Тремент - повесть о драконе. Глава 7
После разговора с Рандолисом Тременту было приказано перевести принцессу из той пещеры, где ее держал дракон, в великие пещеры королей – они были запрятаны гораздо дальше к северо-востоку, и отыскать их было практически невозможно. Что же касается драконов, то они легко отыскивали путь к покоям короля. Тремент однажды говорил Сильвине, что драконы видят не столько физическими глазами, сколько неким подсознательным чувством, которое ведет и направляет их.
- Редко, - говорил он, - нужны нам глаза. Их предназначение лишь в том, чтобы уследить нечто, находящееся в пределах досягаемости, в пределах видимости. С их помощью мы можем приближать и отдалять видимое, но не более того; если же нужно увидеть нечто весьма далекое, то мы пользуемся греэтана. Способность эта присуща только нашему племени. Чтобы понять, что такое греэтана, вначале надо понять, что такое алитана.
Сильвина поначалу долго не могла привыкнуть к рубленой и сильной речи дракона, которая порой то звучала в ее ушах, то раздавалась прямо в голове.
- Алитана – это то, что звучит у вас в голове, тогда как слух – то, что ты воспринимаешь физическими ушами. Точно таким же образом, зрение и видимые образы мы воспринимаем глазами, а греэтана помогает нам видеть отдаленные, не доступные телесным глазам, местности. Молодые драконы еще распознают отдельно обоняние и фиритана, но, чем старше становится дракон, тем хуже он распознает запахи своим носом. Это – привилегия королей. Потому что огонь выжигает чувствительные к запахам места в носу, а короли не пользуются огнем для утверждения своей власти.
Эти пещеры называли великими еще гномы. Тремент насмешливо указал на то, что с точки зрения драконов, пещеры никак не могут быть великими по причине своих весьма скромных размеров. Драконам подходили только тронные залы гномов и природные гигантские пещеры, изобиловавшие на прибрежной части гор. Горы в этих местах были буквально изрезаны ходами, комнатами, залами и глубокими трещинами, через которые и сейчас, пятьсот лет спустя, были перекинуты тончайшие каменные мосты. Мастерство строителей маленького народа было настолько велико, что ни время, ни сотрясения гор, ни нападения драконов не разрушили красоту подземных сооружений.
Тремент, в образе человека, вел Сильвину по подгорным переходам, попутно рассказывая ей, какое событие и как было связано с их народом. Вход в эти подземелья располагался неподалеку от Фодж Круилат, и Тремент говорил, что гномы создали настолько разветвленную систему переходов, что можно было зайти здесь и выйти чуть ли не на побережье Ледовитого моря, где только скалы и снег, и чайки скорбно кричат по не вернувшимся из морей.
- Здесь гномы устраивали свои загадочные празднества, собираясь в круг, и пели низкими голосами свои колдовские песни, – и Тремент показывал на зал, в котором на стенах все еще были выбиты письмена рунами. – А эта часть называлась Бездной, дальше мы повернем налево и попадем в секцию дворцов. Далее идут неизвестные нам ходы. Мы не исследовали пещеры до конца, нам душно в них, и потому мы заняли лишь то, что нам действительно нужно.
- Гномы пытались отвоевать у вас эти подземелья? – Сильвина порядком запыхалась подниматься и спускаться по полутемным переходам и лестницам, рассчитанным явно не на человеческий размер шага.
- Да, - улыбаясь, ответил ей Тремент. – и неоднократно. Но каждый раз их попытки оканчивались провалом. Мой прадед участвовал в тех сражениях. И гномы пробили ему крылья, так что он не мог летать. И потому заполз в самые глухие подземелья и плакал от бессилия. Он оставил после себя песнь золота и песнь смерти. Первую я спою вам, когда смогу.
- Почему не сейчас?
- Скоротать время? – ответил вопросом на вопрос дракон.
Сильвина кивнула.
- Эта песнь требует очень сильного чувства – гнева, любви, ненависти – чего угодно. Я не готов сейчас петь ее. Прадед знал, что сочинять. Эта песнь потом вошла в легенды, и вы можете услышать, что ее сочинил и другой дракон, и третий, - но все это ложь. То был мой прадед. Он сам по себе – легендарная личность.
- У нас, у людей, по крайней мере, в столице, и драконы, и гномы, - все сами по себе – легенда.
- Веселенькая легенда, против которой понадобилось собирать армию двух государств! Мифы оживают и грозят его величеству королю? – и Тремент улыбнулся.
