Темнейший. Глава 89⁠⁠

– …насчёт трупов! – сказал Лют Савохич, когда отряд вышел в темноту за воротами поместья. – Их там целая гора лежит посреди поля, ха! Камил?

Костры догорели и потухли, но луна по прежнему тускло освещала поляну, усеянную телами гвардейцев и их лошадей. Некоторые ещё стонали в муках, истекая кровью. Всё никак не умирали. И агонии их растягивались.

-- Нет, не сейчас, -- сказал Камил. – Их мы не тронем. Нужно торопиться. А если проводить ритуал, то уж точно не перед стенами поселения. Верно? Это сразу разрушит наши планы… Да и народ наш перепугается.

-- Тебе и не обязательно воскрешать их. Я бы мог отвезти тела к Мицеталию. Снабдить повозки, пусть даже обратившись к ямщикам Житников... Они бы довезли всё поближе к Камню – золота я с собой прихватил достаточно в мешочке.

-- Это тоже будет выглядеть очень странно, -- сказал Камил. – Зачем трупы гвардейцев увозить в Камень. Или в моё поместье… Люди задумаются, а наша задача, как правителей, чтобы они думали как можно меньше. Особенно в невыгодном для нас русле. Потерпи, Лют. У нас впереди ещё будет много «материала». Но сначала нам нужно проявить терпение.

-- Да, Камил, ты прав, -- согласился Савохич – хорошо, что он был не из числа ярых спорщиков и обычно легко соглашался с аргументированными предложениями Камила. – Просто жалко. Столько тел пропадут зря… Да и руки чешутся обзавестись армией получше.

Отряд бросился по дороге к Перепутью. Мёртвые лошади копытами разбивали лёд на застывших дорожных лужах, а в ушах свистел холодный ветер, предвещающий зиму.

-- А ты сам умеешь «поднимать» мертвецов? – спросил Камил.

-- Для этого нужно говорить с Грибным Богом напрямую, -- сказал Лют Савохич. – А так умеет только Мицеталий.

-- Но почему только он? Это ведь ты барон, наделённый властью, а не он…

-- Я барон. Связующее звено между общей волей Идущих и остальным миром, -- усмехнулся Савохич. – А он, Мицеталий, зашёл дальше всех прочих Идущих. Он способен общаться с Богом напрямую. Он – посредник между нами и Богом. Музыкальный инструмент, на котором играет Истина…

-- То есть, при должном упорстве возможно научиться всему, что умеет он?

-- А ты не умеешь?

-- Я подозреваю, что у него другие способы.

-- Если ты об этом… Научиться этому нельзя. Мицеталий может быть только один. Как и королей на одной и той же земле не может быть два, иначе между ними обязательно разразится война.

-- Как поэтично.

-- В поисках Истины Мицеталий зашёл очень далеко. Но не только потому, что он был достойнейшим. Просто Бог ему позволил это сделать. Для того, чтобы Мицеталий вершил его дела на этой земле. Чтобы воплощал его замыслы.

-- И в чём же заключаются его замыслы? – спросил Камил.

-- В том, что всё гниёт. Всё разлагается. Весь мир. Это закономерность. У всего есть конец. Вот и весь замысел.

-- Вы хотите уничтожить мир? – Камил задал прямой вопрос. – Чтобы Плесень его весь пожрала?

Лют Савохич скрипнул зубами. Зря, наверное, Камил полез к нему под кожу…

-- «Уничтожить»… -- сказал Савохич и покачал головой. – Весь мир – это постоянное движение, постоянное умирание, гибель… Он уничтожает сам себя. Мы хотим спасти мир... Знаю, как это может звучать для тебя. Я сам был таким, как ты. Сложно понять наши цели тем, кто не видел, кто не погрузился «туда». Я не уверен, что смогу тебе правильно всё объяснить. Но если ты «воскреситель», то уж точно знаешь, что мир на самом деле вовсе не такой, каким кажется?

-- Я просто хочу знать, какие планы у моего главного союзника, -- сказал Камил. -- Я так много слышал о Мицеталии, но ни разу ещё с ним не встречался лично. А он, как я понимаю, решает все дела в вашем баронстве.

