"Стриж"⁠⁠

Глава вторая

Эта глава написана на основе уже публиковавшегося на Пикабу рассказа "Родство"

Часть первая

Часть вторая "Стриж", глава вторая, часть вторая

Незадолго до реформ в МВД, когда милиция превратилась в полицию, под танки реорганизации попала и контора «стрижей». Набежали толпы проверяющих, которые ничего не смыслили в работе спецагентов; по коридорам маршировали комиссии, над которыми словно развевался транспарант «некомпетентность»; а уж количество бумаг с разными резолюциями можно было сравнить с лавинами в Альпах. С группами «стрижей» поработали медики, главным образом, психиатры.

Под вопросом оказалась эффективность работы. Генерал Молчанов всегда говорил: «О наших подвигах никогда не напишут в газетах». Всё правильно, о них нельзя было писать: такого бы не выдержали слабые мозги общественности. Награды вообще были редкостью. По той же самой причине: ну как наградить за разгром атаки джиннов? Генерал компенсировал эту закономерную несправедливость денежными выплатами. И родственники погибшего «стрижа», а также особо отличившиеся получали хорошие деньги от так называемых «заказчиков». В принципе, главным из них было само государство, но кто же об этом скажет?

Генерала добили претензиями по работе с личным составом: почему-де «стрижи» сплошь асоциалы, ориентированные на жизнь одиночек? Хотя это правило, внушаемое курсантам ВПШ, ушло в небытие вместе с девяностыми. «Стрижи» влюблялись, женились, заводили детей. Правда, отцов семейств практически не было дома. Зато сами семьи жили в квартирах, покупаемых конторой, пользовались льготами. Да и деньги у них водились, не иссякая. Потому что не иссякала всякая нечисть, с которой воевали отцы.

В результате генерал снова стал полковником. Он сгоряча хотел было уйти в отставку, но отпустить его никто не мог. И Молчанов решил лучше быть живым полковником, чем мёртвым генералом. Он вернулся, муть проверок рассосалась, работа вошла в прежнее русло. Правда, сам Молчанов очень изменился.

Стас в это время воскресал из мёртвых после одного задания. Он потерял не только часть черепа, но и навыки работы. А когда вышел из госпиталя, был отправлен в полугодовой отпуск. «Стрижей» не могли комиссовать. Исключение составляли только те выпускники ВПШ, которые работали в МВД.

Однажды Стас встретил Ольгу, странную, поразительную девушку. И это привело его к большим неприятностям.

***

Стас распахнул перед Ольгой калитку без запора и сказал:

– Ну что, заходим?

Девушка подняла на него глаза, казавшиеся огромными в ночных тенях и свете ближайшего фонаря, и кивнула.

– Ну как ты не поймёшь: все эти ведьмы о колдуны просто хорошие психологи или мошенники, попытался переубедить Ольгу Стас.

Она печально вздохнула. На щеку скатилась слезинка. Этого Стас вынести не смог и первым шагнул в темноту.

Чахлый свет фонаря дотягивался только до начала плиточной дорожки, бликовал на уцелевших листьях сирени, а дальше начинался полный мрак. Остро пахло осенней прелью, сырой землёй и влагой, будто рядом находилась река или ручей.

Стас первым шагнул в темноту.

Дорожка и шероховатая стена высоких кустов оборвались маленьким двориком. Перед Стасом и Ольгой оказался довольно большой дом. Все его окна были темны. Только одно уставилось на них красным светом. «Точно глаз разъярённого циклопа», – подумал Стас.

Они взошли на высокое крыльцо, и Ольга постучала три раза. Тишина. Стас обозлился – договаривались же! – и бухнул кулаком о металлическую поверхность.

В тот же миг темнота за их спинами словно ожила, взметнулась злым, холодным ветром, пахнула могильным тленом. Ольга повисла на плече Стаса и затряслась так сильно, что застучала зубами. Ему и самому стало не по себе. Он многое видывал в жизни, не один раз был лицом к лицу со смертью, но вот такое – замешательство на пустом месте – ощутил впервые.

