Судить нельзя помиловать
Это было лет восемь назад, меня только назначили судьей в соседний регион. Раньше бывал здесь только в гостях и ничего подобного не замечал. А тут почти каждый день сталкиваться начал. Вот один из таких случаев. Привозят на арест парня-кавказца по подозрению в разбое. Тот, естественно, ничего не признаёт. По материалам дела напал он на женщину в переулке, повалил её на землю и сумку «отработал». Потерпевшая его потом и опознала. Обычно для ареста этого достаточно, ведь вопрос о доказанности вины пока не решается. Читаю дальше, из кое-как запротоколированных показаний потерпевшей следует, что в феврале часов в семь вечера вышла она из маршрутки, шла по пустырю, от внезапного удара в затылок упала, кто-то сорвал с ее плеча сумку и наутёк; она увидела его убегающим в свете фонарей уличного освещения. Из протокола опознания следовало, что узнала она его без колебаний по чертам лица, росту и одежде. Тут уже интересно стало. Разбой был в феврале, задержали чувака в апреле – прошло два месяца, сменился сезон, а она его по одежде опознала. Еще раз перечитал ее показания – ни полслова о внешности, а так по закону нельзя. Перед опознанием следователь обязан был подробно допросить ее о приметах и особенностях, по которым она может опознать подозреваемого. А в допросе ничего подобного нет. Вчитываюсь в протокол опознания еще раз. Оба-на, а статисты-то русские… спрашиваю у следователя, как он так проводил опознание, если подозреваемый кавказец, а статисты русские? По каким таким приметам потерпевшая безошибочно его опознала? Молчит. Думаю, основания для ареста, мягко говоря, слабоваты. Объявляю перерыв на пару часов. Ситуация сложная. По регламенту я не вправе на этой стадии признать протокол опознания недопустимым доказательством и формально должен решить вопрос о мере пресечения без предварительной оценки доказательств. Заместитель прокурора начал волноваться. Покурили, порассуждали и решили, что в данном случае можно будет прямо в суде допросить потерпевшую об обстоятельствах состоявшегося опознания. Прямого запрета в законе нет. Велели следователю доставить ее в суд. Приводит. Я стараюсь допрашивать ее исключительно о том, по каким именно признакам она опознала подозреваемого. Женщина простая, растерянная, все время оглядывается на следака, но на вопросы отвечает.
- Вы хорошо разглядели лицо нападавшего? Безошибочно ли его опознали?
- Вроде безошибочно, а что?
- Когда и во сколько произошло нападение?
- В феврале, число уже не помню… ехала с работы домой, значит, часов в семь вечера…
- Значит, на улице было достаточно темно? Где и как он на Вас напал, Вы видели его лицо?
- Ну, я вышла из маршрутки, до ближайшего дома метров триста, фонари только возле домов были, да, было темно. Я передвигалась мелкими шажками, скользко очень, тут этот нерусский ударил меня по затылку, я лицом в сугроб падаю, а он сумку мою срывает и бежит.
- Значит, он напал сзади, Вы лицом в сугроб упали? В протоколе допроса этого не было… И во что, кстати, Вы были одеты?
- Пуховик у меня был с капюшоном. Ну да, прям в снег рухнула, а почему Вы спрашиваете?
- Здесь Вас допрашивают, а не меня. Вы вот очки носите, какое у Вас зрение?
- Минус четыре, астигматизм.
- Как скоро после падения Вы смогли подняться?
- Я не сразу встала – скользко же, говорю. Пока встала, он уже шагов на пятьдесят убежал.
- Очки намокли от снега? Протирали их поди?
- Ага, совсем снегом залепило, вытерла перчаткой. Всё равно линзы в капельках, плохо видно было. Уже дома нормально вытерла.
- То есть он убегал и Вы видели его только со спины? А как Вы тогда поняли, что он нерусский? Вы его лицо видели или по куртке национальность определили?
- Не, я из маршрутки одна вышла, он сзади на меня напал. Получается, лица его я не видела вообще.
- Может говорил что-то, ну, акцент или еще что?
- Нет, молча все произошло, вроде…
- Ну с чего тогда вы взяли, что он нерусский?
- Как с чего?! Ну вы посмотрите на него, какой же он русский? - кивнула тётя в сторону клетки, потом, успокоившись, продолжила: - Не знаю я, что Вы ко мне пристали-то, как будто я преступник, а не этот…
- Ну, допустим, подозреваемый и вправду нерусский. А тот, кто на Вас напал, какой был? Давайте я по-другому спрошу. Если даже Вы его тогда хорошо разглядели бы, в чем я очень сомневаюсь, то, говоря «нерусский», какую национальность Вы имели в виду?
- А что тут непонятного, говорю же, нерусский?! На мою подружку в том году тоже нерусский напал!
- Ну посмотрите на меня. Я – калмык, не русский. А разбойник какой нерусский был: латыш? Англичанин? Или, может быть, как я выглядел? Какой все-таки?
- Не, ну не до такой степени нерусский, как Вы, - смущенно улыбнулась тетенька, - как сказать-то, ну, вон, как этот! – и опять кивнула в сторону клетки.
Так, думаю, мне-то всё понятно, но тетенька, похоже не улавливает, где она ошибается. Чтобы всем стало понятно, нужна конкретика.
- Извините за настойчивость, суду сейчас важно лишь одно: Вы разглядели его внешность, когда он на Вас нападал, или отталкиваетесь только от внешности подозреваемого после опознания?
- ???
- Ну смотрите: Вы идете в полной темноте, на Вас пуховик с капюшоном, Вы в очках, астигматизм. Сзади внезапный удар в затылок. По идее, в темное время суток в капюшоне того, кто сзади, не видно, если не обернуться. Так?
- Так.
- До нападения Вы преступника не видели. От удара Вы сразу падаете лицом в сугроб, очки в снегу. Он вырывает вашу сумку и убегает. Вы всё еще ничего не видите, встаете, протираете очки мокрой от снега перчаткой, то есть все равно плохо видно. А преступник уже убежал вперёд метров на пятьдесят. Вокруг по-прежнему темно, очки мокрые, преступник уже слишком далеко, чтобы его разглядеть, да еще и спиной к Вам бежит. Выходит, Вы его лицо не просто не видели, а вообще не могли увидеть. В таком случае Ваши утверждения, что преступник был нерусским, совсем безосновательны.
- Ну, мне так показалось… Но ведь в милиции мне сказали, что это он… я ничего не понимаю, чего вы от меня хотите?
- Что значит «в милиции мне сказали»? Вы думаете, милиция может знать больше Вашего?! Ладно бы очевидцы его опознали или похищенное у него нашли. Но нет же. Выходит, Вам показалось, а человеку за это срок реальный отбывать пришлось бы.
Естественно, я не арестовал того нерусского, но не до такой степени, как я. А ведь на его месте мог оказаться любой. «Нас арестовали за то, что мы были чёрными в пятницу…» - эта фраза из глупой американской комедии конца девяностых обрела реальные очертания. Этот пост не о ксенофобии. Скорее, о бытовой людской недалёкости, о неспособности правильно выражать свои мысли и делать логически верные умозаключения. Даже для самих себя, не говоря уже об ответственных моментах.
