Шизофрения внутри. Ч.2
( Первая часть истории: http://pikabu.ru/story/_3386584).
Продолжение пишу несколько сумбурно, т.к. не очень хорошо себя чувствую.
Поскольку мне "повезло" с психологом, мне очень долгое время пришлось ходить вокруг да около и просто наблюдать за своим ухудшением. Психолог не обратил внимания ни на ритуалы, о которых я говорила, ни на то, что я рассказывала о том, чем я занимаюсь целыми днями, ни о постоянных мыслях у суициде. Все, чем она пыталась мне помочь - это фразами "Все будет хорошо, ты справишься" и обнимашками, которые в конце концов меня и довели. Был поставлен ультиматум: либо вы даете мне номер врача, либо я больше не прихожу сюда и все остается на вашей совести. Возможно, это было жестоко. Тем не менее, 10 минут спустя я заполучила номер клинического психолога, который должен был решить, нужна ли мне медикаментозная поддержка.
На встрече с клиническим психологом была обычная беседа, где я рассказывала о своей семье и своих симптомах. Итог встречи был таков: да, препараты нужны, но диагноз нужно уточнять потому что "там много и сложно", а тяжелая депрессия вызвана тем, что организм измотан. Мне был выдан номер психиатра, которая принимала в ПКБ №12.
Поскольку все приемы велись за неплохие деньги, мне пообещали, что на учет меня не поставят и моя личная карточка ней уйдет дальше кабинета врача. Дальше было дело времени: была назначена встреча через неделю, которая впоследствии переносилась 2 раза. Я изнемогала. Мне становилось все хуже, а папа, не видевший меня 1,5 месяца обомлел: "В кого ты превратилась...".
В течении недели у меня начали появляться галлюцинации. Однажды, лежа в кровати, меня кто-то ласково позвал по имени. Поскольку в квартире я была одна, я вскочила с постели и начала обыскивать всю квартиру. Естественно, я никого не нашла. У меня начало чесаться все тело. Я даже не замечала как расчесывала себе спину или руку до крови.
В это время у моего молодого человека начались панические атаки, которые больше походили на обычные тревожные состояния. Но он, человек очень зацикленный на себе, раскручивал себя, постоянно звонил всем друзьям с рассказами о том, как ему плохо. Все внимание должно было переключиться на него. Я, несмотря на свое ужасное состояние, находила в себе силы хотя бы обнять его, сказать, что все будет хорошо. Давала советы как можно справиться с этим состоянием. Про меня, естественно, он забыл. Да, он не знал ни про голоса, ни про галлюцинации, но не замечать того, насколько мне плохо, было невозможно. То, что я осталась одна в таком состоянии, меня еще больше загоняло в угол. Я пыталась ему объяснить, как мне плохо и страшно, но в ответ слышала только "И что? Ты думаешь, мне лучше сейчас?".
Голоса не утихали, мне было страшно и я была истощена. Мне казалось, что самоубийство - это выход. Я начала думать о смерти как о чем-то прекрасном, как о единственном способе прекратить мучения. Я была раздавлена. Это время мне удалось пережить только благодаря поддержке друзей.
Итак, настало время посещения врача. Этого врача мне расписали как профессионала в своем деле, который подбирает дозировки препаратов просто как Бог.
Первая встреча заняла у нас буквально 30-40 минут, я опять рассказала про симптомы, умолчав, правда, про галлюцинации, т.к. знала, чем это может мне грозить. Карту на меня заводить не стали. Мне объяснили, что сейчас очень важно начать терапию препаратами, а через 1,5-2 месяца преступить к терапии. Я долго упиралась, говоря, что они хотят превратить меня в овощ, но осознав, что овощ - это я сейчас и без препаратов, при том тревожный, я согласилась взять рецепт. Немного посовещавшись с двумя коллегами мне было предложено лечь в больницу, т.к. дозировки подбирать лучше под наблюдением, а препараты очень дороги. Но я как огня боюсь больниц и смены обстановки, поэтому отказалась. Мне было предложено два нейролептика на выбор - Зипрекса (более дешевый препарат) или Абилифай (стоимостью около 8 тысяч на месяц). Поскольку с финансами был напряг, я выбрала более дешевый, тем более, что меня убедили, что он ничем не хуже.