Замок щёлкнул, и дверь медленно приоткрылась. Стас шагнул вперёд и почти втащил за собой девушку. Ему бросилось в глаза громадное, в полстены, зеркало, затянутое тёмной материей. Здесь что, кто-то недавно умер?

Стас сжал Ольгины хрупкие пальцы и повёл в комнату.

Во дела-то! Ожидалось ведьмино логово со всеми прибамбасами: черепами, свечами, колдовскими книгами, пучками трав, короче, со всем, о чём обычно рассказывают люди, мающиеся всякой дурью и никогда не сталкивающиеся с настоящей магией. А здесь – высокие, до потолка, шкафы из тёмного дерева, большой стол под чёрной материей, стул и несколько кресел. Справа раздались глуховатые, но мелодичные звуки. Гости странного дома повернули головы. Это пробили три часа ночи напольные часы. Как такое могло случиться? Они приехали в посёлок около двенадцати, без труда нашли дом. Топтание возле калитки и входной двери заняло максимум пять минут. Стало быть, сейчас всего лишь четверть первого, не больше.

Стас глянул на свои часы, подаренные косоглазым Михаилом, который курировал его первое дело.

– Зачем вы пришли? – прозвучал низкий, с хрипотцой голос.

Вошедшие посмотрели на звук. За столом сидела женщина в чёрном. И когда она только успела появиться? Главное – откуда? Три стены занимали шкафы.

Стас сказал:

– Ваши часы неправильно показывают время.

– Время вообще одно из самых неправильных явлений в мире, – откликнулась ведьма и повторила вопрос: – Зачем пришли?

Ольга наконец-то отмерла и заговорила срывающимся голосом:

– Я хочу найти свою маму…

Стас ещё сильнее прижал её к себе. Ольга благодарно на него посмотрела и сказала уже увереннее:

– Хочу выяснить, почему в моей судьбе столько странностей. Почему меня несколько раз хотели убить. – В её голосе зазвенели слёзы. – Почему в могиле мамы люди обнаружили пустой гроб. Она жива? Где она?..

Сердце Стаса зашлось от любви к ней.

Ведьма склонила голову к плечу, как бы с любопытством присматриваясь. Странно, что её лицо было невозможно разглядеть и понять, какая она: миловидная или уродина, пожилая или молодая. Вся её фигура была окутана тёмными тенями с багровыми бликами света, источник которого тоже не был виден.

– Садитесь, – она указала рукой на кресла и велела Ольге: – Рассказывай.

– Вся моя жизнь – череда несчастий и одиночества… – начала она, вытащив на всякий случай носовой платок из кармана. – Как сказала нянечка из Дома малютки, которую я давно отыскала, меня нашли люди зимой на перекрёстке. Они и усыновили. Потом вдруг что-то случилось, и я, трёхлетняя, снова оказалась на перекрёстке, но уже в другом городе. Несколько лет посчастливилось жить в хорошей семье. Я её до сих пор помню. А вот как потом в семь лет очутилась на другом пересечении дорог, в безлюдном месте между сёлами, не помню. Потом были детприёмник, детдом, и снова передышка в многодетной фермерской семье. Мама, папа, братья и сёстры, школа, домашняя тяжёлая работа… Но я просыпалась по ночам в страхе: вдруг всё это кончилось? Приёмные родители тайком стали разыскивать мою настоящую мать.

Ольге всё же пришлось вытереть слёзы.

Стас подскочил и сказал:

– Хватит, Оля. Не рви себе душу.

А потом обратился к ведьме:

– Короче, вы можете помочь девочке? Не как в полиции, а своими какими-нибудь способами? Видите же – человек на грани. Я заплачу.

– Конечно, расплачиваться придётся тебе… Любишь её? – усмехнулась ведьма.

