Дореволюционные посты

Школа жизни художника Богданова-Бельского⁠⁠

"У дверей школы" (1897) Государственный Русский музей

Когда в 1868 году у сельской батрачки появился незаконнорожденный сын Николай, он получил стандартную в таких случаях фамилию Богданов, то есть Богом данный. Позже к ней прибавилось Бельский, в честь уезда Смоленской губернии, где он родился. Николай Богданов-Бельский стал одним из самых интересных и самобытных русских художников конца 19 – начала 20 века.

Чтобы лучше понять творчество художника, стоит учитывать его биографию. Как видим, на первый взгляд ничего хорошего судьба ему не готовила. У матери ни кола, ни двора, жили из милости в доме дяди, а сам он с детства трудился пастухом. Так бы и пас он коров, если бы не художественный талант, тяга к знаниям и встреча с замечательный человеком - Сергеем Александровичем Рачинским. Рачинский был ботаником и математиком, профессором Московского университета. В 1872 году он оставил университет, вернулся в родной уезд и основал знаменитую народную школу, для которой сам разработал методику преподавания. При школе было общежитие для учеников – крестьянских детей. Эту школу и самого учителя художник позже изобразил на известной картине «Устный счёт. В народной школе С. А. Рачинского» (1895).

"Устный счёт. В народной школе С. А. Рачинского" (1895) Государственная Третьяковская галерея

После двухлетнего училища (на котором для многих крестьян учеба и заканчивалась) будущий художник с 1878 по 1882 год посещал эту известную школу. Затем Рачинский на два года отправил его получать начальное художественное образование в иконописную мастерскую при Троице-Сергиевской лавре. После этого тогда еще просто Николай Богданов учился в знаменитом Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Его наставниками были В.Д. Поленов, В.Е. Маковский, И.М. Прянишников. В 16 лет он написал «Еловый лес» - первую по-настоящему удачную картину. За полотно «Будущий инок» (1889) он получил серебряную медаль и звание «классного художника».

Художник подолгу гостил в доме Рачинских в селе Татеве, и местные жители не раз становились героями его полотен. Картина «Будущий инок» была навеяна происшествием в Татево. Один подросток решил уйти от мирской суеты и стать отшельником. С этой целью он покинул село. Через 2 недели его нашли в зимнем лесу и вернули домой. Картина самому художнику не понравилась, и он сам был удивлен ее успеху. В 1890 году «Будущий инок» был показан на выставке Товарищества передвижников, после выставки картина ее приобрела императрица Мария Федоровна. Было создано две копии, одна для коллекционера Третьякова, вторая для известного критика Стасова. В то время это было лучшей рекламой. На молодого художника посыпались заказы, в основном портреты. В 1899 году он написал портрет императрицы Марии Федоровны. Художник аработавал в столице, изображая аристократов, а затем отправлялся в сельскую местность, писать для души деревенских ребятишек, школы, все то, что было ему знакомо с детства и отрочества. Именно картины о деревенских детях и школах в итоге сделали его по-настоящему знаменитым. Когда Николай Богданов в 1905 году стал академиком АХ, сам император Николай II прибавил к его фамилии Бельский.

"Новые хозяева. Чаепитие" (1913) Частная коллекция

Картина художника «Новые хозяева» стоит в творчестве Богданова-Бельского, на первый взгляд, особняком. Она написана в усадьбе Островно. Эта усадьба примечательна тем, что в ней и ее окрестностях работали и другие художники. А Левитан даже пережил любовную драму, когда у него завязался роман с женой столичного чиновника Анной Турчаниновой, в результате чего он бросил спутницу жизни Софью Кувшинникову, тоже состоявшую в законном браке. Но и с новой пассией отношения не заладились, к тому же у Левитана начался роман еще и с взрослой дочерью Анны. В итоге, запутавшись в этом любовном даже не треугольнике, а многограннике, он предпринял попытку самоубийства (или сделал вид, что предпринял, кто их художников разберет). Чехов написал по мотивам этой истории рассказ «Дом с мезонином», а сама разлучница считается прототипом его же «Попрыгуньи». Но это была бы совсем другая история, если бы не то, что уже после смерти Левитана Турчанинова в 1914 году продала свое находившееся поблизости имение Горки. Новым хозяином стал бывший крестьянин купец второй гильдии Агей Марков. Он заселился в барский дом, а находившийся рядом лес срубил и продал. Почти «Вишневый сад».

