Советские поэты, которые не любили стихи Есенина
Статья входит в мой цикл статей к 100-летию гибели поэта. 1925-2025 год
Иван Бунин
Что говорил о Есенине нобелевский лауреат Бунин часто печатают в статьях:
Чeм тут, казалось бы, восхищаться? Этой лирикой мошенника, который свое хулиганство уже давно сдeлал выгодной профессией, своим вeчным бахвальством, как и многими, прочими своими качествами?
Причем он не раз пытался сознательно доказать, что Есенин плохой поэт разбирая его поэзию:
Дeло происходит в маe, в саду, - откуда же взялась полынь, запах которой, как извeстно, сухой, острый, а вовсе не липкий, а если бы и был липкий, то не мог бы "вeять"?
Для Бунина было главным уколоть стихи Есенина, найти в них логическую неточность и абсурд. Но всё дело в том, что Есенин не стремился к математической точности в поэзии — он придумывал образы, которые «оживали» при прочтении стихов. И эти образы работали на читателя на эмоциональном уровне.
В какой-то мере исповедальная и надрывная лирика Есенина стала его визитной карточкой. Да, он нашёл себя в этом ключе. И что тут плохого? Иные поэты всю жизнь ищут свой «песенный напев» и не находят, а Есенин за тридцать лет составил о себе легенду, которую разгадывают до сих пор.
Так что пускай эту напыщенность Бунин оставит при себе. Она не нужна ни критикам, ни уж тем более тем, кто Есенина читает даже спустя 100 лет после его ухода из этого мира. О Есенине снимают фильмы, делают спектакли, поют его песни. А вот о творческих вечерах Бунина я что-то не слышал. Поэт он неплохой (хоть и со скверным характером), но до народности Есенина ему не дотянуть. Дворянин всё-таки...
Но Бунин — эмигрантский, а не советский поэт. Я его упомянул лишь потому, что на его авторитет часто ссылаются во многих источниках. Забывая, что у Есенина было множество недоброжелателей в стране советов, которую он воспевал.
Владимир Маяковский
Я не хочу долго расписывать их отношения и конкуренцию в литературе. Маяковский резко отвергал «слезливую» исповедальность и самоубийство как позу, но поэта признавал и скорбел. Это не «ненависть», а полемическая, но уважительная реплика. Тем более, мы знаем, как он сам «поставил точку в конце».
Для Маяковского Есенин был, пожалуй, единственным талантом, равным ему, которого он признавал и «приглашал» в вечность.
«Все эти друзья-поэты и имажинисты уйдут. Сотрутся из литературы. Один Есенин останется».
Не так уж он был далёк от истины.
1920-1930
Демьян Бедный
Были те, кто начал критиковать Есенина при жизни и не остановились даже после смерти. Многих из них сегодня я бы назвал «конъюнктурщиками». Писали в угоду власти, хвалили все действия вождя, воспевали каждое принятое решение. Некоторые имели бешеный успех, так как печатали их везде, где можно. Вот, например, строчка от небезызвестного Демьяна Бедного с громким названием стихотворения «Наша Родина»:
Дворяне, банкиры, попы и купечество,
В поход обряжая Тимох и Ерем,
Вопили: «За веру, царя и отечество
Умрем!»«Умрем!»«Умрем!»
И умерли гады нежданно-негаданно,
Став жертвой прозревших Ерем и Тимох.
Их трупы, отпетые нами безладанно,
Покрыли могильная плесень и мох.
Сегодня бы про такого сказали «отрабатывал повестку как мог». И был далеко не бедным человеком.
Демьян Бедный строчил газетные фельетоны «Правды»/«Известий» 1926–1928: выдавал формулы про «мещанскую слезливость», «кулацкую идеологию», проводил атаки на имажинистов и «деревенскую пастораль».
И в то же время не забывает воспевать:
Мы строим великое царство Труда.
И этой — родной нам по-новому — родины
У нас не отбить никому никогда!
Я не критик, и мне сложно судить стихи, но разве творчество 20-30-х годов Бедного не отдаёт конъюнктурой, разве он не хочет выслужиться перед новой властью, чтобы занять теплое место у кормушки? Например, у Есенина я такого стремления не наблюдаю.
А вот это у него:
Мы ждали, в даль вперяя очи,
Когда ж откликнутся они?
Мы шли одни во мраке ночи,
Мы шли одни. Но, веря в близкий час рассвета,
В один сомкнувшися порыв,
Мы ждали братского ответаНа наш призыв.
Уж больно напоминает сильное отыгрывание повестки. Заказуху. У нас и сегодня такие «певцы» есть. Всё у них «мы» да «мы», но сами они к народу никогда близки не были. Не понимали, чем живёт этот народ и как.
То есть, если в принципе осуждать Есенина, нужно взглянуть на наше настоящее. А потом удивляться, как оно похоже на наше прошлое. Сколько там было «слуг народу», песни которых сегодня не вспомнит никто.
У хорошей поэзии есть индивидуальность, не столько красота слога или изящность рифмы, сколько характер. Хорошему поэту удаётся это воплотить, плохой же пользуется стандартным инструментарием, играя на эмоциях людей. В краткосрочной перспективе это работает. Даже мощно работает. Но для истинной народной любви этого маловато.
Хотя это сугубо моё мнение как автора.
Сергей Третьяков
Теоретик «литературы факта», для которого исповедальная, «деревенская» лирика была делом вчерашнего дня. Его программная формула стала лозунгом ЛЕФа:
«Нам нужна литература факта, а не литература “переживаний”».
