Старик и водники⁠⁠

- Старый хрыщ! – Трофимыч в сотый раз переворачивал все верх дном: дневника нигде не было. Эта толстая тетрадь, в которую была записана вся жизнь одинокого и обездоленного старика. И сейчас она куда-то пропала. Старческий склероз прогрессировал уже давно, и вспомнить вчерашний день было целым испытанием. Тогда выручало расписание дня, а также развешанные по дому бумажечки и закладки – это помогало заниматься делами, не задумываясь о их смысле. А перед сном, когда начинало темнеть, Трофимыч садился ужинать, параллельно исписывая новую кипу листов планами на следующий день. Когда расписание на ближайшее будущее было готово, нужно было зафиксировать события, которые еще помнились. Так и жил старик из года в год.

«Его здесь нет, я его потерял, нужно идти на улицу!» - Трофимыч начал искать по дому что-нибудь для защиты, и почти сразу нашел ружье, висевшее на стене. На ствол была приклеена записка «патроны в шкафчике ниже» - дед удивился своей педантичности и находчивости. Дом представлял собой многокомнатное строение, в котором было тепло и уютно. Пламя печи разгоняло холод и мрак, на ней же стояли чистые кастрюльки с едой. В спальне кровать, книжные шкафы, да тумба, на которой лежало что-то важное. Пучки трав развешены всюду.

Нужно было собираться. В одной из комнат старик нашел шкаф с надписью «одежда». Там он взял жилетку, зеленую панамку, да потертые штаны. У выхода аккуратно было поставлено несколько пар обуви, из которых дед выбрал черные кирзовые сапоги. Теперь можно было отправляться в путь.

***

Рита и Ингвар сидели у перекрестка и листали толстую тетрадь. Это было интересно: в подобной деревне с населением в одного жителя сложно было найти интересного собеседника. Везде только покосившееся домики, да заросшие травой дворы. А здесь, вот, можно появилось новое развлечение.

- Ингвар, пойдем. – Рита ударила мальчика в чешуйчатое плечо. – Ты же знаешь, родители не разрешают нам лезть к земному народу.

- Да подожди ты! Интересно ведь. – Ингвар махнул на подругу рукой и продолжил читать. – У него тут про битву с какими-то немцами рассказывается.

- О, мне дед тоже про это говорил! Бывало, они людей убьют, а их тела в море скинут. А мы потом мстить приходим в ночи, за то, что загрязняют реку. Много водников тогда погибло. Пошли быстрей, нам здесь не место!

- Сейчас, сей... – Громкий хлопок раздался вдалеке, прервав мальчика. Ингвар повалился наземь. Синяя кровь потекла из отверстий, проделанных дробью. Стреляли со стороны обитаемой части деревни. Следующий патрон был уготовлен для Риты, раздался новый хлопок, и второе тело упало рядом с дневником.

***

За улицу от берега лежало два мертвых тела неизвестных существ. Похожие на людей, но покрытые переливающейся на свету чешуей, они носили человеческую одежду, в основном обноски. Волосы заменял синий плавник, проходивший от центра головы вниз по спине. Изо рта показались ряды маленьких, но острых зубов. Старику было наплевать на похитителей, хотя он точно видел их где-то раньше. Дневник был на месте. «Осмотрись» - подсказал внутренний голос. Блуждать по заброшенной деревне, в которой живут неизвестные чудовища – очень опасно. На одном из домов улицы красной краской было написано «Не ходи на берег». Скорее всего, это было дело рук самого Трофимыча, только и это воспоминание было стерто. В дневнике должны были быть ответы на вопрос: кого он только что убил? Нужно было идти домой, и как можно быстрей.

Родные стены придали уюта и успокоили. Усевшись за стол, Трофимыч начал читать листать тетрадку. Некоторые моменты были подчеркнуты красным карандашом, на них он концентрировал свое внимание. Война, новость о смерти жены, переезд детей – события были действительно важными.

Не прошло и минуты, как нужная страница была найдена.

«Несколько недель, как в деревне умер последний житель. И теперь, когда она стала никому не нужна, сюда приходят странные существа. Они называют себя водниками – люди-амфибии. Говорят на русском, живут в реках и озерах нашей области. Вполне разумны, хотя при первом контакте я чуть не пристрелил их. Сообщил, что могу менять товары. Теперь у меня всегда есть одежда и материалы, а они получают еду. Уж я, несмотря на склероз, хорошо охочусь, да еще и землю могу возделывать. Будем смотреть, что выйдет из нашего сотрудничества

Записка для себя: если ты насолишь им, то знай - они тебя не простят. Гранаты в тумбочке, там же, где и патроны. Навози дров к дороге и двору и подожги. Нужно будет осветить всю местность. И будь готов к чему угодно. Я сам не знаю, что это за загадочный народ.»

