Сгорел на работе (часть 2)⁠⁠

– Я не всё тебе сказал, – проговорило порождение тьмы, заменившее охранника Андреича. – Когда арабы подошли к нам, один из них выстрелил в Дона. Из дробовика. Он упал как срубленное дерево. Я не видел, был ли он ещё жив в этот момент. – Губы мертвеца светились трупной синевой, а зубы вываливались вместе со словами. – Я сразу всадил очередь из «калаша» в этих арабов. Убил их всех до одного. И женщин, и детей. И только потом подошёл к Дону. У него была дырка в груди, точь-в-точь как у твоего директора, только рёбра торчали из спины, а не из груди. Вот почему я подумал про обрез. Хотя возможно у тебя тоже есть такой дробовик.

Глеб отползал, отталкиваясь локтями на скользком полу и пытался закричать, но от страха лишь невнятно мычал, как приготовленная на убой корова.

– Что же ты ползаешь, как жалкий червяк, – мертвец остановился и вытянул руку с пистолетом. – Обычно я не бью лежачих. Но могу и передумать. Вставай. И беги.

Чёрная точка на дуле пистолета вдруг стала занимать слишком много места в окружающей Глеба действительности, он ничего больше не видел, кроме медленно поднимающегося отверстия из которого вот-вот вылетит пуля.

– Вставай, – повторил живой труп.

Но Глеб не мог подняться. Отчаянно он пытался зацепиться за офисные стеллажи: руки нарочно натыкались на кипы документов и соскальзывали вместе с ними вниз. Всё, что он мог, это ползти. Ну и, ещё может быть, жалобно выть, как побитая собака.

А мертвец вдруг продекламировал четверостишие, звучавшее как гимн творящемуся безумию:

В ГРАФИК Я СЕБЕ ПОСТАВИЛ

ЧЕРНЫЙ СПИСОК Я СОСТАВИЛ.

ВЫХОДИ СО МНОЙ ГУЛЯТЬ,

ЧТОБ ЛЮДИШЕК ПОСТРЕЛЯТЬ!

Как зачарованный Глеб смотрел в чёрное отверстие и даже успел увидеть, как вырывается огонь из тьмы, словно невиданная рука смерти вдруг протянулась из самого ада. А еще он почувствовал, как что-то железное и твердое коснулась лба, чуть левее центра, прежде чем проломить кости и превратить в фарш мозг, уставший от дневной суеты и вечерней переработки…

Он с трудом разлепил усталые веки и тяжёлым взглядом посмотрел на экран, где залипшая клавиша «П» строчила свой бесконечный ПППППуть. Левая часть головы налилась свинцовой болью.

В открытую дверь заглянул Раковский, комдир компании.

– Глеб, ты что спишь? Завязывай с этим. Мне нужен отчёт по ключевым клиентам. Срочно. Знаю твою пунктуальность и ответственность, даже не сомневаюсь, что ты ещё долго будешь сидеть в офисе. Как закончишь просто кинь файл мне на почту или вотсапп.

Он так быстро протараторил, что Глеб не имел даже возможности возразить. Бросил задачу и скрылся.

Глеб посмотрел на часы – 17:50.

Какая невероятная, обидная несправедливость. За десять минут отчёт не сделать. И с чего все они решили, что он любит сидеть здесь до десяти вечера?!

Захлопали двери кабинетов, в коридоре зажужжали пространные разговоры обо всём кроме работы – рабочий день закончен, все на расслабоне, собираются домой, и только один Глеб Сахаров корпит денно и нощно над отчётами и планами. Один он сидит в этом вонючем офисе и не может вовремя прийти домой, чтобы обнять жену, погладить по голове сына, просто перекинутся с ними словами….

Глеб закрыл файл с планом работ на неделю, весь исписанный теперь буквами П. Открыл новый. Щёлкнул клавишами.

Первой в коридоре показалась Инна-Ника. Она никогда с ним не здоровалась и не прощалась. Впрочем, юрист фирмы позволяла себе такое только с генеральным директором и его замом, Раковским. Покачивая бёдрами, она проследовала к лифту, не удостоив даже взглядом угрюмого аналитика.