Итак, я вышла от врача с рецептом на нейролептик и транквилизатор.
В это сложно поверить, но таблеткам, купленным в аптеке я радовалась так, будто купила себе восхитительное платье или шикарные туфли.
Терапия началась и... радость быстро ушла. Комбинация транквилизатора и нейролептика оказалась для меня убийственной. Голоса не ушли, но сил у меня не было даже на то чтобы сходить до туалета и обратно. я держалась за стены, у меня кружилась голова. При этом, моя бессонница, кажется, и не думала никуда уходить. Я по прежнему засыпала в 4 утра, а те сны, которые я видела, когда на минуту проваливалась в сон днем, были похлеще реальности. Я просыпалась от своего крика. Я думала, так бывает только в смешных фильмах. Вместе с тем появилась ужасная агрессия, но поскольку сил не было ни на что, приходилось чувствовать себя тухлым кактусом в горшке. Пережив в таком состоянии неделю, я все же набралась храбрости и позвонила своему врачу. Было решено отменить транквилизаторы и... началась жизнь. Примерно через неделю - дней 10 психоз стал сходить. Я по прежнему слышала голоса, но рвота стала реже и постепенно я перестала заниматься этим вообще. Я перестала бояться, голоса стали для меня неким фоном. У меня вернулся сон и аппетит. Я чувствовала, как оживаю. Но счастье длилось недолго. По мере того, как мне увеличивали дозировку, я стала обратно превращаться в овоща. Я засыпала в 23 часа, а просыпалась в 15-17 часов дня. И досыпала в промежутках. К тому же вес начал стремительно расти. Оказалось, что это одна из самых распространенных побочек от Зипрексы.
В это время я продолжала 1-2 раза в неделю ездить в больницу, где меня отправляли из кабинета в кабинет для общения с разными специалистами. В основном приходилось рассказывать о своих симптомах и семье.
Запомнилась встреча с клиническим психологом. Милая усатая женщина 2 часа испытывала меня различными тестами. Были тесты на память, внимательность, тест Роршаха, тест Люшера. На сеансе присутствовал мой врач. Обидно, но они так и не рассказали мне о результатах. Правда, был такой тест: мне показывали карточки с изображениями предметов, и мне надо было сказать, что из 4х предметов лишнее и почему. Я с секундной точностью выдавала ответы и с досадой замечала как переглядывались между собой врачи после моих ответов. Из всех картинок мне запомнилась одна. На ней были пила, молоток, гвоздь и шуруп. Я сказала, что пила лишняя, потому что она разъединяет. Затем были вопросы: что общее между...? Запомнила два своих ответа после которых врач поднимала бровь (что мне кажется, кстати, нетактичным :)
1. Что общее между ночью и плащем? Я ответила: Они укрывают.
2. Что общее между стаканом и петухом? Я ответила: Они поют.
Был еще вопрос: "Что общее между ботинком и карандашом", но я честно сказала, что знаю правильный ответ и отвечать не буду. :)
Немного удивило также такое задание: в течении определенного времени вспомнить всех животных. Первые животные дались мне легко, но потом я просто сидела и повторяла то, что уже сказала. Итого мною было названо 16 животных включая жирафа окапи и тапира. Также мне сказали, что нет такого животного - шушпанчик (интернет - зло).
Затем был консилиум врачей, которые опять выслушивали мои симптомы, задавали странные вопросы и спрашивали про семью.
Так шли месяцы. Я пила лекарства, спала, пила лекарства и снова спала. Я перестала походить на себя. Мне перестало нравиться все. Мне были неинтересны фильмы, книги. Я почти перестала общаться с друзьями и родными. Когда звонили мама с папой, я сбрасывала звонки. На сообщения я могла не отвечать неделю и мне не было за это стыдно. Мне просто хотелось, чтобы меня оставили в покое и дали мне просто лежать и рассматривать обои. Видимо, чем дальше уходили симптомы болезни, тем хуже на меня действовали препараты. Меня стала раздражать музыка. У меня снова стали появляться симптомы депрессии, в метро и на улице пару раз я начинала рыдать и не могла остановиться потому что все смотрели на меня и обсуждали (так мне казалось).
