Твари. Часть вторая⁠⁠

Скутер вернулся за полчаса до грозы. Винсент подогнал реанимационную камеру к посадочной площадке заранее, боясь, что они могут не успеть, но они успели. Лицо Максима было серым, но глаза сверкали, будто он выиграл в лотерею, и нельзя было сказать, что он обеспокоен тревогой на базе. Это потому, что ты не знаешь ситуации, думал Винс. А ситуация очень не в нашу пользу.

Человек в отсеке для раненых был очень плох, грудную клетку его разворотило справа, легкого видно не было, одна рваная рана, с обугленными краями и ссохшимися сгустками крови. Комбинезон был весь в крови, высохшей уже и цветом своим превратившей одежду из ярко-голубого в коричневый, переходящий кое-где в грязно-красный. Винсент ухватился за его ноги, Максим взял сверху за комбинезон, кивнул лейтенанту, и они перекинули раненого в камеру реанимации. Винсент пробежался по кнопкам, выставляя режим диагностики, задал предварительные инъекции обезболивающего и настроил режим лечения, и они покатили камеру в медблок.

- Ситуация у нас не из лучших, - объяснял Винсент по дороге. – Крейсер, очевидно, выполнял какое-то важное задание, и напали на него не случайно. Представь себе, с каких таких радостей он вывалился тут, у нас, в глуши. И еще представь себе, откуда за ним следили тренги, и главное не откуда, а ПОЧЕМУ они за ним следили. Тренги не люди и логика их нам неизвестна, но отправлять перехватчики на верную гибель – не их стиль. Командный центр прислал приказ, в случае непредвиденных обстоятельств базу свернуть, а в случае совсем непредвиденных – взорвать планетарный заряд.

Максим остановился.

- Что? – переспросил он. – Уничтожить планету? Взорвать вот так, просто из-за угрозы тренгов целый мир?

- Да, Макс. Взорвать. И мы взорвем, если будет нужно.

Максим опустил голову и дальше шел, словно в тумане. Винсент говорил еще что-то, объяснял процедуру, приводил свои домыслы, но слова не доходили до Максима. Он шел, потупив взгляд, смотрел себе под ноги и глаза его не выражали ничего, ни былой радости, ни какой – либо тревоги. В них было пусто, как и внутри него. Винсет, заметив это, дернул его за плечо.

- Макс, ты меня слышишь?

- Да, слышу, - встрепенулся Максим. – Я вот просто думаю о том, что я ТАМ видел.

- А что ты там видел, капрал?

- Странные дела, Винс. Очень странные. Дело даже не в корабле. И дело не в том, что тренги его порвали, как волки рвут раненого оленя. Они лупили по нему из всех орудий, но дело все-таки не в нем. Странно, что твари его облепили со всех сторон. Странно, что они не исчезли, как всегда перед грозой. И еще… когда я полез внутрь…

- А зачем ты полез внутрь, Макс? – прервал его Винсент.

- Ты отключил связь, а я пошел к кораблю. Как магнитом потянуло. Ты же знаешь, мы оба не любим тварей, они отвратительны по природе своей. И у меня не было желания лезть прямо через них, а они были просто везде, Винс. Везде. Понимаешь? На стенах, на обшивке, внутри на приборах и… они были на трупах, Винс. Сколько, по-твоему, в корабле было человек? Какой экипаж у планетарного крейсера?

- На стандартном задании – человек двести экипажа. Ну и десант, конечно. Тысяч десять, наверное.

- Ага. Тысяч десять. Вот представь себе десять тысяч трупов в отсеках. Вповалку. Я видел трупы и раньше, Винс, я все-таки участвовал в боевых действиях. И мне не страшно по ним ползать, в заварушке на Твинсах тренги меня уже было под ними похоронили. И я не боюсь мертвых, я боюсь живых, Винс, так меня в учебке натаскали. Только вот если бы не твари. Потому что трупов не было видно, твари облепили и их. Точнее они все лезли к трупам, и это было отвратно, меня стошнило даже раза два. То есть понимаешь, Винс, они не на корабль погреться пришли. Они пришли пожрать. А этого… - он кивнул в сторону реанимационной камеры, - этого я нашел у пилотов. И знаешь что странно – когда я его нашел – он был труп трупом. Я еще немного порыскал там, ну, вдруг чего, а потом он застонал. И я его вытащил наружу, прямо по тварям вытащил, и в скутер загрузил. Вот такая вот мерзость тут происходит, на планете на этой, Винс. И если честно, то я хочу побыстрее отсюда убраться. Побыстрее, но только после того, как пойму, что за чертовщина тут происходит.