Все закручивалось очень стремительно. Подготовка к бою началась.

***

- И что же вы хотите сказать своим отказом захватывать деревню? - Член совета племени водников упер руки в пояс и смотрел на своего соратника.

- Мы потеряли двоих. Да, Ваня, это были твои дети, но нас итак осталось немного, зачем отправлять молодняк на убой?

- Потому что есть такая вещь как честь!

- Ах честь? – После катаклизма нас занесло на север, от куда мы пробирались через реки и озера, а где-то даже шли по суше. Мы были вынуждены терпеть множество лишений, просить пищи у магов и чародеек, принявших нас за магических существ. Несколько раз пришлось даже опуститься до запугиваний! И так до самой Сибири! И ты хочешь сказать, что мы смогли бы столько узнать об этом мире, будь у нас эта честь? И ты стоял в первых рядах

- Нас и без того осталось мало! Мы вынуждены унижаться перед другими, чтобы прокормиться. Лучше забрать все у этого человека, поделить и идти дальше, в поисках пищи. Хватит терпеть пресмыкаться перед сухопутными. Мы – гордый народ, пришедший с Севера! И теперь, набравшись сил, нет смысла позволять людям вытирать об нас ноги! – Племя одобрительно загалдело. – Остальные поддерживают меня, мы идем на войну!

***

Старик не сильно переживал на счет грядущей опасности, но раз уж он сам себе через дневник говорит готовиться к обороне, то следовало этим заняться. Параллельно выстраивая баррикады вокруг единственного целого и опрятного домика в деревне, он читал отрывки из своего дневника.

«Сегодня началась война. По радио передавали, что немцы утром бомбили Киев…»

«Началась мобилизация. Меня оставили работать в колхозе…»

«Познакомился с Машкой во время посева урожая. Красивая…»

«9 Мая! Победа! Мы вышли победителями из войны! Машка беременна…»

«Сын! У меня сын! Боже мой, как я счастлив! Сейчас всей деревней отмечать идем!...»

«Товарищ Сталин умер… В деревне траур, как же мы теперь без него?...»

«Деревня все больше и больше разрастается. У нас уже несколько детей»

«Распался…»

«Сегодня умерла Маша, любимая. Сколько мы прожили вместе? Благо хоть детей в крупные города отправили…»

«Людей в деревне все меньше. Старики умирают, а молодняк едет в города. Вчера Митрич ездил на рыбалку. Видел каких-то тварей морских. Думаем его в город в врачу везти: совсем ебанулся...»

«Галька вчера умерла. Теперь я остался последний на деревне. Ну и хорошо, еда есть, одежду и материалы водники подгоняют. Жить будем…»

«Боже мой, вся моя жизнь здесь прошла» - старик сел на стул. На осознание того, что ты не помнишь своего прошлого, может уйти много времени. Самые счастливые моменты превращаются в пыль перед болезнью, да и ты сам являешься ли собой без воспоминаний?

Здесь он прожил всю жизнь, которую даже не помнил. Считай, что и не жил. Уже, поди, около восьмидесяти лет не выезжать за пределы одной деревушки, стеречь ее, как пес цепной. А там, за парой поворотов, лежат два маленьких трупика. Детских трупика, убитых обезумевшим человеком, который и имени своего не помнил, лишь кличку «Трофимыч». Стоит ли какая-то тетрадь и остаток жалкого существования одного сумасшедшего двух полноценных жизней? Нет. Мысли нахлынули на Трофимыча, затея обороняться от неизвестных тварей не казалась такой здравой. Чувство грусти и апатии разрывало грудь

***

Несколько десятков водников-мужчин с примитивными копьями шли к стану врага – старого человека, который, несмотря на возраст, мог дать яростный отпор. Строй солдат был очень пестрым: юные водники, такие же, как и убитая парочка. В одном ряду с ними шли старики, еле державшие свое оружие. Были там и просто мужчины. Они попрощались с семьями и готовились к неизбежному. Дом убийцы показался не так далеко. Над крышей, рядом с дымоходом, реял белый флаг. «Это значит, что он сдается, но не верьте не единому его жесту. Люди очень кровавы» - произнес один из командующих племенем.

Когда они подошли ближе, то увидели открытую калиточку. Дверь тоже была нараспашку. На стене белой краской было написано «Простите». Солдаты прошли внутрь дома. На кровати лежало бледное тело старика. На стене весело ружье, а на столе – различные соленья и вкусная еда из подвалов и огорода. Еще одна надпись была на другой стене «Мой дом – ваш дом».

Коварный человек добровольно принял поражение. Битва закончилась. Не успев начаться.