Январь 2015. Было решено добавить к лечению антидепрессанты. Как оказалось, нейролептики провоцируют депрессию и врачи переоценили мой оптимистический настрой, решив, что у меня нет депрессии (и не может быть). Видимо, людей приводит в замешательство тот факт, что я по натуре своей очень улыбчивый и смешливый человек. Хотя большую часть времени с чужими людьми это неискренне.
Антидепрессанты были очень слабые и действовали очень плохо. Голоса давно пропали, все плохое я забыла, и казалось единственный враг - это таблетки. Мои родные стали говорить, что меня не узнают, я стала другим человеком. И правда, это было так. Точнее, я сама это чувствовала. Я больше не смеялась. Зато врачи говорили, что все в порядке, просто смех раньше был нездоровым.
Я должна была принимать препараты до конца мая, а потом (может быть) меня бы начали выводить с них.
Я забросила врача, сказав, что у меня сейчас туго с деньгами, но я обязуюсь принимать препараты и приду в конце мая.
Естественно, я тут же начала снижать дозировку и через 2 недели полностью отменила все препараты.
За 2 месяца я ожила. Я снова смеялась, начала спать по 9-10 часов в сутки вместо 18-20, я устроилась на работу. Казалось, все вернулось на свои места.
Но затем начались ссоры с молодым человеком, мне пришлось уехать обратно домой. С февраля 2015 года по настоящее время моя личная жизнь - это поле брани. Это очень тяжело для меня, и естественно, стрессы сказались на моем состоянии. Постепенно, примерно через 1,5 месяца я снова начала слышать голоса. Сначала это были скорее обрывки фраз, но с каждым новым переживанием они становились все отчетливее. Они не говорили мне что делать, но постоянно обсуждали меня и насмехались.
И в один прекрасный день меня снова накрыло. По ощущением попробую описать это так: сначала возникают голоса, окружающий мир становится чем-то сторонним, потому что ты сидишь и в напряжени
Продолжение пишу несколько сумбурно, т.к. не очень хорошо себя чувствую.
Поскольку мне "повезло" с психологом, мне очень долгое время пришлось ходить вокруг да около и просто наблюдать за своим ухудшением. Психолог не обратил внимания ни на ритуалы, о которых я говорила, ни на то, что я рассказывала о том, чем я занимаюсь целыми днями, ни о постоянных мыслях у суициде. Все, чем она пыталась мне помочь - это фразами "Все будет хорошо, ты справишься" и обнимашками, которые в конце концов меня и довели. Был поставлен ультиматум: либо вы даете мне номер врача, либо я больше не прихожу сюда и все остается на вашей совести. Возможно, это было жестоко. Тем не менее, 10 минут спустя я заполучила номер клинического психолога, который должен был решить, нужна ли мне медикаментозная поддержка.
На встрече с клиническим психологом была обычная беседа, где я рассказывала о своей семье и своих симптомах. Итог встречи был таков: да, препараты нужны, но диагноз нужно уточнять потому что "там много и сложно", а тяжелая депрессия вызвана тем, что организм измотан. Мне был выдан номер психиатра, которая принимала в ПКБ №12.
Поскольку все приемы велись за неплохие деньги, мне пообещали, что на учет меня не поставят и моя личная карточка ней уйдет дальше кабинета врача. Дальше было дело времени: была назначена встреча через неделю, которая впоследствии переносилась 2 раза. Я изнемогала. Мне становилось все хуже, а папа, не видевший меня 1,5 месяца обомлел: "В кого ты превратилась...".
В течении недели у меня начали появляться галлюцинации. Однажды, лежа в кровати, меня кто-то ласково позвал по имени. Поскольку в квартире я была одна, я вскочила с постели и начала обыскивать всю квартиру. Естественно, я никого не нашла. У меня начало чесаться все тело. Я даже не замечала как расчесывала себе спину или руку до крови.