– Люблю больше жизни… – начал Стас, но ведьма прервала его взмахом руки.

– Продолжай, – велела она Ольге.

– Приёмные родители отыскали след моей настоящей мамы. И мы вместе приехали в одно село. Там жила старушка, родная сестра моей покойной бабушки. Она рассказала, что мама однажды приползла к ней… – Ольга шмыгнула носом, сглотнула слёзы. – Буквально приползла, раненая… Старушка, баба Тося, нашла её в огороде… Мама умерла у неё на руках, даже фельдшер не успела прибежать. Её похоронили. Через год в половодье подмыло берег реки, на котором находилось кладбище. Когда вода схлынула, гробы и останки стали переносить в другое место. В маминой разрушенной могиле гроб оказался пустым. Я думаю, она жива… И по-прежнему ненавидит меня. Или находится в плену у людей, которые меня ненавидят за что-то…

– Сказки! В жизни не слышала такой ерунды, – сказала ведьма.

– Это правда! – воскликнула Ольга и заторопилась доказать: – Я закончила девять классов, уехала в город учиться на бухгалтера. И сразу же началось… Сначала отравление… Чудом выжила. Потом маршрутка попала в ДТП. Мне повезло чуть больше, чем другим. Потом случился пожар в общаге. Пожарные нашли меня на лестнице, а в больнице еле откачали. В подземном переходе напали… В подъезде ножом пырнули… И так все три года…

Ольга расплакалась, а ведьма откровенно хохотнула:

– Что мешало твоей матери или каким-то мифическим людям прикончить тебя раньше, когда ты была беспомощным ребёнком?

– Убить малыша – это далеко не то же, что убить взрослого человека… Поэтому я думаю, что всякий раз это была моя мать, – сказала Ольга с таким отчаянием, что Стас не выдержал.

Он подошёл к столу ведьмы, опёрся о него сжатыми кулаками и сказал, еле сдерживаясь, чтобы не врезать ведьме или, если уж Ольга так в этой мошеннице нуждается, хотя бы треснуть по столу:

– Не верите? Понятно. Для вас трагедия человека – пустые слова. А если я хорошо заплачу? Не сомневайтесь, деньги у меня есть.

– Не сомневаюсь, что у тебя и деньги есть, и отвага, и сила. Ума только маловато, — спокойно ответила ведьма и снова обратилась к Ольге: – От меня-то ты что хочешь?

– Помогите найти маму. Всё выяснить. И попросить её, чтобы отпустила меня… – прошептала Ольга, а потом продолжила, всё повышая голос: – Мне от неё ничего не нужно – ни любви, ни жалости… Раньше я даже хотела добровольно отдать ей свою жизнь, раз уже она этого добивалась. А теперь – нет! Хочу прожить со Стасом всю жизнь, родить и воспитать детей. И своего будущего я ей не отдам!

– Люди, которые так думают, в услугах ведьм не нуждаются, – с сарказмом заметила ведьма. – Тем более, если у них такие помощники. Откуда про меня узнала? Говори честно.

– Честно? Не помню, если честно… В голове всё смешалось. Но многие, не один человек, посоветовали – иди к Любови. Сильнее её нет. Дали телефон. Предупредили: если тебе судьба получить от неё помощь, по телефону ответят. Вы мне сразу ответили. А кто-то так и не дозвонился… – ответила Ольга.

Она выглядела такой усталой, будто из неё выпили жизнь. И потерянной, и одинокой… Как котёнок, которого выбросили на улицу.

У Стаса в который раз кончилось терпение.

– Сколько? – коротко спросил он.

– Немного, – всё так же спокойно ответила ведьма. – Только за успокоительный отвар для неё. – Она кивнула на Ольгу. – Ты сделаешь остальное сам. И рубленая рана головы не помешает.