- Была на то обоснованная причина! Все лето и всю осень вы разоряли наши северные провинции, убивая пастухов, воинов, овец и разрушая города!
- Сильвина! – голос Тремента погрубел и прихрип, – прекратим этот бессмысленный спор.
Они в полном молчании дошли до деревянной двери, явно выполненной совсем недавно, Тремент распахнул дверь, впустил Сильвину внутрь, и сообщил, что, как только ей понадобится его помощь, пусть мысленно позовет его, и он явится. Девушка услышала, как закрылась за ней дверь, и комната погрузилась в тишину. Сильвина осталась одна, в плену драконов, не ведая ничего о судьбе своего брата и о том, где именно она находится. Даже Тремент, к которому она успела привыкнуть, оставил ее и, похоже, затаил на нее обиду.
Этот дракон более не казался ей варваром с гор, в обличье дракона он был прекрасен, впрочем, и в человеческом теле от него можно было бы потерять голову, если бы не ее с детства взращенные принципы. Сильвине казалось, что то мгновение – а на самом деле минут десять, пока дракон давал ей полюбоваться горами с высоты птичьего полета – которое она провела на его спине, сблизило их. Она ощутила свободу, радость от нахождения в воздухе, сопротивление воздуха – и не могла забыть этого пьянящего чувства.
Драконы предоставили ей царские хоромы. Комната оказалась лишь первой в череде залов и комнат, которые Сильвина не преминула тут же исследовать перед тем, как лечь спать. Всего она насчитала восемь помещений, включая два зала, уборную с водопроводом – откуда же здесь, в горах, система водоснабжения? – и библиотеку. Последняя находка девушку обрадовала, поскольку в библиотеке находилось великое количество книг – целые полки, уставленные книгами сверху донизу. Сильвина взяла первую попавшуюся книгу, выбрала себе приглянувшуюся комнату, обделанную в белый цвет, улеглась на кровать и принялась читать. Уже на второй странице глаза ее начали слипаться от усталости и скуки, и вскоре книга выпала из ее обессиленных рук – принцесса уснула.
На следующий день Тремент вывел Сильвину на свежий воздух. Такие прогулки в скором времени должны были стать вполне обыденным явлением, и, как позже она узнала, именно Тремент выразил желание быть ее единственным сопровождающим. Погода уже неделю держалась прекрасной, а с того времени, как ее похитили, дождя не было ни разу. Прохладные пещеры служили спасением после долгих прогулок пешком под палящим солнцем. Они проводили многие часы в горах, брали с собой еду и питье, и обедали под деревьями, делились историями и смеялись. Иногда Тремент оборачивался драконом и позволял девушке садиться на себя, и они совершали длительные перелеты на север, к берегу холодного моря, любовались полетом чаек, наслаждались грохотом прибоя, а пару раз, поддавшись ее уговорам, дракон даже слетал на юг. Они видели деревню внизу, люди с такого расстояния казались муравьями, высыпавшими из домов на улицу, глазея на парящего в воздухе исполина и крича в ужасе. Но сколько бы раз Сильвина ни просила Тремента отыскать действующую армию Ингалофа, дракон всегда наотрез отказывался.
Такие полеты приносили принцессе настоящее удовольствие, и, судя по всему, дракону также нравилась компания девушки. С каждым днем Сильвина все сильнее и сильнее чувствовала, что Тремент становится ей ближе – не в том значении слова, в котором его обычно употребляют, говоря о представителях противоположного пола. Нет, дракон становился ближе ей именно в прямом смысле – она могла поднапрячься и узнать, где он находится, представить его мысли и, как ей казалось, видеть то, что видит дракон. Примерно то же ей говорил и Тремент, описывая свои чувства.
Больше всего Тремент любил рассказывать Сильвине о прошлом племени драконов. В эти моменты он становился до смешного напыщенным, гордым и, как сказала бы Марута, «благословным».
- Драконьему роду уже несколько тысяч лет. Мы помним эти места, когда здесь никто не жил, помним дни без солнца и ночи без луны и звезд, когда лицо земли только создавалось, и в великих мучениях появлялся нынешний облик.
Мысленно Сильвина представила себе эту картину – или это представил дракон, и Сильвина увидала это у него в голове? Темные тучи покрывают все небо, тут и там извергаются вулканы и пепел оседает везде, где можно. Временами поднимается сильный ветер, слепящий глаза, раздается грохот и треск, и разверзается земля.
