СЛАВА: ДЕРЕВНЯ на ДВОИХ
Приехал я в Степурино по грибы.
Именно так – по грибы; с некоторых пор я езжу туда только с одной целью, ибо по мере взросления отпало все остальное: пруды, где я ловил карасей, обмелели, деревенские девушки, которых я, пятнадцатилетний, вожделел, давно уже обзавелись семьями и уехали в город.
И вот, иду я по деревенской улице, в растоптанных кирзовых сапогах и рваной футболке, и вижу впереди девушку примерно так же одетую, только сапоги резиновые и футболка поприличнее, да еще в косынке.
И вижу я, в сущности, не девушку – а походку. Деревенские так не ходят – как говорила Забава Путятишна в незабвенном советском мультфильме про Василису Микулишну: «Не идет, а словно павушка плывет». Бедрами туда-сюда, короче.
Я - за ней. Она краем глаза, кажется, увидела меня, но не ускорила шаг и не замедлила, а так же, как была, в своем деревенском прикиде, подошла к машине с московскими номерами, открыла багажник и стала там что-то искать.
Я поступил, как и всякий бы на моем месте: прошел один дом, подошел к своей машине, и тоже начал там что-то искать.
Я не знаю, что искала она, но я нашел у себя: рыбацкий нож, считавшийся потерянным, ключи от квартиры, из-за которых поменял замок, и книжку Довлатова. Но несмотря на этот автомобильный клад, я продолжил это занятие, продвигаясь вперед и вглубь, в направлении задних рычагов, пока, наконец, не сообразил, что выглядит это весьма нелепо.
И подошел к ней.
- Привет.
- Привет.
- Может, мы ищем одно и то же?
- Может.
Не девушка, молодая женщина. Красивая. Белокурая, с ясными, льдисто-серыми глазами. И такая странная – одна половина лица смеется, а другая нет. Не знаю, как объяснить. Губы строгие, а глаза хохочут.
- Вячеслав.
- Нюра.
Я пожалел, что я не Игнат.
- Нюра, я…
- Я знаю, Слава. Ты племянник тети Лизы. Внучатый, да? Она о тебе рассказывала. Мы земляки, правда? - она кивнула на номер.
- Да, я…
- Заходи вечером.
Сказано-сделано.
И вот я у нее.
«Поляна» накрыта.
Знаете, шестое чувство существует – в моем случае оно заключается в том, что при первом же взгляде на женщину ты обычно понимаешь: будет или нет. То есть – это вопрос времени или не стоит и пытаться. Но с ней я почувствовал нечто странное: «будет» - говорил мне внутренний голос, но на вопрос «что именно?» отвечал: «не гоношись, тебе понравится».
- Ну, и зачем ты сюда приехал? - спросила меня Нюра.
- В лес сходить.
- А, - сказала она. – А я – вот видишь.
На столе стояла литровая, что ли, бутылка какой-то прозрачной, как слеза, жидкости. Словом, вы поняли – что у нас еще может быть как слеза.
- Я…
- В общем, Слав, - она открыла бутылку с характерным лопающимся звуком – Ты мне уши не топчи и оглобли не гни. Я топ-менеджер. И я хочу выпить. После – как получится. Понимаешь. Если у тебя получится, конечно.
- А грибы?
Она оценивающе посмотрела на бутылку.
- Думаешь, нам этого не хватит – ну, для расширения сознания?
И вот – мы начали пить.
Интересно, думал я, глядя на ее ладную (спортивную) фигуру и завитки волос над ушами – получится или нет?
И вот – она начинает рассказывать. О том, что она – генеральный директор компании. О том, что приезжает сюда время от времени, чтобы «релакснуться», и дом этот купила именно с этой целью. О том, что тетю Лизу хорошо знает и уважает. Ну и все в таком духе.
Несмотря на то, что закуски было достаточно, я быстро опьянел. И что-то в манере ее разговора, да и в самой ситуации показалось мне смутно знакомым. Где-то все это я уже видел и слышал. Знакомая тема. Стратегия развития компании – ни к черту. Собственники – надутые индюки, и их ждет сума или тюрьма. Клиенты – крохоборы, подчиненные – бараны. И по мере того, как она говорила (а я пьянел), вокруг меня начали происходить странные вещи: выбеленная печь вдруг превратилась в стену с сомбреро, стена с ковром – в барную стойку с напитками, а просторная горница, где мы сидели, стала походить на танцпол в ресторане «Панчо Вилья», куда мы с другом ходим, по сути, с той же целью. И больше того, я хлопал глазами, пытаясь встать (безуспешно), и потрогать Нюру, которая продолжала говорить – только для того, чтобы убедиться, что она – это она, потому что передо мной сидела уже не она, а мой друг. Хмурый и широкоплечий.
Я сказал ей:
- Дима, забей. Пойдем потанцуем.
Она внимательно, с пониманием, посмотрела на меня – и выпила, не чокаясь.
Утром я проснулся рано. Удивительно бодрый. Похмелья - ни в одном глазу. Вышел на двор, набрал воды из колодца. И окатился, издав торжествующий вопль.
Вернувшись, некоторое время смотрел на нее, посапывающую, как ни в чем ни бывало. И затем занялся с ней тем, что подразумевалось с самого начала.
На перине – неудобно! Бросил одеяло на пол, ее – осторожно – туда же. Скрипели половицы, пели петухи, где-то замычала последняя, наверное, в деревне корова. Она проснулась и ответила мне – так страстно и естественно, как будто мы всю жизнь этим занимались. И стонала так, что весь дом ходил ходуном (а в серванте весело звенело стекло или хрусталь, что у нее там было).
Как вы думаете, где она брала самогон? Да у моей тети Лизы, разумеется!
О грибах – в другой раз, хотя я и не злоупотребляю, но как-то опьянел, пока писал – и мне, пожалуй, не мешало бы опохмелиться…