В 1913 году была написана картина «Новые хозяева». Формально это событие произошло раньше, чем официальная сделка, но вполне возможно, что о продаже переговоры шли уже тогда. Художник лишь предвосхитил события и перенес действие в знакомые ему интерьеры. В итоге на картине мы видим типичное дворянское гнездо, но на старинной мебели сидят бывшие крестьяне и пьют по-простому чай из блюдца. Еще одна интересная деталь чаепития: мужчины пьют чай в основном из стаканов, а дети и женщины из чашек. Эту странную привычку отмечал еще А. Дюма, описывая свое путешествие по России. И еще одна интересная деталь: мальчик на переднем плане босой. В крестьянских семьях дети часто ходили босиком. Первоначально это было продиктовано бедностью, потому что обувь старались беречь, а потом стало просто нормой. Если взглянуть на картины, изображающие крестьянский быт, почти везде дети босые, в отличие от маленьких «благородий» в чулочках и ботиночках. Этот штрих еще раз подчеркивал современникам, что семья крестьянская. На стене висит портрет старого хозяина в золоченой раме, а рядом конская упряжь, да еще и печка-буржуйка в комнате. Обычно, когда описывают эту картину, пишут, что крестьянин нарушил благородный интерьер, и это намеренный диссонанс, чтобы подчеркнуть разительные перемены, слом традиций. Но, на мой личный взгляд, ситуация не столь однозначна. Такие печки устанавливать в квартирах запрещалось, да и в домах их редко ставили, только во временных сооружениях и строящихся зданиях для просушки помещений от влаги. Но тем не менее, в жилье их иногда устанавливали, например, когда хотели переделать под квартиры или комнаты изначально неотапливаемые помещения вроде чердаков или подвалах. Иногда такие печки ставили в бараках. Это считалось элементом сурового быта бедноты. Кто именно и зачем поставил такую конструкцию в усадьбе – вопрос спорный. Но в доме явно нужен ремонт, так как на стене видна трещина, да и штукатурка облупилась, и вообще чувствуется запустение. Так что теоретически могли установить и раньше. Я слышала, что сохранилась фотография, где этот зал запечатлен с аналогичной буржуйкой, и в тот момент имение принадлежало «благородиям». Возможно, эта печка наоборот показывает, что дом обветшал, стал нежилым, топился иногда лишь чтобы не отсырел. Тогда новые хозяева – это не малограмотные нувориши, не оценившие красоту старинной усадьбы и изуродовавшие интерьер столь непрезентабельной вещью. Может, наоборот люди, которые могут дать второй шанс тому, что не смогли сохранить прежние владельцы. Тогда все не столь драматично. Скорее, вселяет оптимизм. Увы, сам автор четких описаний не оставил, поэтому зрители могут выбрать трактовку сами. Картина показывает частое явление конца 19 – начала 20 века. Все больше дворян разорялась, их имения пускали с молотка, и в итоге «дворянские гнезда» отходили разбогатевшим крестьянам и купцам.

«Дети за пианино» (1918) Третьяковская галерея

Картина «Дети за пианино» в какой-то степени перекликается по тематике с «Новыми хозяевами». Дети крестьян изучают «артефакты», оставшиеся после бывших хозяев. Правда, с учетом того, что картина написана в 1918 году, хозяева свое имущество оставили не по доброй воле. При этом из интерьера непонятно, где именно происходит действие. То ли крестьяне перенесли к себе добро из очередной разграбленной усадьбы. То ли помещение барского дома «уплотнили» новыми жильцами или разместили там что-то более актуальное в новых условиях, а все ненужное снесли куда-нибудь на чердак или в сарай.

"Новая сказка" (1891) Национальный художественный музей Республики Беларусь

Творчество Богданова-Бельского отличается от работ других передвижников, тем, что на его полотнах нет явного антагонизма между бедными и богатыми. Даже если перед нами дети сельской бедноты, они не вызывают чувства безнадеги. Скорее, надежду на то, что у них все получится. Они тоже хотят учиться, тянутся к знаниям, читают. На картине «Новая сказка» изображен типичный интерьер крестьянской избы. Вместо полноценной кровати лавка с тюфяком и тряпками, тут же детская люлька (ее традиционно крепили на шест, подвешенный к балке, поддерживавшей потолок). Пол не очень чистый, тут же бродят домашние животные. На заднем плане, похоже, теленок (телят часто брали в избы в холодное время года). Дети тем временем читают сказки.

И еще несколько картин

"Виртуоз" (1891) Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

"За чтением письма", (1892) Сумской художественный музей

"Воскресное чтение в сельской школе" (1895) Государственный Русский музей

Портрет Николая II

"Ученицы" (1901) Саратовский художественный музей

"Между уроками" (1903)

"За чтением газеты. Вести с войны" (1905) Третьяковская галерея

Еще одна картина, выбивающаяся из общей тематики – «За чтением газеты. Вести с войны». Если приглядеться, можно прочитать название газеты – «Русское слово». В то время эта газета считалась самой массовой в том числе благодаря тому, что стоила дешево.

Портрет Н. Ф. Юсупова, ок. 1900. ГМИИ им. А. С. Пушкина

Князь Никола́й Фе́ликсович Юсу́пов, граф Сумаро́ков-Эльстон (16 (28) февраля 1883 — 22 июня (5 июля) 1908) — сын Зинаиды Юсуповой, старший брат Феликса Юсупова, погибший на дуэли в возрасте 25 лет.