СИЗО. 214-ая камера. Разное
Итак, в камере появилась тэха, больше всего ей был рад Тимур. И не потому, что ему надо было кому-то срочно звонить, а больше как атрибут его прежней вольной жизни.
В данном случае Тимка тоже проявил определенную слабость – зависимость. А если есть зависимость, то обязательно появятся люди, которые попробуют воспользоваться этой зависимостью.
Например, сначала отобрать, а потом вернуть. Но вернуть уже за деньги. А один раз заплатив, будешь платить всегда.
Я хоть и был новичком, но интуитивно это понимал, поэтому при появлении в хате тэхи проявил полнейшее равнодушие. Есть – хорошо, нет – плевать.
Кстати, тут в комментариях периодически появляются юзеры, которые подозревают, что арестанты с появлением телефона сразу станут "службой безопасности Сбербанка". Лично я такого не видел ни в одной камере. У арестантов совершенно другие приоритеты: сообщить родственникам, что с тобой все в порядке, пообщаться с семьей или девушкой, попросить что-то положить в посылку или передачу – обычные бытовые разговоры. И вообще, у меня большие подозрения, что "колл-центры" работают с территории Украины.
Дорога в 214-ой камере была совершенно ненапряжной. С пробитием зеленки нам сверху, со второго этажа, спускали коня, а мы, в свою очередь, своего коня кидали вниз – в подвал. Вот и вся дорога. Движуха была не особо активной. Поэтому обычно за дорогой до утра следил один арестант, а остальные после 12 ночи начинали постепенно прикладываться и дремать, так как телевизора не было, и делать все равно было нечего. После двух ночи уже мирно посапывали почти все арестанты, кроме дежурного дорожника. Утром достаточно было отвязать у себя верхнего коня и забрать нижнего – вот и весь расход.
Явного лидера в 214-ой камере не было. Арсену это было не нужно по причине спокойного характера. Тимке с Кириллом по молодости не хватало руководящего опыта. Серега не подходил по причине слабоватого внутреннего стержня. Ромка – из-за общей недалекости. Армен утратил авторитет из-за истории с телевизором. Я – не видел необходимости и пока считался неопытным новичком.
При этом моральный климат в 214-ой был несколько похуже, чем в 121-ой – люди были другие. От того, кто сидит, все и зависит, как это и происходит в любом другом коллективе.
Я по-прежнему не знал, как правильно защищаться, но так как эта мысль не покидала меня, начал пробовать искать правильный путь. Конечно, тогда я был до крайности наивен и неопытен, но, тем не менее, действовать начал. Как первый шаг, я попробовал написать определенный текст в мою защиту. Каждый день я, сидя на своей шконке, исписывал лист за листом, подложив книгу. Конечно, было неудобно, темновато, но все-таки через несколько дней у меня уже было готово листов тридцать рукописного текста, который я передал адвокату при очередном его посещении.
Между поисками вариантов защиты я увеличивал число своих английских карточек.
Этими занятиями я сильно удивлял своих сокамерников, которые для своей защиты не делали ничего, вообще ничего, просто сидели овощами. Я для них был в некотором смысле инопланетянином, занимающимся странными вещами.
Решетка в 214-ой камере была затянута простыней, для тепла. Но вот как-то, уже не помню для чего, завесу сняли и вечером сели ужинать. Вдруг нам по дороге пошли малявы одна за одной: пацаны, пришлите пожрать, дайте то, дайте это, курить, дайте колбасы, сала, фруктов… Что за напасть? Что случилось?
Оказывается, наш стол с едой после снятия завесы с решетки стал отлично виден из камер второго этажа соседнего корпуса, вот поэтому оттуда и пошли просьбы сплошным потоком. Пришлось снова срочно наводить маскировку ))
Через три недели моего нахождения в 214-ой камере с продола была названа моя фамилия и добавлено "с вещами". Так, снова в другую камеру, это теперь уже было понятно, "лыжи" никто не отменил…
Я быстро собрался, пацаны приготовили пакет с едой и сигаретами, дверь с лязгом открылась, и я снова вышел на продол…
Продолжение следует.