В этом ракурсе «есенинская» интонация — лишняя, «неработающая» на строительство нового мира. В выступлениях конца 1920-х Третьяков прямо противопоставлял «пастораль» и «факт», «камерную» слезу и «социальное действие». Для него Есенин был пережитком прошлого. Он искренне считал, что людям не нужны такие стихи. А вот отрывок из его творчества:
Трубы заводов, гряньте
Маршем на нашем пути!
С солнцем на красном банте
Молодо нам итти.
Товарищи, стройся в колонны!
По сердцу равняйте шаг!
Сегодня над маем зеленым
Алейся, рабочий флаг!
Вот о чём я говорил в прошлом абзаце. До характерности этим стихам очень далеко. Это же не Маяковский...
Алексей Крученых
Вот уж кто, как мне кажется, искренне не любил Есенина.
Футуристические памфлеты и брошюры 1910–1920-х полны выпадов против «лубочной деревни» и имажинистов, среди которых — и Есенин. Принциповая позиция Крученых: слом традиционной образности, «берёзочную» лирику — в архив; слову — свободу от «сахарной» семантики. Его язвительная манера (пародии на «берёзу», на «рубаху навыпуск») била по мифу, а не только по стихам.
Сколько он памфлетов о есенине выпускал я точно не знаю. Но много.
Заметьте, многие вышли в 1926 году. Тогда о Есенине говорили много. Началась так называемая борьба с «есенинщиной» по приказу самого Сталина. И тут Крученых отыгрался по полной. Вот отрывок из одной его работы:
«С самых ранних стихов во всех его произведениях чёрной нитью проходит мотив безвыходного отчаяния… Всё кругом рисуется поэту в мрачных кладбищенских образах… Утверждения момента жизни, радости, света – в стихах Есенина нет никогда».
Так и хочется сказать: «А он вообще раннего Есенина читал?». Или только «Москву кабацкую», о которой тоже книжки накатал. О творчестве самого Крученых я даже говорить не хочу. Я его просто не понимаю. А вы поймёте вот это:
Мизиз...
Зынь...
Ицив - Зима!..
Замороженные
Стень
Стынь...
Снегота... Снегота!..
Стужа... вьюжа...
Вью-ю-ю-га - сту-у-у-га...
Стугота... стугота!..
В звукопись решил поиграть. Ну что ж, может, кому-то это зайдёт в душу.
Александр Безыменский
Один из самых резких рапповских голосов против «имажинистской позы». В стихах и выступлениях конца 1920-х он раз за разом бил по «белой рубахе» как по сценическому костюму, по «берёзке» — как по декорации. В его логике «есенинщина» — эпидемия, от которой литературу нужно «лечить» организационными мерами. Именно про него Маяковский написал в своём стихотворении «Юбилейное»:
«Ну, а что вот Безыменский?! Так… ничего… морковный кофе».
Напомню, что в СССР это заменитель кофе, который готовили из обжаренной и перемолотой моркови. Такой напиток не содержал кофеина, но был похож на кофе по вкусу и аромату. Вроде кофе, а вроде нет. Вроде поэт, а вроде нет.
Вперед, заре навстречу,
Шагал наш Комсомол.
В жестокой грозной сече
Он славный путь прошел.
За власть Советскую свою
Геройски бились мы в бою.
Мы — молодая гвардия
Рабочих и крестьян.
Александр Твардовский
Его часто ошибочно записывают в противники Есенина. На деле он последовательно выступал против «есенинщины» — бытовой позы, слезливого эпигонства — при признании силы подлинной есенинской лирики. Редактор «Нового мира», он возвращал в канон «народную» интонацию без кабацкого мифа.
И я не люблю, когда, не разобравшись в вопросе, писаки пишут, что Твардовский презирал и не любил стихов Есенина. Всё он прекрасно осознавал и понимал. Он сам был поэт из деревни, и ему, конечно, могли не нравится некоторые лубочно-деревенские стихи Есенина, но именно он занимался составлением сборника его стихов в «Новом мире» и поместил туда лучшие произведения поэта. Там Есенин был во всей красе.
Разве это нелюбовь?
Он признавал певучесть стихов Есенина, их народную глубину, но желал примиряться с его тёмной стороной. На всесоюзном съезде учителей он скажет:
«…я, например, не поклонник Есенина, но мне кажется, для нынешнего поколения важно знать произведения этого выдающегося русского лирика».
Вероятно, он считал, что последние годы Есенина были омрачены тягчайшей болезнью под названием алкоголизм. И стихи получались соответствующие порой:
Друг мой, друг мой,Я очень и очень болен.Сам не знаю, откуда взялась эта боль.То ли ветер свиститНад пустым и безлюдным полем,То ль, как рощу в сентябрь,Осыпает мозги алкоголь.
Но ведь Есенин на то и Есенин, что в своей поэзии выразил себя без прекрасно. Осыпает мозги алкоголь? Что ж, прекрасно, напишем. Любил женщину сорока с лишним лет? И это нужно упомянуть. Ещё раз, Есенин — исповедальный поэт, и он точно не мог упустить эти факты из своей биографии.
Было ли это позёрством или литературным приёмом? Да не важно. Главное, это сработало, а в поэзии все средства хороши. Чего у есенина не отнять, так это наивной непосредственности:
Приемлю все,Как есть все принимаю.Готов идти по выбитым следам,Отдам всю душу октябрю и маю,Но только лиры милой не отдам.
Спасибо за внимание!
Мой телеграмм канал - Дмитрий Джулиус