Унылый праздник Хемингуэя
После прочтения его лучшей книги «Праздник, который всегда со Мной», по версии анонимных интернет экспертов, возникает вопрос: «Почему его книги вообще печатают?»
Рядом с названием стоит гордое слово «Роман». Называть эту книгу романом –– унижать весь жанр. Это не пьеса, не повесть, даже слово «рассказ» чрезмерно возвеличит эту кучку слов с подписью «Хемингуэй». Дневник мразматика – вот что следовало написать рядом с названием. По чем Я так? Давайте тезисно.
Сюжет. Его попросту нет. Попробуйте читать главы в хаотичном порядке. Что-нибудь изменилось? Да есть главы, хронологически следующие друг за другом, но таких связок всего две. Первая такая последовательность связана с мисс Стейн и состоит из 3 глав, вторая – про Ф.С. Фиджеральда, из двух глав. Остальные четырнадцать можно беспоследственно перемешать между собой. Тогда если любой эпизод может стоять в любом месте истории, тогда возможно каждый эпизод является самостоятельным этюдом, лоскутное одеяло из которых формирует общий посыл или мораль? Нет. Больше того, даже по отдельности эти фрагменты текста пусты. Пересказ дня, не более. Ни в одном эпизоде не было конфликта, трудностей или препятствия, меняющих условия событий, неожиданных поворотов, ожидаемых поворотов или хотя бы какой бы то ни было цели.
В одной из глав автор рассказывает о своем увлечении русскими писателями. Толстой, Чехов, Тургеньев, Достоевский , по последнему он даже прошелся – якобы его нельзя прочесть дважды. Отчасти Я с ним соглашусь, но любая книга на второе прочтение меняется, видимо с Достоевским разница слишком большая. И вот он прочел русских писателей, «всего Чехова» – по его собственному заверению, многому у них научился, вооружился, так сказать. Взял и раскидал по тексту чеховских ружей, да вот только ни одно не выстрелит за все время. Лишь звук приклада мягко плюхнувшегося во что-то липкое единожды нарушил тишину на этом оружейном складе. ( в одной из глав был официант, которого заставили сбрить армейские усы и который был вскользь упомянут в другой главе). Только Хемингуэй показывает читателю одно из таких ружей, как тут же уносит его обратно в темный чулан и больше не вспоминает. Мол «Смотрите, у этого произведения был потенциал. Ну все, хватит! Вернемся к моему празднику».
Герои, наверно герои здесь прописаны хорошо. Не недооценивайте гений бездарности. Нет, героев здесь кроме Мисс Стейн и Ф.С.Фиджеральда больше нет. Строго говоря даже эти двое карикатура кривого зеркала. Первая соткана из противоречий: мудрая женщина, которая говорит одни глупости, второй – нытик и ипохондрик, оставляющий член в кулоне жены. Это не литературное бохвальство, но Мне хватило одной строчки, чтобы описать мисс Стейн интереснее и ярче, чем удалось Хемингуэю за 4 главы. Скотту он и вовсе посвятил 2 отдельные главы, где раздал тумаков не только личности, но и творчеству Фиджеральда.
Это все герои, которых приготовил для Вас Хемингуэй. Будучи рассказчиком и главным героем, он даже себя не раскрыл. Жена пустая спутница, чье имя Я даже не запомнил при прочтении. Она всегда довольна и поддерживает мужа, всегда разделяет его желания и никогда не перечит. Очередная картонка в плоском Париже Хемингуэя.
Пришли к городу. В рецензиях на книгу часто пишут, что Хемингуэю удалось передать атмосферу Парижа двадцатых. Вопрос: «Где?». Замени название улиц и Париж Хемингуэя превратится в безликий город Х. Не апеллируй он географическими маркерами в своем повествовании, поди догадался бы кто о какой части Европы речь. Хотите увидеть Париж не покидая уютного кресла – посетите роман Гюго «Собор Парижской Богоматери». Вот где действительно передан город и его атмосфера. Или Достоевский с его Петербургом. Федор Михайлович не так сильно увлекался описанием строений и улиц, но все же великолепно передал дыхание любимого города. Даже Фиджеральд, чей талант он счел посредственностью, сумел передать атмосферу бесконечной вечеринки 20х годов. Более того Хемингуэй настолько плох в передачи атмосфера, что можно перенести события его книги на 70 лет вперед и абсолютно ничего не изменится в повествовании (за исключением микродеталей и нескольких имен). А все потому, что он не привязан к мировым событиям. Вот, например, французский ресторан купили американцы и хотят превратить его в прибыльный бар, американского типа… Все, Хемингуэй на этом закончил. Или возьмем Ремарка, его герои отражают все исторические события, закрывают ресторан – так это потому, что в штате были незаконные беженцы подлежащие экстадиции, а хозяина арестовали за укрывательство. Я не люблю Ремарка, но признаю его гениальность в передаче атмосферы и настроения.
Возвращаемся к Хемингуэю. Возможно он передал настроение через эмоциональное восприятие героя, через призму его мировоззрения, его ценностей, через его мысли. Я ведь уже говорил «не недооценивайте гений бездарности»? Я приведу пример: Хемингуэй весь текст выделяет свое семейное счастье и искреннюю любовь к жене, но на ~150 странице в одну строчку сообщает, что жена от него ушла, после чего добавил: «Я хотел об этом написать здесь, но не буду». Просто нет слов. Я даже не знаю, что хуже этот перл с женой или другой из книги «Прощай, оружие!». Где главный герой стреляет в спину дезертирующим от страха мальчишкам и в конце заключает «Жаль, во второго не попал.». Неплохо, так для антимилитаристического романа, как считаете?
В начале повествования герой работает журналистом и пишет свои рассказы. Он часто жалуется, что не может отдаться писательству полностью, пока вынужден строчить на заказ, а наполовину он не умеет. Однако, за это он получает деньги, не бог весь какие, но обеспечить семью хватает. Вот, возник моральный вопрос перед нашим героем, что выбрать. Сейчас то, раскрутит внутренний конфликт. Ну же! Покажи Мне душевные терзания, муки выбора, самообман, тщеславие, благородство, самопожертвование, семья или шанс наследить в истории. Чем пожертвуешь? …
Хемингуэй все это пропускает и возвращается к повествованию, спустя несколько месяцев после ухода из журналистики. Браво! Мы снова в безэмоциональной рутине нашего героя снова на веранде очередного ресторанчика.
П.С.: в моем издании после основного произведения шли дополнительные рассказы и вторая последняя глава. Возможно, Я не верно читал, и нужно было после каждой главы бросать кубики и переходить к соответствующей сумме выпавших значений главе. А если эта глава была вами прочитана, то прибавить к сумме единицу. Может быть хоть так получится намек на стройную историю, но очень маловероятно.