Винсент смотрел на Максима и не узнавал в нем того бесшабашного весельчака, с которым провел последние три года.

- Я не особо интересуюсь, Макс, - сказал он. – Мне хочется просто улететь к чертям отсюда, и не важны причины. И еще я чувствую знатную заварушку. А теперь пошли, времени мало.

Они вошли в медблок, Винсент подключил камеру к питанию и к компьютерам. Зажужжали моторчики в ее недрах, выдвинулись сканнеры, прозрачное стекло окутал туман. Нанороботы за доли секунды растворили защитный комбинезон, брызнула струйками дезинфицирующая жидкость, смывая кровь с ран.

- Диагностика, - произнес Винс.

- Диагностика наружных повреждений, - сухой мужской баритон реанимационного компьютера в отличие от станционного они слышали первый раз. – Повреждение правого легкого, множественные повреждения реберных костей, множественные незначительные повреждения кожного покрова. Пульс отсутствует, пациент мертв, приступить к реанимации?

Они переглянулись. Потом как по команде оба взглянули на тело в камере. Грудь человека поднималась и опускалась, он явно дышал, на щеках его был легкий румянец.

- Отставить реанимацию! – скомандовал Винсент. – Покажи. Мне. Что. У. Него. Внутри.

Сканнеры развернулись, лучи их пробежали по телу пострадавшего.

- Повреждение сердечной мышцы, повреждение правого легкого, множественные повреждения внутренних органов пищеварения. Проникновение инородного тела. Повреждения несовместимые с жизнедеятельностью. Пациент мертв, провести реанимационные мероприятия?

- Твою мать, - выругался Максим. – Вывести на экран данные по инородному телу!

Над камерой включилось трехмерное изображение тела, затем оно замерцало и исчезло, оставив лишь внутренние органы. Тварь они узнали сразу - темно-бурая масса облепила остатки легкого и сердца, то, что они считали мехом, вытянулось и впилось миллиардами волосков во все стороны.

- Оно жрет его? – спросил Винсет, холодея от самой мысли об этом.

- Я… я не знаю, - в голосе Макса была растерянность. – Кажется оно…

Вой тревоги не дал ему договорить. Разом заверещали все зуммеры, включились проблесковые огни на стенах, и голос компьютера произнес в динамики:

- Внимание персоналу базы, пурпурная тревога. Высший уровень опасности, пурпурная тревога. Всему персоналу занять свои места. Внимание, высшая боевая тревога.

- Ох ты ж… - Винсент не договорил, да Максим его и не услышал бы в этом реве. – Бежим!

Они бросились в рубку. Полстены занимала карта планетарной системы, на которой красными огоньками прорисовывались корабли тренгов, стремительно приближавшиеся к Корте2.

- Внимание, - продолжал орать компьютер, – всему персоналу занять свои места согласно боевому расписанию. Внимание, приближаются корабли противника. Пурпурная тревога. Все системы приведены в боевую готовность. Внимание. Это не учебная тревога, всему персоналу…

- Отключить тревогу! – крикнул Винсент.

Сирена пискнула еще раз и отключилась. Только действующий на нервы мигающий красный свет был неподвластен командиру.

- Траектория полета кораблей противника, - приказал он. – Расчет времени атаки.

- Согласно расчетной траектории, - сухо ответил компьютер, - точка высадки один километр двести тридцать плюс минус сто метров. Корабли противника выходят на стационарную орбиту через один час тридцать восемь минут восемнадцать секунд.

- Успеем, - крикнул Винсент Максиму. - Еще как успеем! – и уже в сторону компьютера, - приказ автоматизированному спасательному кораблю – немедленно отстыковать и приземлить спасательный модуль.

- Приказ принят, - ответил компьютер. – Спасательный модуль отстыкован, посадка через сорок одну минуту пять секунд.

- Максим! – Винсент уже не говорил, он кричал, он кипел энергией – это была его стихия, его война и он знал, что делать. – Быстро в медблок! Мне нужна диагностика по пациенту для полной отчетности командованию! Как закончишь – к взлетной полосе, в полном боевом обмундировании, полный боекомплект, запас кислорода и аптечка. Бегом, исполнять!