Стас даже бровью не повёл. В ведьм он не верил от слова «совсем». И если ей известно про его ранение, значит, у этой Любови широкая агентурная сеть, звенья которой можно обнаружить даже там, куда не под силу дотянуться обычным людям.

Ведьма опустила руку ниже столешницы и тут же вытащила её с бутылочкой из тёмного стекла.

– Это пока твоя защита от мира, – сказала она Ольге. – Живи спокойно, ничего с тобой не случится. Тебе же, – ведьма глянула на Стаса, – предстоит отправиться к бабе Тосе, Антонине Горшковой. Да не медли, она вот-вот помрёт. С тебя двадцать тысяч.

– Я бы и за половину согласился денёк поработать ведьмой, – попытался пошутить Стас, доставая из бумажника купюры.

– Кто знает, может и придётся, – ответила ведьма. – Когда будешь выходить, сними покрывало с зеркала. Это для тебя, чтобы ты перестал считать ведьмовство мошенничеством.

Стас глянул на неё и улыбнулся. Ну конечно же, для него уже подготовлен какой-нибудь фокус, к примеру, появление в зеркале умерших родителей, погибших товарищей. Или, в конце концов, первый сексуальный опыт. Знаем, проходили.

Он взял бутылочку, бережно опустил её во внутренний карман, подхватил Ольгу и вышел из комнаты, в которой тотчас погас свет.

«Ну вот, киносеанс, как и предполагалось», – снова усмехнулся Стас.

Однако в полной темноте он определил, где покрывало, и сдёрнул его.

И в тот же миг оцепенел от того, что увидел.

Такого просто не могло быть! Про этот момент из последнего задания не знал никто, потому что не осталось живых свидетелей.

Ему и Пашке Коркину предстояло устранить одного из руководителей запрещённой во всём мире организации Ближнего Востока. Приняли решение использовать новую возможность «стрижей» — создание иллюзии. И Стас с Пашкой явились к главарю в облике его ближайших соратников, работавших в Европе.

Но кто ж знал, что у международного преступника сорвёт от наркоты крышу, и он сразу же, сходу, распорет мечом-зульфикаром Пашку от горла донизу? Всё положенное по статусу оружие отобрала охрана. Стас с Пашкой полагались на силу своих рук…

Второй замах зульфикара почти скальпировал Стаса и снёс ему часть черепа. Тогда ему пришлось действовать в беспросветной багровой мгле, которая в этот раз явилась по его душу. Руки его до сих пор помнили хруст шейных позвонков бандита и треск вырываемого кадыка. Потом он пополз к окну, приняв облик раненого охранника.

И всё это в деталях увидел Стас в зеркале.

Он очнулся только тогда, когда Ольга потерлась лбом о его плечо.

–  Расскажи, что ты видел в зеркале, – неожиданно потребовала Ольга. – Я вот ничего не увидела, потому что было темно. А ты так напрягся, прямо закаменел весь. Я почувствовала, что тебе больно. И ещё что ты на кого-то так обозлился, что готов убить.

– Войну я видел, любимая. Войну и врага.

– Как такое могло случиться-то? Ты видел, а я – нет.

– Наверное, ведьма Любовь — классный психолог. Она просто вытянула из меня самое страшное из того, что когда-либо со мной произошло.

***

Перед тем, как дать Ольге отвар ведьмы, Стас понюхал его и попробовал. Он отдал двадцать тысяч за обычную валерианку! Вот мошенница! Однако любимая сразу же заснула. А ведь иногда её не брали даже лекарства, которые когда-то Стас принимал сам от хронической бессонницы и болей. Значит, в отваре ещё что-то есть.

Стас позвонил двум людям, которые ему были обязаны жизнью. Один сразу согласился съездить с ним в бабе Тосе, то бишь Антонине Горшковой. Другой попросил его подъехать к одному НИИ.

Стас отлил несколько капель из бутылочки в пробирку из сейфа. Передал пробирку знакомому, договорился о звонке насчёт результатов и вернулся домой.