-- Встречался, -- возразил Савохич. -- Когда дело касается важных решений, то Мицеталий зачастую приходит посмотреть на события моими глазами. Иногда вмешивается в разговор. Всё-таки, политик из меня зачастую бесхитростный. Я воин, а не правитель. Хоть и достойнейший из Идущих. Мицеталий наделил меня властью в награду за самоотверженность. А без его своевременных вмешательств я уже давно натворил бы глупостей… Однако по большей части его не сильно интересует положение вещей в мире. Его мало интересует политика. Пока она не касается Микот, Идущих, алтарей и «плесенника».

-- Одна голова хорошо, а две – лучше? – сказал Камил, а сам почувствовал себя неуютно от осознания, что в теле Савохича всегда обитает нечто совершенно выходящее за пределы человеческих категорий – нечто, действия которого невозможно предсказать.

-- Вроде того. Так что вы уже знакомы, Камил. Но у Мицеталия нет того, что можно назвать «личностью». Да и вид его поверг бы тебя в шок. Люди встречают по одёжке. И с уродцами ведут себя далеко не как с красавцами, пусть и того же ума. Поэтому Мицеталий избрал меня в качестве маски. Хоть и я, конечно, сам далеко не красавец! – Савохич заржал.

Бессмысленный разговор затеял Камил. Он ведь знает о грибном культе уже достаточно страшных вещей, чтобы сделать соответствующие выводы – он наслушался историй от Милады из её детства. Она видела, как Камень постепенно захватили культисты...

-- Я к чему затеял этот разговор, -- сказал Камил. – Если на войны ходишь ты, а не Мицеталий, то именно тебе было бы полезно владеть «воскресительством».

-- Почему же?

-- Любые раздобытые трупы тебе придётся тащить на «плесенник». За время  в пути они испортятся, особенно если это разгар лета. А умел бы ты… то мог бы пополнять свою армию за счёт потерь врага. Прямо на поле битвы…

-- Это да. Тут ты прав. Но Мицеталий не такой воскреситель, как ты. Для силы ему нужен… -- Савохич осёкся, но Камил уже понял, что шаману для обряда нужен «плесенник», с целой «рощей» из окончательно трансмутировавших адептов, порабощённых Грибным Богом. Возможно, ещё и кровавые жертвоприношения. – Ему нужен «плесенник», -- всё-таки договорил Савохич, видно, с позволения Мицеталия. – А я не могу общаться с Богом напрямую. Как это делаешь ты. Или как делали «три владыки», что и привели Плесень в этот мир…Но у нас имеются и неоспоримые достоинства. К примеру, нам не нужно сушить тела. Плесень останавливает гниение. К тому же мёртвым не будут нужны доспехи – наросты покроют трупы.

И тем меньше Камилу хотелось делиться телами с Савохичем! Грибные мертвецы, если не требуют высушивания, то не утеряют и в весе, что прибавит их ударам силу ещё большую.

-- Да, у всего есть свои недостатки и преимущества… -- ответил Камил. – Ты прав. А мы, тогда, компенсируем слабости друг друга. И одолеем и князя, и Святой Престол… и даже Империю, которая наверняка вмешается в бойню. Врагов у Царства много…

-- Ты до сих пор не открестился от своей идеи воссоздать Царство?

-- А нам выбирать не приходится, -- сказал Камил. – Либо мы все погибнем под внешними ударами, рано или поздно. Либо же создадим силу достаточную, чтобы выжили мы и наши с тобой люди – все, кто пойдёт за нами.

Савохич усмехнулся.

-- Мы единственные, кто может перевернуть ход событий, -- добавил Камил. – Но для начала нам нужно каким-то чудом расправиться с Хмудгардом. И вызволить Нойманна из ловушки…

Отряд быстро преодолел оставшуюся часть пути до болот.

Дорога извивалась через поле, огибая лужи, никогда не просыхавшие до конца даже в самые серьёзные засухи. Тонкий лёд сверкал в лунном свете. Из рта шёл пар.

Никаких холмов. Открытые пространства, насколько хватает глаз. Никаких ложбинок – только бесчисленные лужи, которые нужно аккуратно огибать на своём пути. Никлоту далось тяжкое бегство – не удивительно, что он потерял так много людей. Но и громоздкой гвардии было нелегко преследовать беглецов – они, очевидно, не могли развернуться на этих полях в полную силу.

Вдалеке сверкали огни костров. Топорщились шатры и палатки в лагере Хмудгарда, разбитом у дороги.

