужас сложившейся ситуации, холодок по спине пробежал и остался там. Даже взмок немного. В классе была относительная тишина, слышались лишь скуление и всхлипы Земскова, он положил голову на скрещенные на парте руки и так и сидел.
Родители у меня тоже заканчивали работу поздно, мама могла вообще задержаться на работе совершенно спокойно.
Кто-то попросил разрешения пойти в кабинет завуча и позвонить домой, но училка делала вид, что не слышит.
Примеры уже никто не писал, хотя я знал, что отличницы все сделали. Звонок с урока прозвенел, мы не шелохнулись, скованные непривычным поведением взрослого человека, учительницы, поскольку для нас слово взрослого человека, да еще в стенах школы было все-таки довольно веским аргументом. Я смотрел в окно, там было очень темно, в домах около школы загорались и гасли огни. Люди приходили домой, ужинали, смотрели телевизор, школьники двигались по домам, проходя мимо окон нашего класса, мы сидели на первом этаже. Обычно не обращал внимания на веселый смех и игры в салочки мешками со сменкой, но на фоне случившегося сегодня мне это казалось совершенно диким и непривычным, контрастирующим с нашим положением в запертом классе, звуки смеха и веселья резали слух.
Так мы просидели минут тридцать или сорок, это уже потом увидел по домашним часам. Я уже захотел есть, отчаянно заскучал по своим игрушкам, по маме. При мысли о маме на глаза навернулись слезы, она будет меня искать, волноваться звать...а меня нет. Для своего возраста я был до невозможности домашним ребенком. Закусил губу и продолжал смотреть в окно, постепенно теряя резкость изображения из-за слез.
За некоторыми учениками уже пришли родные, стучались в дверь, потом кажется пришла завуч и еще кто-то. Математичка вскоре отпустила всех, не прошло и пяти минут. Я на негнущихся, почему-то затекших ногах рванул в раздевалку, снял с крючка вешалки мешочек со сменной обувью и привычно подобрав куртку с пола (её кто-то сбросил вниз с нетерпением отыскивая свою вещь, потому что крючков на всех не хватало) не стал переодевать обувку и рванул домой во весь дух. Несмотря на то, что мое жирненькое тельце не было приспособлено к таким нагрузкам, я несся задыхаясь домой. Школа недалеко от дома, но все же выдохся быстро. Мой дом показался таким родным, что готов был расцеловать каждый кирпичик на его стене, вглядывался в знакомые окна и с сожалением увидел что в них темно - родители еще не пришли. Странно, мне казалось, что мы просидели в этом классе с мегерой-училкой целую вечность.
Вечером рассказал маме про то как "одному из наших математичка выстригла клок волос на голове ножницами", но мне не поверили, сочтя что я все это приукрасил.
Назавтра в школе не было уроков по математике у нашего класса, а через день, когда в расписании был этот предмет его вела другая учительница, пожилая, очень тихая и спокойная женщина.
Позже, на родительском собрании всем рассказали об этом случае.
Тогда мне мама и рассказала, что этой преподавательницы в нашей школе вообще больше не будет.