Максим рванул в медблок, а сам Винсент воткнул в панель накопитель.

- Скопировать на накопитель все данные о работе базы, - приказал он компьютеру, - затем по окончанию копирования все базы данных уничтожить. Подготовить планетарный заряд. Передать управление на спасательный модуль. Подготовить боекомплект для спасательного модуля и подключить сразу после посадки.

- Приказ выполняется, - ответил компьютер.

Винсент кивнул сам себе и побежал в арсенал. Сердце его пело, в крови бушевал адреналин, рвался в венах и стучал в уши, голова слегка гудела, но он не терялся – отточенными движениями влез в костюм бронезащиты, затянул его, приладил кобуру с табельным лазером, закинул за плечо плазмомет. Пробежался взглядом по стенам, словно прощаясь с ними, словно – потому как он не будет скучать по ним. Он знал это, просто годы, проведенные тут, не прошли даром. Но не время для сантиментов, одернул он себя. Бегом, солдат! И побежал назад, в рубку.

Копирование почти завершилось, модуль был на подлете, все шло по плану. Успеем, думал он, и сами улетим, и тренгов поджарим. Не подвело чувство старого вояки, знал ведь, предвидел заварушку…

Модуль приземлился как по плану – ровно в назначенное время. Роботы обслуги выскочили со своих мест в гараже и ринулись к нему. Винсент вытащил накопитель, вложил его в плоский переносной сейф и закрепил в специально отведенном месте бронекостюма на левом бедре. Отдал честь компьютеру, усмехнулся, и выскочил наружу. Максима там еще не было.

- Капрал Одинцов! - рявкнул он в микрофон. – Почему не выполняется приказ?

- Винсент, тут такое… - ответил ему Максим.

- Отставить такое! – заорал Винс. – Выполнять приказ – немедленно покинуть медблок!

- Слушаюсь, - повиновался Максим и через полминуты уже был у модуля. В броне, как и положено, стеклянное забрало откинуто назад, в руках накопитель из медблока.

Винсент первым забежал внутрь модуля, прошел в кабину и жестом через стекло иллюминатора пригласил Максима занять место позади пилота. Капрал вскочил внутрь, гермолюк захлопнулся за ним, и Винс включил прогрев двигателей. Краем глаза заметил, как Максим занимает место позади, и потянул штурвал на себя. Двигатели взвыли с натугой, отрывая модуль от земли.

- Пойдем низко, прямо над лесом, чтоб они нас не вычислили, - сказал Винсент. – А когда они войдут в атмосферу – рванем вверх. ПВО обнаружит базу сразу, но оно же и задержит тренгов. А нам всего-то нужно скорость набрать – и мы в птичке!

Двигатели выли почти за пределом слуха, выдавая себя больше вибрацией, чем звуком. Зеленая равнина леса проносилась под ними совсем близко, казалось, модуль вот-вот зацепит брюхом верхушки деревьев.

- Есть в Нью-Орлеане дом один, известный как солнца восход, - орал в микрофон Винсент свою любимую песню, - он многих несчастных парней загубил, божусь ведь я сам такой!

- Виинс! – крикнул Максим. – Вииинсеент!

- Да, Макс, чего у тебя? - Винсент полуобернулся.

- У меня есть чего сказать тебе по поводу того парня, Винс! – голос Максима срывался – их трясло на воздушных ямах, Винсент не жалел напарника и выдавливал из двигателей максимум возможного.

- У меня есть информация поважнее! – крикнул он Максиму в ответ.

- Внимание, - произнес голос компьютера в их наушниках, - корабли противника в зоне поражения систем ПВО.

- Приготовиться открыть огонь, - приказал Винсент и выжал рычаг на себя до упора. Их вжало в кресла перегрузкой, обшивка модуля заскрипела, пламя двигателей лизнуло листву, и они взмыли по спирали вверх.

- Ох, мамы, детей не пускайте за мной, тропой, что на дно ведет, - орал Винсент. - Чтоб алчность и грех им не стали судьбой, в том доме, где солнце встает!!!