- Мы уже тогда предпочитали свободу неба земному пленению, – продолжал Тремент. – один день полета стоит года жизни червяка. Мы летали в небесах, наблюдая за мучениями земли, а дом наш был далеко на юге, на одном из островов – скалистых и голых.
- У нас учат, что драконов создал злодей Гинкар, - промолвила Сильвина.
- Нет! – горячо отвечал Тремент. - Злодей не мог ничего создавать – он мог только уничтожать и сокрушать. Мы появились сами, из морской воды и вулканической лавы, из земной тверди и горного воздуха, иначе как еще можно объяснить сочетание несочетаемого – живой плоти и пламени, тяжелого веса и свободного полета в небесах?
Сильвина покачала головой.
- Мне так не кажется. Все мы чьи-то создания – люди, гномы, эльфы. Даже уродливые чудища – даже они были созданы, и кто-то потратил на них свое время. Поверить, что драконы – единственные существа, появившиеся сами – невозможно.
- Принцесса, - снисходительно улыбнулся уголком рта Тремент. – Вы все еще верите в эти сказки о том, что все мы творения полубогов? Что первый человек и первый эльф были созданы на пятый или… как там говорится в ваших преданиях? Седьмой день творения мира?
От таких слов девушка аж сбилась с шагу.
- Что вы хотите сказать?
- Что эльфы, люди, гномы – все живые существа на свете – появились на свет в результате долгой истории развития. Вы наблюдали за ростом детей? Как дети превращаются во взрослых, так и прародители этих трех рас превратились в то, что мы имеем ныне. Многие наши мыслители даже полагают, что у ваших трех рас – мы называем вас виргванихадами, двуногопрямоходящими – общие предки, и лишь мы, драконы, развились совершенно отдельно от вас. Мы выделяем вас, затем четвероногих непрямоходящих животных – ингванихадов – и нас, то есть драконов. – Тремент посмотрел на нахмурившуюся принцессу, и, весело рассмеявшись, продолжил: - Ах, Сильвина! Глядя на вас, возникает желание, чтобы вы были драконом. Тогда бы вам было лучше уловить все это, а мне… мне было бы приятно иметь такую подругу.
Сильвина озорно взглянула на него.
- Вас не устраивают наши нынешние отношения? Разве мы не общаемся как друзья?
На мгновение Тремент словно погрустнел, и Сильвина уловила слабый отголосок его мысли. Трементова мысль была как он сам – большая, горячая, колкая, и у него в голове ворочалось смутное «С тобой было бы приятно летать». А мне он нравится, внезапно поняла принцесса.
- Как бы то ни было, - деланно бодрым голосом продолжал он, - мы появились, а это само по себе немаловажно! И после этого долгое время были единственными повелителями этих мест. Где-то далеко в иных землях злодей Гинкар выводил свои ужасные творения с помощью чудес селекционирования, а мы правили над дикими зверьми, и прогоняли отсюда гинкаровых чудищ. То было благословенное время молодости нашего племени.
Когда в эти земли пришли люди, началась зрелая пора драконьего века. Ваша раса была молода, и, хотя на юге появилось уже королевство на одном из великих островов, здесь вы еще жили разрозненными племенами. Мы наблюдали за вами, мы ждали – и были слепы. И мы пропустили момент, когда вы создали государство. Мы наблюдали за вашими великими войнами, мы приветствовали появление солнца и луны в небесах. Учат ли у вас о событиях тех лет?
Сильвина на мгновение наморщила лоб.
- Я… я точно не уверена, но мы учили историю Бенолана по курсу истории старого мира, и...
- И почему-то вы не знаете ничего, что происходило до появления вашего государства? – перебил ее Тремент.
- Смутно.
- И не знаете, из-за чего между нашими народами такая неприязнь?
Сильвина покачала головой.
- Да, и вы все еще верите, что Гинкар или какой-нибудь другой полубог создал вас? – Насмешливо произнес дракон.
Девушка вымученно улыбнулась.
- Тремент, у вас крайне удивительная способность ставить людей в неловкое положение, – попыталась она отшутиться.
Дракон улыбнулся и взял ее руку. От этого прикосновения она даже слегка вздрогнула, кожа дракона была на ощупь приятно сухая, шероховатая. На удивление ее реакция была вовсе не той, какую она ожидала от самой себя – Сильвине казалось, что, едва дракон коснется ее, как она немедленно изобразит на лице холодную деликатность и попросит держать свои руки подальше от нее. Однако теперь она обнаружила, что и сама сжала его пальцы, и не желает их отпускать.