Большая часть гвардии не смыкала глаз. Камил увидел патрулирующие окрестности конные отряды. Воевода понимал, что ночь – это самое наилучшее время для бегства. Поэтому он растянул гвардию вдоль входа в дремучий заболоченный лес. Опасался, что рыцари могли пойти через топи. Поэтому воевода не давал своим бойцам отдыха.

-- Гнусные выродки… -- прошипел Камил, припомнив вдруг все несчастья, которые князь и гвардия принесли его семье. – Я с нетерпением жду дня, когда эти ублюдки растеряют все свои кишки по земле…

-- Ох ты! Впервые вижу тебя настолько злым, -- удивился Савохич резкой перемене в лице Миробоича – обычно тот был ровен, как штиль, даже в Камне во время их стычки.

-- В такие моменты я жалею, что проявляю осторожность. Вместо того, чтобы прокатиться по врагам ордой мертвецов!  

-- Я уважаю тебя именно за холодный рассудок, -- возразил Лют. – Несмотря на то, что ты юн… хоть и я в твоём возрасте уже вовсю воевал, вроде бы, уж как два года. Эх, чёртова старость! Она заставляет меня считать всех младших никудышными, даже если это далеко не так…

-- Четвёртый десяток – это ещё не много, -- фыркнул Камил, сбиваясь с мысли. – Сейчас мы будем сильно рисковать. Ходить по самой грани. Снова.

-- Гвардейцы расставлены достаточно плотно, -- заметил Дылда Грег. -- К болотам незамеченными нам не пробиться. На самой дороге целая сотня – и сколько ещё подойдёт к ней на подмогу? Если мы решим пробиваться по дороге... А больше уж нигде и не пробиться. Но даже если мы пройдём туда, то положение наше никак не будет отличаться от положения запертых там рыцарей Престола. У тебя есть идеи, Камил?

-- Не знаю, можно ли назвать эту вылазку отличной задумкой, -- буркнул Камил. – Если все мы подохнем здесь, то некому будет воевать с князем. Но риск имеет смысл. Главное – всё сделать правильно. Ведь нет безвыходных ситуаций. Есть только слепота и неведение… -- Камил вздохнул, выпустив облачко пара на ледяном воздухе. Асуп усмехнулся на эти слова, вспомнив бегство из Серебряного Перевала.

Они подобрались так близко, насколько могла позволить темнота. Выпили отвары острого зрения, чтобы хорошо видеть в темноте. И тогда в глазах особенно прояснилось – при яркой луне стало почти как днём.

Камил размышлял, внимательно разглядывая гвардию и изучая все подходы к лесу. Темнота – их союзник. Можно было ею воспользоваться.

Небольшие озёра-болотца усеивали местность, как угри на морде юнца. И гвардейские отряды носились между ними по хлипким тропам.

В самом лагере находилось не больше двух сотен, если верить беглому подсчёту. Значит остальные скачут в заболоченных полях перед лесом.

Похоже, Хмудгард выставил караулы, чтобы бойцы успевали отдыхать, постоянно сменяясь. И всё равно удержание огромной территории давалось гвардейцам с трудом. Их кони вязли в лужах, а погодка ведь стояла далеко не летняя. Бойцы были разозлены и напряжены. Отовсюду слышалась ругань.

Хмудгард боялся упустить Нойманна, опасался, что тот попытается удрать через топь. Поэтому покрывал как можно большую территорию, чтобы если Нойманн и попытался удрать по воде, то наткнулся на их патрули. Тогда ему пришлось бы разворачиваться и забредать ещё дальше в сторону обхода. В таком случае он бы неизбежно утонул. Или хотя бы переохладился. Рыцарей заперли в бутылочном горлышке, из которого просто так не выбраться. Но и добраться туда можно было лишь по дороге.

Лагерь рыцарей скрывался в лесу достаточно глубоко и поэтому нельзя было определить, как же у них обстоят дела. Но, вероятно, достаточно хорошо, чтобы не дать численно превосходящей гвардии с лёгкостью их смести.

Темнота – преимущество Камила… Однако гвардейцы стояли достаточно близко, чтобы не получилось между ними проскользнуть незамеченными, даже спешившись и прижимаясь к земле – луна играет гвардейцам на руку.

Было бы неплохо ещё разузнать: действительно ли Вальдемар жив и при этом не в плену, в клетке посреди лагеря воеводы. С другой стороны, усердная возня гвардейцев вокруг болота явно намекала на то, что все эти меры направлены уж точно не на поимку рыцарей, которые хоть все и принадлежали не самым последним родам, но для политических игр не годились так же хорошо, как Нойманн.