Следом неспеша потянулся и остальной офисный планктон. Аналитики, маркетологи, проектировщики. Обгоняя всех, в лифт ворвался Раковский. Растягивая рот в белоснежной улыбке, он всем своим видом показывал, как счастлив выбраться из этой ловушки, уготованной миром потребительства. Скоро он будет дома. В компании жены и детей. Сядет на кожаный диван, нальёт в хрустальный бокал красного испанского вина и включит новый сериал на платной подписке. В какой-то момент отвлечётся на мгновение, чтобы посмотреть, не пришло ли сообщение с отчётом жалкого неудачника, Сахарова, скорчившегося над ноутбуком в глубине своего кабинета. Посмотрит и даже не откроет файл, отбросит айфон в сторону и продолжит жрать вино и лапать жену и ржать над ужимками актёров на экране. Потому что не нужен ему отчёт сегодня. Не нужен. Это всё для того, чтобы заставить Сахарова сидеть на работе, чтобы он чувствовал себя никчёмным винтиком тупой большой машины. Чтобы оставался никем и не позволял себя того же, на что могут рассчитывать сильные мира сего.

Последним, как обычно, офис покидал Аркадий Платонович Войцеховский. Директор. Генеральный. Он всегда предельно вежлив с каждым сотрудником, и, как всегда, зашёл в кабинет, протягивая руку для прощального рукопожатия.

- Опять задерживаешься? Не успеваешь вовремя? Надо учиться успевать. Может направить тебя на курсы? Ладно, подумаем над этим.

Вздохнув, он закинул плащ на левую руку, надел старомодную шляпу и, цокая лакированными туфлями, направился к лифту.

Глеб кипел нарастающим гневом, злость застила глаза, и он не видел даже того, что печатает, хотя пальцы на автоматизме продолжали набирать тексты проклятого отчёта.

– Учиться успевать…, – шипел он сквозь зубы, едва сдерживая накатывающиеся слезы обиды. – Совсем уже совесть потеряли. Я вам покажу….

Глеб убрал руки с клавиатуры и закрыл ладонями уставшие, опухшие от слез глаза. Кому ты что покажешь? Будешь работать как раб, в надежде на подачку. И ничего, ничегошеньки не сделаешь.

«Хватит ныть, деньги зарабатываются трудом, а не нытьём».

Он опустил руки и взглянул на экран. В отчёте, между заголовком и подписью исполнителя, вместо текста самого отчёта были какие-то стишки.

ЧЁРНЫХ МЫСЛЕЙ ЧЕХАРДА,

ПОИГРАЛСЯ Я С ОГНЁМ.

СМЕРТЬ СЛУЧАЙНА НЕ ВСЕГДА,

НАСТИГАЕТ ДАЖЕ ДНЁМ

НЕ УКРОЕТ ОТ МЕНЯ

ЖАРКИХ ОТБЛЕСКОВ ЗАРИ

РЕЧИ ПОЛНЫЕ ВРАНЬЯ,

ЗАВИСТЬ КОПИТСЯ ВНУТРИ.

ПОСМОТРИ, ТЫ ЗДЕСЬ ОДИН

ДЕЛАЙ БЫСТРО, ПОСПЕШИ.

ПОМНИ – Я ТВОЙ ГОСПОДИН,

СДЕЛАВ ДЕЛО – ПОДОЖГИ!

Несколько раз Глеб моргнул, чтобы удостовериться что не спит и то, что он видит имеет место быть в действительности. Перед глазами поплыло и странное наваждение исчезло.

– Похоже я схожу с ума.

На часах стрелки показывали 18:05.

Зазвонил телефон. Жена.

– Да, – устало проговорил Глеб бесцветным голосом. Он знал, что сейчас начнётся очередная серия жалобной истерики на тему его постоянных задержек на работе и приготовился, как всегда в последнее время, ответить максимально спокойно.

Но в этот раз жена удивила его.