Подъем продолжался неимоверно долго, тяжестью наливалось все тело, и Максим сквозь пелену пытался понять, как этот неимоверный человек не скрипит зубами от таких перегрузок, мало того, у него хватает сил еще и песни петь. Визг двигателей резал уши, модуль трясло, как будто он не по воздуху летел, а несся по самой разбитой проселочной дороге, зубы Максима стучали при особо сильных толчках, как он не старался держать их сжатыми. И вдруг гул прекратился, вибрация исчезла, и тело обрело легкость.

- Ну вот и все, Макс, - сказал Винсент неожиданно спокойным голосом. – Вот мы почти и дома.

Он выровнял курс, ввел координаты спасателя и переключил на автопилот.

- Я тебе говорил во время подъема, Максим, - произнес он. – Я знаю, тебе тоже есть что рассказать, но на этот раз я первый, так как моя информация очень важна. В общем, во время резервного копирования краем глаза я заметил парочку неувязок и решил глянуть что почем. Я, конечно, не спец, не ученый и степеней научных не имею. Только там было кое-что, в документах, а конкретно – отчеты дронов. В общем, спасательная база – только прикрытие, на самом деле мы наблюдали за тварями, Макс. Может быть моя информация не станет для тебя новостью, как и для меня впрочем, но до сих пор я только строил догадки, все развивалось стремительно, а фактов было мало, как и времени их связать. А потом увидел эти самые файлы отчетов, и все встало на свои места. Ну подумай сам, зачем здесь спасательная база? Зачем нам торчать на краю света три года не видя ни одного корабля? Нас отправили сюда просто для обслуживания базы, просто чтоб мы дронов чинили. Свадебные генералы, так сказать. Мы-то себя важными перцами считали, а были всего лишь механиками, обслугой для роботов. А чтоб не задавали вопросов лишних – нам всунули задание для спасателей. И знаешь еще что я скажу тебе, Макс. Планетарный заряд просто так не закладывают. Велика почесть для этой захудалой планетки. Просто им нужно, чтобы тренги не получили вообще ничего об этом месте. Ни-че-го! Точка.

Он многозначительно глянул на молчавшего все это время Максима. Потом повернулся к приборам и скомандовал компьютеру:

- Сводку по активным боевым единицам на поверхности Корте 2.

- Активные боевые единицы противника – два перехватчика, один разведчик, один транспорт. Приближаются к месту высадки. Посадка через девятнадцать минут десять секунд. Планетарный крейсер противника на синхронной орбите над местом крушения.

- Ого, - выдохнул Винсент. – Вот и вся группа подошла. Вот теперь и картинка нарисовалась – передовые корабли вели наш крейсер до планеты, потом атаковали его и передали координаты на свой крейсер. И вот подтянулись гости в полном сборе. Им очень нужна эта планетка, Макс. И если бы я не получил четких указаний – я бы разогнал спасателя и вломился бы этому крейсеру в бок. Прямо туда, где стыковочные модули. Такой удар разорвет крейсер пополам и кранты тренгам. Космическая карамболь, твою мать.

- А те, что на планете? – спросил Максим.

- А тех снимет ПВО. Они не ожидают подвоха, им видимо неизвестно, что здесь у нас есть база. Спутник выйдет на орбиту только к утру, а больше нас ничего выдать не может. Смотри, как идут, что на твоем долбаном параде, чтоб их черти драли.

Макс откашлялся и сказал:

- У меня тоже есть что сказать, Винс, нам нельзя взрывать планетарный заряд.

Винсент обернулся, глянул на Макса исподлобья и снова повернулся к приборам.

