Тремент - повесть о драконе. Глава 1.
возражений не последовало, но появился один таинственный подписчик, поэтому публикую дальше. Осторожно, очень длиннопост.
На склонах холмов, где зеленой травы оставалось совсем немного – все остальное было пожрано молодым и жарким солнцем – мальчик пас овец. Маленькому пастуху было на вид двенадцать лет, и он выглядел как оборванец – непричесанные всклокоченные пряди соломенных волос, грязная коричневая одежда, нуждавшаяся в починке. Голос его, которым он покрикивал на своих собак, был звонкий и ясный, и было видно, что мальчик подзывает псов лишь из баловства.
Пастушонок гнал своих овец домой – день близился к закату, и нужно было запереть животных, чтобы они не разбрелись в грозу, которую обещали уже третий день. С самого утра, однако, нещадно палило яркое солнце, на небе не было ни облачка, и дед пастушонка все приговаривал, что уж такой жаркой погоды он давно не видывал. Да и мудрено ли, коли дед прибыл в эти места с севера, где хмурое солнце поднимается над горизонтом только, чтобы осветить на пару часов все вокруг, а затем снова опасть вниз. Теперь, когда вся семья переселилась южнее, дни стали дольше, а климат – теплее.
Горы далеко к северу были покрыты дымом уже целый месяц. Люди говорили, что жара высушила деревья на сто лиг вокруг, и леса в горах, где у деревьев было меньше доступа к влаге, горели. С гор спускались медведи и волки, голодные и испуганные, и от того еще более опасные, так как все животные бежали от огня на благодатные равнины. Пастушонок, судя по всему, знал об этом, так как на его боку болтался не по годам длинный нож, а помогали ему не две, как обычно, а четыре собаки. На прошлой неделе волки задрали семь коз в подворье их соседа, и деду крайне не хотелось, чтобы овцы последовали за несчастными, но кормить ненасытных овец, тем не менее, нужно было, и он, скрепя сердце, отпускал внука уже несколько дней подряд с оружием и с собаками.
Мальчик встрепенулся – одна из недавно окотившихся овец застряла в кустах и жалобно блеяла. Он свистнул собакам, командуя им попридержать овец, и осторожно двинулся в кусты. Колючки больно ранили его, и он вполголоса пожурил животное.
- Маарен, - тянул он ласково, - Маарен, ко мне. Вернись, Маарен!
Не успел он произнести эти слова, как над его головой пронесся вихрь. Собаки где-то за спиной жалобно взвыли и смолкли. Мальчик испуганно вскинул голову – и оцепенел от страха. Сердце его ухнуло и прыгнуло в пятки. В небесах, подобно величественному кораблю, бороздящему моря, медленно пролетала огромная крылатая тень. То был дракон – да какой дракон! Вечернее солнце ярко блестело на его золотистой шкуре и слепило глаза, тень от его туловища накрывала все стадо, от его грозного силуэта веяло древней мощью и великолепием. Он смотрел вниз своими гигантскими кошачьими глазами, медленно расправляя крылья и сильно взмахивая ими.
Дракон стремительно упал вниз, схватил жалобно вскричавшую овцу и взмыл вверх. Пастушонок посерел в лице – он никогда раньше не видел драконов и тем более не знал, чем они питаются. А вдруг ему захочется отведать человеческого мяса? Кто знает, вдруг драконам ненавистны люди?!
Чудовище расправило крылья, разжало когти – и обглоданное тельце овцы упало на землю. Дракон сделал еще пару заходов вниз, уничтожив трех животных. Затем, словно ни в чем не бывало, он взмыл высоко в небо, взмахнув крыльями настолько сильно, что ветви кустарника прижались к земле, гневно протрубил что-то, и стремительно улетел обратно на север, исчезнув в сумеречных небесах.
Лишь через несколько минут пастушонок пришел в себя, собрал остатки своего стада и при помощи собак, вернувшихся к нему, пригнал овец домой. Его сбивчивым рассказам никто не поверил, а дед избил, обвинив мальчика в небрежении, из-за чего, как говорил дед, взмахивая розгой, было потеряно полстада.
Спустя неделю налет повторился, а затем они стали происходить с завидной очередностью. Пастухи теперь выходили на выпас вдвоем, а то и втроем, и брали с собой оружие – луки и длинные копья, но такое оружие не помогало против драконов. И все чаще не возвращались домой крепкие сыны равнин, и все в бóльшем количестве домов воцарился траур и плач.
Губернатор области отправил срочное послание в Бенолан, однако, пока письмо проходило череду бюрократических проверок, прошла еще не одна неделя.