-- Ничего в голову не идёт, -- признался Дылда Грег. – Только пробиваться к болотам с боем. А как иначе поступить?

-- А на что вы надеялись, -- ничуть не удивился Лют Савохич. – Что всё будет просто? Так Никлот бы и сам справился, если бы всё было так легко. Предлагаю не медлить. И прорваться на болота, пока не наступил рассвет. А там уже и видно будет.

-- Ага, -- фыркнул Грег. – Чтобы нас так же заперли? Вместе с рыцарями? Чем мы тогда поможем Вальдемару? Поддержим его дружескими разговорами?

-- После этого мы можем пробиваться не в сторону гвардии, а в сторону не столь многочисленной дружины Перепутичей, -- продолжал Савохич. – И оттуда уже сделать большой крюк обратно до поместий…

-- Это займёт слишком много времени, -- сказал Грег. – Сколько мы будем обходить? Неделю? Две? Да и через дружину Перепутичей придётся пробиваться с трудом не меньшим. Даже с Железяками... Вы так рассуждаете, Лют Савохич, будто все мы такие же сильные и нечувствительные к ранениям, как и вы!…

-- Каюсь – есть такой грешок за мной, -- усмехнулся Лют и взглянул на свои постепенно затягивающиеся раны. – Но ведь и ты не самый слабый человек, которого мне доводилось повстречать.

Чем больше Камил глядел на то, как Хмудгард расставил патрули, тем больше уверялся, что им не пробиться к болотам. Не вызволить Нойманна.

Всё это дастся большой кровью. Обратный же выход окажется ещё сложнее – воевода стянет всю гвардию.

И как бы по пути туда мёртвых лошадей не растерять – тогда уж точно все планы посыплются прахом.

А опробовать свой главный козырь Камил не хотел до самого последнего. Опасался. Попросту не самая надёжная идея. Много неопределённости потому, что так Камил ещё никогда не делал.

Всех рыцарей тогда придётся прикончить или сделать так, чтобы их перебила гвардия. Да и самому опасно будет к ним наведываться…

-- Можно просочиться через болота, -- предложил Асуп. – Мёртвые лошади не проваливаются так легко. Выбираются из почти любой трясины. Обогнуть гвардию далеко-далеко… и добраться до лагеря Нойманна. Как думаете, милорд?

-- Отсыреют лошади, -- ответил Камил.

-- Отсыреют? – прыснул Грег. – Тебе жалко каких-то лошадей? Ты в своём уме?...

-- Не в этом дело. Мы не будем рисковать сегодня, друзья, -- сказал Камил и потянулся к сумке. – Я подозревал, что всё оно так и обернётся… Попробуем иное решение. Тогда, конечно, зря я вас всех потащил за собой. Но попытка не пытка, как говорится – мы могли и пробиться, если бы Никлот вчерашним днём сюда не совался, подготовив гвардию к нашему визиту…

Камил вытянул из сумки железный ободок. Совершенно неприглядный. И никому поэтому не нужный. В ободке не было драгоценных камней. Только странные узоры украшали эту корону, принадлежавшую некогда Борису Миробоичу – по предположениям Иштвана, но, как теперь догадывался Камил, корона эта принадлежала всем древним предкам без исключения, от самых времён Ведагора...

Ободок не захотели надевать ни отец Некрас. Ни дедушка Святомир. Ни даже старший брат-Есений, поднаторевший в изучении Изнанки – он так и не добрался до тех самых хроник...

Да сам Камил, когда впервые её увидел, то отложил в сторону, не подозревая, какую силу же она несёт.

Корона не понадобилась и врагам. Хмудгард швырнул её в дальний край сокровищницы, посетовав на нищенство Миробоичей, которые не смогли себе позволить символ власти пороскошней…

Холодное железо коснулось лба. Забытая в веках корона легла на голову. И Камил ничего не почувствовал. Совсем ничего особенного. Как не чувствовали все Миробоичи, позабывшие тёмное ремесло и смысл этой короны, которую, совсем изредка, имели честь надевать.

Камил отдал мысленный приказ.

-- Ха-ха! – не удержался Лют Савохич. -- Припомнил о своём титуле! Пойдёшь к Хмудгарду с этой штуковиной на голове?