Сборы заняли не так уж мало времени – отвык за полгода от дисциплины и того, что всё всегда должно быть под рукой. А потом навалились тяжкие думы. Прав ли он, оставляя Ольгу дома? Если верить ведьме, то это был оптимальный вариант. Но он привык не доверять никому, даже самому себе. Человек слаб и беззащитен по своей сути. Ему ли это не знать. И сегодняшнее его видение подтверждает это.

Значит, решено: если в отваре нет вредных алкалоидов или других химсоединений, ведьма не желала зла, просто пыталась разгрузить нервную систему Ольги. Если это не так… Придётся нанести ей ещё один визит. Она не скроется.

Звонок от знакомого из НИИ прозвучал довольно скоро:

– Чистейший отвар валерианы! Похоже, на дистиллированной воде, ибо нет никаких примесей. Стас, в чём дело?

– Простая проверка, друг. Ты уверен, что отвар не принесёт вреда моей девушке? Это точно валериана, а не какие-нибудь изомеры?

– Непонятные слова говоришь, да? Обидеть хочешь, да? – стал ёрничать его собеседник. – Говорю тебе, что всё в порядке. Сам выпил остаток, зевота рвёт рот, спать хочу. Бывай.

Ладно, так и быть. Ольге отвар на пользу. Молниеносный его эффект может свидетельствовать о том, что сырьё первоклассное, а не такое, как на производстве лекарств.

Стас сделал ещё несколько ночных звонков верным людям в разных структурах, которые объединяла лишь круглосуточная связь. Начертил схемки. Они не сложились в одну картину. Но он к ним ещё вернётся.

В чужой машине он вытащил все схемы, изложил Рафаилу, ныне напарнику, чем они будут заниматься:

– Едем в соседний Голотвинский район, село Мшанку. К восьмидесятидевятилетней бабке. Не улыбайся. Да, это не прежние наши забавы. Мы должны вытянуть из неё подноготную семьи, как говорится, до седьмого колена. Поговорить с местными, особенно по поводу переноса кладбища на другое место.

– Под прикрытием?

– Нет. Не может быть никакого прикрытия. Это, брат, не уголовка, не магия. Это хуже – ведьмовство.

Рафаил не выдержал и захохотал.

Стас смолчал. Он бы и сам засмеялся над собой, если бы смог. Потом сказал:

– А теперь помоги мне обдумать следующее. Я узнал всё от нашего сверчка в Минздраве и по каналам МВД. Слушай внимательно. На мою девушку шесть раз было совершено покушение. Вот данные Больницы скорой медицинской помощи: острое отравление, больная Чуднова Ольга скончалась. Похоронена за счёт государства как не имеющая родственников. ДТП, Несмелова Ольга скончалась. Родственников не нашли. Отравление угарным газом, Совиных Ольга скончалась. Безродная. Изнасилование, удушение – Сакулина Ольга скончалась. Кремирована за счёт неизвестного лица. Ножевое ранение в подземном переходе — Голубева Ольга скончалась. Захоронена за счёт государства. После падения лифта в шахту в больнице скончались Таюрский Станислав и Молчан Ольга.

– И что?

– Посмотри на даты. В эти же дни пострадала от тех же самых причин моя Ольга. Но она жива! Получается, что вместо неё умер кто-то другой.

– Да, круто! Везёт же твоей Ольге, – вполне серьёзно заметил Рафаил.

– А вместо меня и неё ушли из жизни какие-то Таюрский и Молчан. Мы ведь тогда решили спускаться по лестнице. Погибшие кремированы за счёт неизвестного лица.

– Ну поздравляю! Круто же! Возьми в компанию, хочу жить вечно, – усмехнулся напарник.

– Что ты сказал? Жить вечно? Ладно, это вовсе какая-то фантастика.