В это время у моего молодого человека начались панические атаки, которые больше походили на обычные тревожные состояния. Но он, человек очень зацикленный на себе, раскручивал себя, постоянно звонил всем друзьям с рассказами о том, как ему плохо. Все внимание должно было переключиться на него. Я, несмотря на свое ужасное состояние, находила в себе силы хотя бы обнять его, сказать, что все будет хорошо. Давала советы как можно справиться с этим состоянием. Про меня, естественно, он забыл. Да, он не знал ни про голоса, ни про галлюцинации, но не замечать того, насколько мне плохо, было невозможно. То, что я осталась одна в таком состоянии, меня еще больше загоняло в угол. Я пыталась ему объяснить, как мне плохо и страшно, но в ответ слышала только "И что? Ты думаешь, мне лучше сейчас?".
Голоса не утихали, мне было страшно и я была истощена. Мне казалось, что самоубийство - это выход. Я начала думать о смерти как о чем-то прекрасном, как о единственном способе прекратить мучения. Я была раздавлена. Это время мне удалось пережить только благодаря поддержке друзей.
Итак, настало время посещения врача. Этого врача мне расписали как профессионала в своем деле, который подбирает дозировки препаратов просто как Бог.
Первая встреча заняла у нас буквально 30-40 минут, я опять рассказала про симптомы, умолчав, правда, про галлюцинации, т.к. знала, чем это может мне грозить. Карту на меня заводить не стали. Мне объяснили, что сейчас очень важно начать терапию препаратами, а через 1,5-2 месяца преступить к терапии. Я долго упиралась, говоря, что они хотят превратить меня в овощ, но осознав, что овощ - это я сейчас и без препаратов, при том тревожный, я согласилась взять рецепт. Немного посовещавшись с двумя коллегами мне было предложено лечь в больницу, т.к. дозировки подбирать лучше под наблюдением, а препараты очень дороги. Но я как огня боюсь больниц и смены обстановки, поэтому отказалась. Мне было предложено два нейролептика на выбор - Зипрекса (более дешевый препарат) или Абилифай (стоимостью около 8 тысяч на месяц). Поскольку с финансами был напряг, я выбрала более дешевый, тем более, что меня убедили, что он ничем не хуже.
Итак, я вышла от врача с рецептом на нейролептик и транквилизатор.
В это сложно поверить, но таблеткам, купленным в аптеке я радовалась так, будто купила себе восхитительное платье или шикарные туфли.
Терапия началась и... радость быстро ушла. Комбинация транквилизатора и нейролептика оказалась для меня убийственной. Голоса не ушли, но сил у меня не было даже на то чтобы сходить до туалета и обратно. я держалась за стены, у меня кружилась голова. При этом, моя бессонница, кажется, и не думала никуда уходить. Я по прежнему засыпала в 4 утра, а те сны, которые я видела, когда на минуту проваливалась в сон днем, были похлеще реальности. Я просыпалась от своего крика. Я думала, так бывает только в смешных фильмах. Вместе с тем появилась ужасная агрессия, но поскольку сил не было ни на что, приходилось чувствовать себя тухлым кактусом в горшке. Пережив в таком состоянии неделю, я все же набралась храбрости и позвонила своему врачу. Было решено отменить транквилизаторы и... началась жизнь. Примерно через неделю - дней 10 психоз стал сходить. Я по прежнему слышала голоса, но рвота стала реже и постепенно я перестала заниматься этим вообще. Я перестала бояться, голоса стали для меня неким фоном. У меня вернулся сон и аппетит. Я чувствовала, как оживаю. Но счастье длилось недолго. По мере того, как мне увеличивали дозировку, я стала обратно превращаться в овоща. Я засыпала в 23 часа, а просыпалась в 15-17 часов дня. И досыпала в промежутках. К тому же вес начал стремительно расти. Оказалось, что это одна из самых распространенных побочек от Зипрексы.
В это время я продолжала 1-2 раза в неделю ездить в больницу, где меня отправляли из кабинета в кабинет для общения с разными специалистами. В основном приходилось рассказывать о своих симптомах и семье.