-- У меня нет титула, -- напомнил Камил, разворачивая лошадь. – Я не барон… Отходим. Нам нужно отойти подальше. Чтобы никто не услышал.

-- Куда?... Ладно, чёрт возьми, -- вздохнул Грег – его раздражала загадочная молчаливость друга. Отряд развернулся назад. Пустился по дороге, всё отдаляясь и отдаляясь от лагеря Хмудгарда.

-- Что ты задумал? – спросил Лют Савохич. – Или это большой секрет?

-- Боюсь отпугнуть удачу своими словами, -- объяснил Камил. И вскоре в небе послышались громкие хлопки…

Бойцы вздрогнули. Принялись озираться по сторонам.

-- Чёрт возьми! – ахнул Грег, задрав голову. – Что это там, смотрите! В небе! Демон или ангел?!

-- Ни то и ни другое, -- ответил Камил.

По ночному небу к ним, мелькая среди звёзд, приближалось нечто большое. Оно летело со стороны глухих лесов. С болот, куда вряд ли отважились бы забраться даже самые отчаянные разбойники.

Огромное человекоподобное чудовище, сшитое из людей.

Бойцы тут же задрали луки к небу, приготовившись к стрельбе.

-- Не стрелять! – приказал Камил. – Эта тварь летит к нам на помощь.  

Но даже ему стало страшно, когда страшенное чудовище, похожее на самого дьявола, хлопая крыльями приземлилось пред ними. Сверкнули бездонной чернотой высохшие глаза. Лицо твари выражало глубокую печаль – оно словно бы застыло в меланхолии; и одновременно с этим лицо казалось бесчувственным, отвратительным, неправильный. Пугающим.

Камил старался показывать уверенность. Однако из памяти было не стереть опасные походы в подземелье, страшнее которых в жизни Камила было только бегство из Перевала. Пусть Ангел и не столь опасен в ближнем бою, как Кентавр, Шестирукий Трубадур или Химера Есения. Для боя на расстоянии у Ангела – именно так прозвали эту тварь предки – на луке уже давно лопнула тетива, от старости. Не удивительно. Чудище просидело в подземельях без дела почти полтора столетия. Удивительно, как сохранились крылья…

Главное – не снимать корону. Тогда Химера не будет проявлять агрессию.

-- Неужели ты сотворил этот кошмар?! – ахнул Грег, не выпуская из рук топора. Хотя что он мог противопоставить мёртвой четырёхметровой твари?

-- Достойно… -- восхитился Лют Савохич, увидев, как чудовище преклонило колено перед Камилом. По его приказу – но пусть остальным покажется, что эта тварь обладает манерностью.

-- Спрячьтесь у края дороги, -- Камил спрыгнул с коня. – И ждите. Я попробую слетать за Вальдемаром. Надеюсь, у меня получится это сделать незаметно.

От смеха Лют Савохич едва не свалился с лошади.

-- Воистину – достойно!

И чем больше соратники восхищались, тем больнее Камил опозорится, плюхнувшись с высоты в одну из болотных луж… Ведь полёты – это очень опасно. Особенно в случае, если делаешь подобное впервые. Смешнее падения в лужу будет только если химера не сможет взлететь. И под тяжестью дополнительного веса шлёпнется в болотную жижу вместе со своим повелителем.

Однако крылья у Ангела мощны. Он летал с лёгкостью – для такой большой туши. Чудовищу должно хватить сил и запаса прочности.

Ангел легко обнял Камила сзади. Прижал к себе. Не сильно, чтобы не раздавить насмерть. Но и достаточно плотно, чтобы не выронить. Ангел выпрямился, подняв своего нового хозяина. И ринулся бежать, сильно раскачиваясь из стороны в сторону. Он пронёсся по дороге, с каждым огромным шагом набирая всё больше скорости. Топот, казалось, сотрясал землю… Ангел прыгнул, расправив крылья. Захлопал ими, поднимая с земли клубы пыли. Взмыл к небу. Забираясь всё выше и выше.

Они полетели к самым звёздам. Так высоко, чтобы никто с земли не смог их разглядеть.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!) Картошку копать закончил, теперь пора возвращаться в творение))

Константин Викторович 300р

Сергей А 300р "На картошку)"

Иван Семыкин 100р

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

«Темнейший» на АТ: https://author.today/work/316450