– Привет.

Голос Насти звучал ещё более бесцветно, чем его собственный.

– Я полагаю ты на работе, – сказала она утвердительно. – Значит мы можем не беспокоиться и не ждать тебя. Очень хорошо.

– Что хорошего? – удивился Глеб.

– Хорошо, что всё теперь просто и понятно. Можешь и не торопиться. Мы тебя больше не ждём.

Повисло молчание. Глеб тяжело дышал, пытаясь осознать слова жены, а она молчала, давая ему время их обдумать.

– Настя… ты же понимаешь….

– Что я должна понимать? Что тебе нужно работать, чтобы было чем платить по счетам? Не надо мне объяснять, я не дурочка, я всё понимаю. Вот и говорю – работай.

– Но мне нужно знать, что дома меня ждут, что мне есть куда вернуться, а не…

– Это твой дом. Можешь возвращаться когда захочешь. Но и ты должен знать. Я больше ничего от тебя не жду. У меня есть сын. Этого достаточно. Мы с ним весело проводим время. Надеюсь, что он забудет твоё лицо.

– О чем ты говоришь?!

– Ему так будет легче.

– Легче что??!

– Привыкнуть к другому человеку.

Опять молчаливое сопение в трубку. Глеб пытался подобрать слова, но задыхался от обиды и гнева.

– У ТЕБЯ ТАКОЙ ГЛУПЫЙ ВИД.

Слова, сказанные женой в трубку, закончились хихиканьем, и Глеб отдёрнул телефон от уха, разглядывая его как ядовитую змею. Но голос продолжал звучать уже в голове.

ХОЧЕШЬ ВИДЕТЬ ХИТРЕЦА, ЗАМЕНИВШЕГО ОТЦА?

ТЕМНОЙ НОЧЬЮ У ПОСТЕЛИ, НАКРЫВАЮТ ДОМ МЕТЕЛИ,

КУЙ ЖЕЛЕЗО У ПЕЧИ, НЕСКУЧАЕТ ВРАГ ВНУТРИ.

КОЛЬ ХОЗЯИН НА ДОРОГЕ, ЕСТЬ КОМУ РАЗДВИНУТЬ НОГИ!

Этот голос. Этот мерзкий, злобный хихикающий голос! Что это за чертовщина!!

Глеб отбросил телефон, как будто он действительно был гадюкой, и схватился за голову. Зажмурив глаза, он изо всех сил пытался изгнать страшные образы смерти, вдруг заполнившие весь внутренний взор: кругом мертвецы и кровь, заливающая стены....

– Не спрячешься! И не пытайся!

На пороге кабинета возникло существо, лишь отдалённо напоминающее человека: фигура, руки и ноги, голова, вроде всё как у людей, но эти уродливые шрамы, гниющая бугристая кожа, красные угли глаз, рот, растянутый в зловещей зубастой усмешке – это не мог быть человек.

Широко раскрыв глаза, Глеб попятился назад, качая головой и шепча неразборчивые слова:

– Не может быть, не может быть…

– Может! И ещё как!

Существо говорило с оттяжкой, словно испытывая удовольствие от ужаса, вселяемого каждым словом в сжавшуюся у стеллажа жертву. Адские глаза демона жгли насквозь, вонючее дыхание вызывало дикую тошноту, на склизкой коже шевелились какие-то мерзкие создания.

– Кто ты?

– Я уже тебе говорил, дурачок, я твой ангел гордыни. Неужто забыл меня?!

– Прочь! Прочь!!!

Глеб истошно закричал и замахал руками, пытаясь прогнать кошмарное наваждение, бил себя ладонями по щекам и тряс головой, закрывал уши чтобы не слышать этого дикого смеха.

– Прочь!!

– Зачем же ты гонишь меня, после того, как так настойчиво звал?

– Я не звал тебя!

– Тебя никогда нет дома, а мне так одиноко…

Демон исчез. Скрестив ноги, у двери стояла Настя. Её красивые глаза смотрели куда-то в коридор.

– Хорошо, что на свете есть столько хороших мужчин.