- В общем, - продолжил Максим, - я тоже времени не терял. Я пошел в медблок, как ты и приказал, сканировать и изучать, и вот то, что увидел я на сканере, меня поразило. Тварь, что залезла в того солдата, ну, ты же помнишь, так вот, она растеклась по всем внутренностям раненого. Потом закрыла дыру в его боку, вылезла своим этим мехом, или что он там вообще такое, облепила кожу и прикрыла дыру. Потом мне казалось, что компьютер взбесился, потому, что она стала распадаться внутри тела, не на куски, а растворяться, что ли. Понимаешь ли, Винс, из твари стали вылезать – никогда не поверишь – органы. Человеческие. Оно поглотило сердце и легкое, и поначалу мне казалось, что это те самые сердце и легкое, которые оно сожрало. Но потом сердце сформировалось, и оно было без повреждений, Винс. Новенькое сердце. Я сто раз его видел на этих долбаных картинках у молодых ребят в реаниматорах. За двадцать минут эта тварь сделала парню новенькое сердце. Тогда я задал компьютеру программу – проверить тварь. И ты знаешь – это вообще невообразимо – внутри оно как…ну как бульон из человека. Там смесь разных клеток, и все они человеческие, только от разных органов. И у этой штуки наш набор хромосом, Винс, понимаешь, человеческий. НАШ! Я не шибко умный, Винс. Но даже я понимаю, ЧТО мы с тобой нашли. Это панацея. Лекарство от всех болезней. Оно вливается в человека, подключается к его сосудам и нервам, читает всю информацию о нем и трансформируется внутри, в теле, воссоздавая повреждённые органы, залечивая неизлечимые болезни, уничтожая все вирусы. Потому-то раненый и дышал, Винс. И еще одно – эта хрень – не искусственная, это плод эволюции. Корень так сказать человечества, утерянные Предтечи, что ли. Слышал я как-то легенду, что есть такая планета, на которой самое наше начало, и что если найдем ее – станем бессмертными и неуязвимыми. Слышал, но думал, что сказки, не верил никогда. И вот оно как повернулось-то! Ты понимаешь, Винс, мы не можем ее взорвать, не в нашем праве это!

Винсент какое-то время молчал, склонившись над приборами. Потом оторвал взгляд от панели и, глядя на далекие звезды, произнес:

- Так-то оно так, Макс, но есть приказ. Там, наверху, лучше знают, что нам нужно, а что нет. Что будет полезнее, а что наоборот. А может и не нужно оно никому, бессмертие-то. Я-то согласен, вещь хорошая, представь себе неуязвимых солдат на поле боя. Абсолютно неуязвимых, - глаза его загорелись на мгновение и потухли. – Вот только… знаешь, Максим, в мире есть много полезных вещей, которые мы не замечаем, которые считаем ненужными и бесполезными. Так в детстве, на Земле еще, я палкой рубил крапиву, играя в войну. А потом повзрослел и стал понимать, для чего она и к чему хороша, и даже отвар из нее пил. Так дети проходя, просто от нечего делать, пинают муравейник, разрушая его и радуясь панике мелких букашек. Поджигают сухой камыш, восхищаясь бушующей стихией пламени, сжигающей вместе с сухой травой мелких животных, живущих в ней тысячами. Просто так, потому, что они сильнее и не ведают сути природы. Мне сейчас стыдно за себя, ведь и я так поступал когда-то. И чего уж таить, мне стыдно за себя на этой планете. Я ведь сжег тысячи этих тварей, просто так, потому, что они мне не нравились. И ты их жег, Макс. И вот я чего подумал. Не тех мы тварями называем. Эти существа живут только ради того, чтобы сделать нас бессмертными. А ради чего живем мы с тобой? Это мы твари Макс, по натуре своей, а не они. Люди – те еще твари, самовлюбленные, ненасытные, кровожадные твари, гребущие все под себя и живущие только ради своих прихотей. И мы уже не изменимся никогда, такова природа наша. А посему – приказ есть приказ. Мы взорвем к чертям эту планету, и поглоти меня ад, если я буду жалеть об этом.

Винсент полуобернувшись посмотрел на Максима, тот сидел понурив голову.

- Время икс, - сказал Винс, снова отвернувшись к приборам. – Точка невозврата все ближе. Компьютер, внимание. Станционному комплексу ПВО открыть огонь по кораблям противника, планетарный заряд – готовность номер один. Стыкуемся, Макс. И летим домой. И нечего тут думать.

- Есть, - пробормотал Макс. – Всегда есть, о чем подумать.

Краем глаза Винсент увидел, как Максим встает из кресла. Что-то изменилось в голосе капрала, неуловимое для слуха, но прекрасно знакомое инстинктам боевого лейтенанта.

- Что ты там говорил – спасателем в бок крейсеру на полной скорости, да? – бормотал Максим.

Недоумевая, Винсент начал поворачивать голову, пока не уперся в ствол табельного лазера Максима.

- Я – не тварь, Винс, - сквозь зубы выдавил капрал. – Другие – может быть. А я – не тварь.

И выстрелил Винсенту в голову.