- Я принесу вам вечером книгу, в которой, надеюсь, вы получите ответы на все интересующие вас вопросы, - проговорил Тремент.
- Там будет история древнего мира? – пролепетала девушка.
- Там будет история нашего племени. Историю древнего мира я намереваюсь рассказать сам, - чуть позже, в более подобающий день и при более подобающей атмосфере. Если вы, конечно, согласны подождать еще некоторое время.
Принцесса согласно кивнула. Тремент казался ей единственным существом во всех горах, который был ей настолько близок, что… впрочем, насколько он ей был близок, она и задумываться даже не хотела. Однако почему это она теперь с волнением ждала каждый день прихода Тремента и таких дней, когда они отправятся на прогулку? Она уцепилась за его руку и изобразила на лице улыбку. Так они и продолжили прогулку, и Тремент время от времени удивленно оглядывался на свою спутницу.
Вечером Сильвина обнаружила у себя в комнате книгу в коричневом кожаном переплете. Она словно ожидала своего часа, раскрытая на первой странице; от нее несло ароматом древности и таинственности. Достаточно насытившись и утолив свою жажду, девушка устроилась на постели поудобнее, подложила под голову подушки и принялась читать.
«В осень 389 года покинул земли Гинкара дом некоего эльфа по имени Калкасто и двинулся на север».
Книга была еще древнее, чем она думала. Гинкаром, как она помнила, называли короля древности, который в своей мудрости достиг таких высот, что мог равняться самим богам. О Калкасто она мимоходом что-то слышала на давно позабытых уроках истории.
"Путь эльфа проходил мимо страны Бенолан, и он испросил разрешения поселиться в земле той. Однако король Бенолана отказал эльфу, и тогда Калкасто с его народом пришлось отбыть еще дальше. Но в тех местах обитали драконы, и король Бенолана умышленно не предупредил об этом эльфа, и случилось так, что эльфы пришли на земли драконов, и заняли их, и драконы вынуждены были изгнать их вон. Калкасто же говорил всем, что изгоняет драконов с позволения владыки Бенолана, перекладывая, тем самым, часть вины на того. И когда племя драконов потребовало восстановить справедливость; перед правителем Бенолана, обратившись в людей, предстали посланцы драконов, и в дерзких выражениях говорили они с королем, требуя осадить своего воина. Говорили они, ежели король не усмирит Калкасто, тогда драконам придется самим восстановить справедливость. Но король Бенолана, не выслушав послов, предательски вырезал их, и объявил каждого дракона в земле Бенолана и за ее пределами вне закона. Так началась резня, и много драконов пало в ней, и король драконов, золотой Лебретин, пал также, а подлый Калкасто бежал далеко на север, умывая свои руки. Люди изгнали драконов вслед Калкасто, но тот бежал слишком далеко, а драконы избрали местом своего проживания Железные Горы. И там Федин, сын Лебретина, поклялся отомстить за гибель своего отца».
Так вот где крылись корни давнего противостояния людей и драконов! Вот почему полтысячи лет назад началась война, и вот как случилось то, что драконов изгнали далеко на север. Сильвина попыталась вспомнить хоть одну старинную легенду, в которой говорилось бы, почему началось избиение драконов, и не могла вспомнить. Книга же давала ответы на все вопросы. Теперь она чувствовала некую долю ответственности за свой народ, который причинил так много боли и страданий, и драконы уже не представлялись ей чем-то ужасным, напротив, прочитав книгу, девушка почувствовала к ним смутную симпатию.
Дни тянулись за днями, и дракон прилетал и улетал. Сильвина, впрочем, больше ни разу не стала свидетелем того, как происходит превращение дракона в человека и наоборот. Они вели долгие беседы вечерами при свете костра, и мало-помалу принцесса привязывалась к своему пленителю. Тремент приоткрыл ей глаза на многие факты, которые в королевстве предпочитали умалчивать, и Сильвина понимала, что кое-что в Бенолане ей не договаривали. Теперь каждый раз, когда дракон отлучался, она боялась, что именно ему попадется на пути Ингалоф, и что именно Ингалоф сразит его в сердце своими мощными баллистами. Волнение ли то было, или что, но Сильвина ждала Тремента с надеждой.
Однажды Тремент прилетел раньше времени и, едва обернувшись человеком, вбежал в пещеру.
- Ингалоф на подходе, – встревоженно бросил он.
Странно, подумала про себя Сильвина, почему новость о брате не вызывает в ней такого же волнения, как и раньше?