Запомнилась встреча с клиническим психологом. Милая усатая женщина 2 часа испытывала меня различными тестами. Были тесты на память, внимательность, тест Роршаха, тест Люшера. На сеансе присутствовал мой врач. Обидно, но они так и не рассказали мне о результатах. Правда, был такой тест: мне показывали карточки с изображениями предметов, и мне надо было сказать, что из 4х предметов лишнее и почему. Я с секундной точностью выдавала ответы и с досадой замечала как переглядывались между собой врачи после моих ответов. Из всех картинок мне запомнилась одна. На ней были пила, молоток, гвоздь и шуруп. Я сказала, что пила лишняя, потому что она разъединяет. Затем были вопросы: что общее между...? Запомнила два своих ответа после которых врач поднимала бровь (что мне кажется, кстати, нетактичным :)
1. Что общее между ночью и плащем? Я ответила: Они укрывают.
2. Что общее между стаканом и петухом? Я ответила: Они поют.
Был еще вопрос: "Что общее между ботинком и карандашом", но я честно сказала, что знаю правильный ответ и отвечать не буду. :)
Немного удивило также такое задание: в течении определенного времени вспомнить всех животных. Первые животные дались мне легко, но потом я просто сидела и повторяла то, что уже сказала. Итого мною было названо 16 животных включая жирафа окапи и тапира. Также мне сказали, что нет такого животного - шушпанчик (интернет - зло).
Затем был консилиум врачей, которые опять выслушивали мои симптомы, задавали странные вопросы и спрашивали про семью.
Так шли месяцы. Я пила лекарства, спала, пила лекарства и снова спала. Я перестала походить на себя. Мне перестало нравиться все. Мне были неинтересны фильмы, книги. Я почти перестала общаться с друзьями и родными. Когда звонили мама с папой, я сбрасывала звонки. На сообщения я могла не отвечать неделю и мне не было за это стыдно. Мне просто хотелось, чтобы меня оставили в покое и дали мне просто лежать и рассматривать обои. Видимо, чем дальше уходили симптомы болезни, тем хуже на меня действовали препараты. Меня стала раздражать музыка. У меня снова стали появляться симптомы депрессии, в метро и на улице пару раз я начинала рыдать и не могла остановиться потому что все смотрели на меня и обсуждали (так мне казалось).
Январь 2015. Было решено добавить к лечению антидепрессанты. Как оказалось, нейролептики провоцируют депрессию и врачи переоценили мой оптимистический настрой, решив, что у меня нет депрессии (и не может быть). Видимо, людей приводит в замешательство тот факт, что я по натуре своей очень улыбчивый и смешливый человек. Хотя большую часть времени с чужими людьми это неискренне.
Антидепрессанты были очень слабые и действовали очень плохо. Голоса давно пропали, все плохое я забыла, и казалось единственный враг - это таблетки. Мои родные стали говорить, что меня не узнают, я стала другим человеком. И правда, это было так. Точнее, я сама это чувствовала. Я больше не смеялась. Зато врачи говорили, что все в порядке, просто смех раньше был нездоровым.
Я должна была принимать препараты до конца мая, а потом (может быть) меня бы начали выводить с них.
Я забросила врача, сказав, что у меня сейчас туго с деньгами, но я обязуюсь принимать препараты и приду в конце мая.
Естественно, я тут же начала снижать дозировку и через 2 недели полностью отменила все препараты.
За 2 месяца я ожила. Я снова смеялась, начала спать по 9-10 часов в сутки вместо 18-20, я устроилась на работу. Казалось, все вернулось на свои места.
Но затем начались ссоры с молодым человеком, мне пришлось уехать обратно домой. С февраля 2015 года по настоящее время моя личная жизнь - это поле брани. Это очень тяжело для меня, и естественно, стрессы сказались на моем состоянии. Постепенно, примерно через 1,5 месяца я снова начала слышать голоса. Сначала это были скорее обрывки фраз, но с каждым новым переживанием они становились все отчетливее. Они не говорили мне что делать, но постоянно обсуждали меня и насмехались.
И в один прекрасный день меня снова накрыло. По ощущением попробую описать это так: сначала возникают голоса, окружающий мир становится чем-то сторонним, потому что ты сидишь и в напряжени