В проёме показался человек. Это был комдир Раковский. Он подошёл к Насте и обнял за талию. Их губы соединились в легком поцелуе.

– Пойдём, дорогая, нам надо торопиться, пока твой муж пишет отчёт. Я загрузил его по самые уши – он не скоро выберется.

Она засмеялась своим лёгким весёлым смехом, который так любил Глеб и который так давно не звучал в стенах его дома.

Хотя, впрочем, возможно он не звучал только в его присутствии.

Раковский увлёк Настю, и они скрылись за дверью.

КЛЯЛАСЬ ЖЕНА НЕ СТАВИТЬ РОГА

КЛЯЛАСЬ ДО ГРОБА – В АД ЕЁ ДОРОГА

Глеб стоял, застыв с раскрытым ртом и бешено выпученными глазами. Он не мог поверить в то, что этот кошмар не является сном. Слишком все было реальным, но сейчас он ничего так не хотел, как проснуться.

Дверь тихонько щёлкнула, полностью затворившись и оцепенение наконец прошло. Глеб бросился в коридор, едва не вышибив дверь.

– Настя! – закричал он.

Краешек платья жены мелькнул у кабинета маркетологов.

– Настя! Стой!

Бросился как бык на красную тряпку и ворвался в отдел маркетинга.

– Настя….

Дыхание перехватило, комок тошноты прилип к гортани – весь пол и стены были залиты кровью, тела нескольких человек лежали в неестественных позах. Растерзанные, разорванные, мёртвые.

– Что… что это такое…

ЖИЛИ-БЫЛИ У БАБУСИ

ОКРОВАВЛЕННЫЕ ГУСИ…

Глеб попятился и краем глаза увидел, как платье жены мелькнуло в главном проходе, но, когда он выбежал туда, только успел увидеть, как закрываются двери лифта, а Настя и Раковский обнимаются и целуются, залезая языками друг другу в рот.

– Нет!

Он подбежал к лифту как раз когда створки сомкнулись. Цифры на табло стали отсчитывать этажи. 20, 19, 18…

– Ты не там ищешь.

Вкрадчивый голос за спиной заставил развернуться….

Мир вдруг сузился до узкой темной рамки прямо перед глазами, края плыли разноцветными кругами и мутными пятнами. В руках появился какой-то чёрный тяжёлый предмет. Продолговатый, холодный, страшный. Реальность пульсировала как живая и покрывалась мелкой рябью, как помехи на старом телевизоре.

Из кабинета юриста вышла Инна-Ника.

– Сахаров? Ты это чего?

Он выстрелил в неё. Дробовой заряд попал в грудь и шею, кровь хлестнула на стену. Она упала, но умерла не сразу. Когда он проходил мимо, она следила за ним изумлёнными стекленеющими глазами.

На звуки выстрела выбегали люди. Его давние коллеги по цеху. Он стрелял. Стальной дробовик марки Вепрь-12 с дефицитным двадцатизарядным барабаном-обоймой (пришлось искать на заказ) не давал осечек. Убойные патроны-магнумы, снаряжённые дробью, картечью или пулями, укладывали людей с одного выстрела. Кто-то умирал сразу, кому-то не повезло истечь кровью от ужасных смертельных ран. В кабинете маркетологов Раковский пытался дозвониться до пульта охраны.

– Глеб? – растерянно сказал он перед тем, как получил заряд картечи прямо в голову. Тело даже зависло на несколько мгновений, и упало лишь осознав, что без головы стало легче, чем раньше. Мозги Раковского разукрасили белую маркерную доску красочными графиками, которые не смогли бы составить и лучшие маркетологи Москвы.

Аркадий Платонович стоял у дверей своего офиса и пытался надеть плащ. Он мог бы скрыться на пожарной лестнице, но видимо хватка предпринимателя не помогала в по-настоящему критической ситуации. Или он просто не успел. Глеб нигде не задерживался. В офисе пятнадцать человек, а патронов двадцать. Аркадий Войцеховский крайний в чёрном списке.

