Сын⁠⁠

Утро, почти семь. Я закидываю в рюкзак контейнер с макаронами, натягиваю носки. У меня есть ещё минут пять на накраситься. Да фиг с ним, пойду покурю.

"Мать!"

Съёживаюсь: "Чего?"

"Белую рубашку погладить и анкету заполнить надо"

Гладить белую рубашку я сыну не доверяю. Он и так выглядит как малолетний бандит, а после того, как погладит рубашку: как помятый малолетний бандит. Я же безнадёжно выполняю материнский долг, изображая из меня и сына приличных людей.

Белая рубашка. Хорошо. Минута. А что за анкета?!

Анкета от военкомата.

Сын вырос туда, где я ничего не знаю. Вот это вот погонное и уставное. Ему пора вставать на воинский учёт. Мда. Это не гинекология, с меня анкету там не спрашивали.

Топорно работают военкоматы, минус вам в карму. Основные сведения давно уже в электронных базах. А характеристику сыну? Серьёзно?!

Я сдержалась и не написала, что он у меня дурень криворукий. Самоцензура, воспитание, все дела.

Но вот что вы там ждали в ответ на вопрос о моём отношении к службе в армии моего сына?

Вы там какие компасы пропили, чтоб додуматься до этого вопроса?!

Я - мать одиночка. Это можно узнать, запросив сведения из ЗАГСов. У меня один сын. Узнаётся там же.

Ну привет, ребёнок. Тебе ещё два месяца от зачатия, а ты уже обречён только на моё общество.

Сын? Вот дерьмо. Я так и не научусь заплетать косы.

Нам дарят только голубые вещи. Я зверею от голубого уже через полгода и покупаю жёлтые погремушки.

Сын. Чего с ним делать-то? Как это вообще, мальчика растить?

Мальчик, потеряв подгузник, корячится на стуле, прилепившись к нему тестикулами. А, вот она, очевидная уязвимость!

Я кормлю его грудью ровно за пятнадцать минут тайм-аута. Он смиряется с тем, что ещё сорок пять-сорок восемь минут я не доступна: мне очень важно поорать в монитор.

Несколько лет спустя я тащу сына через смешанную толпу на матч, а он хочет на пляж. Мы замираем с ним под кипарисом. Я прошу его дать мне возможность сойти с ума сегодня на два часа. "Я отведу тебя в номер, дам интернет и планшет. Завтра весь день на пляже до посинения. Просто дай мне сегодня обезумить на два часа!"

Смотрит на меня, вздыхает. "Извини".

И весь вечер мы вместе. Он нифига не понимает в футболе и не любит его. Но он прыгает рядом со мной до финального свистка, фотографирует, идет потом пешком по всей набережной и улыбается всем, с кем я кричу на трёх кривых языках что-то околофутбольное.

Я везу его в палеонтологический музей. Он изучает все кости, залазит в самые забытые уголки. Я лезу следом, рассказываю, подглядывая в поисковик в телефоне. Глотаю на сухую таблетки от аллергии, лишь бы сын не видел. Всё в порядке. Я совсем не чешусь.

Мы едем в океанариум, в планетарий... Я откладываю покупку видеокарты - не важно уже.

Сын очень рано понял, что маму в выходные будить нельзя. Я кидалась подушками. Трёхлетка освоил нарезку бутербродов и заваривание чайных пакетиков. А не фиг рождаться жаворонком у совы!

По дороге в детский сад мы всегда останавливались у ларька с пироженками. "Песочное, пожалуйста". 27,50. Школа была уже в другой стороне. Я год заезжала по вечерам в наш ларёк за теми песочными.

Я была на работе, когда сына скрутили судороги. Я была на работе, когда он сломал ногу в детском саду. Я была на работе, когда у него украли телефон. Я была на работе.

Много, много, много вечеров мы провели за разговорами. Как? Почему? Откуда? Зачем? Куда?

Он вваливается ко мне и сейчас, падает на мою кровать и трагически начинает: "Мать! Летающие машины. Вообще возможно. А что ты думаешь?". Я ставлю на паузу очередной свой сериал и начинаю размышлять про летающие машины.

"Жёпку ему мыл в Баден--Бадене!"

Увидела как-то у сына на плече язвочку. Что за фигня? Сымай рубаху, мать твою! Меня ж за ногу... Весь ребёнок в сыпи. Сам не парился на этот счёт, а я его и не раздеваю давно. Пожалуйста, получите курс мазей на месяц.

А пневмония на новый год? Это было весело. Но наша педиаторша, предпенсионная женщина, знающая моего сына с первой недели жизни, обломала нам "мечту" встретить новый год в больнице. Сын добросовестно терял давление, пыхтя над небулайзером, пневмония отступала.

Чёртовы дети.

Это у меня должен быть комп, на котором за секунду запускается Дум Энтёрнал. "Всё лучшее детям!" - шипела я, зеленея от зависти и оплачивая кредит на не свою видеокарту: "Да мне и в Скайриме зашибись!"

"Пи...сы!" - отчаянно пронзило ночную тьму. Сурово сдвинув брови, я шагнула в соседнюю комнату выполнять материнский долг. Сын посмотрел на меня огромными глазами, зажимая свой рот ладонью. Глаза были больше ладони.

"Матерись про себя," - я закрыла его дверь и вернулась к своему сериалу.

Однажды летом мне приспичило вспомнить юность и я потащила сына в поход. Поход закончился тем, что я сгребала котелки и консервы в палатку, которую под порывами ветра удерживал на плечах мой сын. Потом этот Атлант недоросший перетаскал всё наше походное имущество в машину, пока я заморачивалась о том, как бы нам не простыть.

Первый год школы я пыталась прибить его учебником математики. Я повзрослела, теперь по математике у сына репититор. Но он всё ещё троечник. Работаем дальше. Долго и нудно работаем. Ну троечник. И? Мой же троечник. Я, как мать, не вижу печали. А ты, сын, хочешь в этой весовой категории оставаться? Тогда пашем дальше.

И так все наши почти шестнадцать лет.

Я учила его читать и плавать. Он учил меня просыпаться утром. Мы приносили друг другу завтраки и лекарства. Я училась жить с кем-то, кроме себя. Он рос рядом со мной. Мы бодались с собственной дуростью и мирились с ней же. Я искала повышение зарплаты, он искал улучшение оценок. Мы, порой, проваливали всё.

Он со своих карманных денег покупает мне сухарики. Я покупаю ему шоколадку по пятницам. Он отмывает газовую плиту, я меняю ему пододеяльник. Вечером мы спорим про грядущее завершение "Атаки Титанов" и меряемся пройдёнными квестами. Он сделал мне подставку для телефона и полочку для календаря. Я зашила его любимый рюкзак и научила ездить на велосипеде.

И вот что вы там ждали в ответ на вопрос о моём отношении к службе в армии моего сына?

Спросите ещё о там, как я отношусь к тому, что он больше не круглощёкий свёрток в колыбели с огромными глазами, в которые я до сих пор смотрю как в небо.

Вы серьёзно?! Ё.

Вы там каких ответов ожидаете?

Это вчера у меня было только пара минут утром. В какую статистику и в какую графу вы записали меня и моего сына?

Не с восторгом. Но отслужит, раз надо.

Ставьте галочку в своих статистических данных. Идите в... лесом.