– Ведьмовство – та же самая фантастика. В реальной жизни это простое везение. Ведьмы таки не нежитники, тенетницы или упырники. Вспомни, мы с тобой оставались живы благодаря навыкам «стрижей», врачам, своей носорожьей шкуре, – ответил Михаил.

– У моей Ольги нет носорожьей шкуры. Не было матери, отца. Только та бабка, к которой мы едем. Но и она виделась с внучкой один раз.

– Ну-ка, расскажи мне о ней, – вроде бы равнодушно попросил друг, но Стас-то знал цену этому показному безразличию.

– О ней можно рассказывать весь день… – начал Стас и замолчал.

–Ууу, – прогудел насмешливо Михаил. – Влюблён, как лягушка в болото.

– Ладно. Слушай: её нашли на перекрёстке. Через три года вернули туда же. В семь лет повторилось то же самое. В пятнадцать приёмные родители отыскали эту бабку. Но Ольгу назад не повезли, отправили в город учиться. Я так и вижу, как она стояла одна у полуразрушенной будки, где раз в день останавливается маршрутка их дальних сёл.

– Знаешь, что я тебе скажу? Такое бывает, когда ребёнок выпал из-под хвоста дьявола.

– Что?! – крикнул Стас. – Думай, что говоришь. А то ведь я тебе по старой дружбе-то морду набью.

– Ты не горячись, так в народе говорят о трудновоспитуемых. Рассуждай логически: от девчонки отказывались всякий раз не просто так, а по причине. Может, крала, может, ещё что-то творила… Других детей била, в конце концов. Такие очень хитры и изворотливы, могут выдумать амнезию, мол, ничего не помню. Это сразу снимает ответственность за поступки, мешает найти бывших родителей и узнать правду. Или, что более вероятно, она сама сбегала. И снова – ничего не помню, не понимаю. Это поведение социопатки.

– Ольга ничего не рассказывала ни о кражах, ни о чём-нибудь другом… Она любила приёмные семьи.

– Послушайте, Станислав Мельников, вы «стриж» или воспитатель ясельной группы? Как можно верить девице с такими странностями?

– Ты со своей-то дочей не равняй, – огрызнулся Стас.

ؘ– Да, моя роднуля – настоящая курва, вся в мать. Лентяйка, шлюшка и, похоже, наркоманка. Но ничего, ещё не вечер. Выдам замуж, как закончит учёбу. Одному мне с дочей и её мамой не совладать.

– Разбаловал.

– Просто слепо любил, как вот ты сейчас свою Ольгу. Мы дома-то сколько дней в году бывали? Приедешь и не знаешь, как наглядеться… Может, другого возвращения уже не будет…  

Мужчины замолчали.

Осенняя непогода оказалась как раз под настроение. Подул ветер, понёс пыль с полей. А потом сыпанул мелкий дождь, который осел на стёклах брызгами слёз умиравшей природы.

– Какая у тебя версия-то? – спросил Михаил.

– Ольгина мать жива. И, похоже, одержима желанием свести Ольгу с ума или, как вариант, подтолкнуть к самоубийству. Ты на дорогу гляди, не на меня. Я не чокнулся, в полном здравии, – заметил Стас.

– Я-то зачем тебе понадобился? Давай догадаюсь: ты подозреваешь, что мать действует не одна? Так ведь? Одной ей не провернуть дельце со столькими смертями, скрутить их в клубок с такими противоречиями и совпадениями. Однако скажи: почему она сразу не убила ребёнка? – спросил Михаил.

– Думаю, дело связано с каким-то наследством… или наследием. Врагам удобнее видеть Ольгу в дурке, чем в гробу, – ответил Стас. – И я точно знаю, что концы нужно искать в Мшанке.

– «Точно знаю», – передразнил Михаил. – Что именно знаешь? Поделись.

Увы, Стас не мог поделиться, потому что так велела ему ведьма.

И тут с машиной что-то случилось. Глухо хлопнуло под днищем, дёрнуло в сторону. Михаил не успел выматериться, как они полетели в кювет.