В последний момент директор все же попытался сбежать. Правда решил выбрать укрытием свой кабинет. Глупец.

Глеб догнал его уже почти перед закрытой дверью. Пнул со всей силы. Войцеховский вскрикнул, пытаясь обежать свой тяжёлый директорский стол. Как это ему поможет?.. Глеб выстрел прямо в спину. С близкого расстояния мощная пуля пробила тело насквозь, вывернув наизнанку все внутренности вместе с костями. Войцеховский, зацепившись за дверь, завалился на стеллажи, а затем рухнул на пол. Серые глаза удивлённо уставились в потолок.

Глеб вернулся в коридор. Перешагнул чьё-то тело.

ПЯТНАДЦАТЬ ИХ БЫЛО, ЖАЛКИХ СЕРДЕЦ

НЕ ЗНАЛИ ОНИ ПРО КРОВАВЫЙ КОНЕЦ

– Замолкни!! Заткнись!!!

Глеб выстрелил в потолок, откуда, как ему показалось, шёл этот проклятый, вечно смеющийся голос. В отчаянии он отпрянул к стене и почувствовал, как рубашка намокла, пропитавшись чьей-то кровью, густо разлитой по всему коридору в пылу жаркой охоты.

ЗВАЛ БААЛА НА КРЮЧОК,

САМ ПОПАЛСЯ – ДУРАЧОК!

– Тебя нет! Тебя нет! Убирайся из моей головы!

БЫЛИ МОЗГИ В ГОЛОВЕ

ОСТАЛИСЬ НА ПОТОЛКЕ

Он несколько раз выстрелил, совершенно бездумно, в никуда, продолжая отчаянно кричать. Картечь и пули разбивали штукатурку и разрывали в клочья двери, но в ответ раздавался лишь дьявольский хохот. В конце концов Глеб сорвался на истеричный крик, отбросил ружье и забежал в свой кабинет. Упав на кресло, он сжал голову руками и раскачиваясь вперёд-назад бубнил себе под нос:

– Этого ничего нет, это всё неправда, это какой-то страшный, ужасный сон. Такого просто не может быть….

Неожиданно экран компьютера перед ним расцвёл движущимися картинками. Какое-то видео настойчиво повторялось раз-за разом хотя и длилось лишь несколько секунд. Глеб замолчал и прекратил качаться, руки медленно опустились на стол, а глаза расширились от ужаса, рот застыл в немом крике.

На экране появлялась и исчезала комната. Комната из его квартиры. Комната, на полу которой лежали два тела. Женщина и ребёнок. Женщина похожая на Настю и ребёнок похожий на….

– Не-е-ет!

Он пытался закричать, но дыхание перехватило и раздался лишь страшный раздирающий горло хрип.

ЧТОБ НЕ БОЛЕЛА ГОЛОВА, ЧЕМ ЗАНИМАЕТСЯ ЖЕНА

НЕ ДУМАТЬ ЧТОБЫ ЧЕЙ ЖЕ СЫН, МОЙ ДРУГ ЖЕЛЕЗНЫЙ КАРАБИН

ВОЗЬМИ НЕМНОЖЕЧКО ВИНА, НЕ ТАК СТРАШНА ТОГДА ВИНА,

И ВОТ ОСТАЛСЯ ТЫ ОДИН, А ЗАВЕРШАЕТ ДЕНЬ БЕНЗИН…

Взгляд случайно упал в угол кабинета. Возле стеллажа с папками бессмысленных документов стояла неприметная чёрная сумка.

Глеб вдруг всё понял и страх неожиданно прошёл. Он больше не слышал голосов. Он больше ничего не боялся. Все его чувства умерли вместе со всеми теми людьми чьи жизни он отнял.

В сумке была канистра. Немного, всего пять литров. Зато хорошего девяносто восьмого бензина. Говорят, он быстро улетучивается на открытом воздухе и, хотя затхлые помещения двадцатого этажа навряд ли можно было сравнивать с какой-нибудь пресловутой опушкой в лесу или даже парковой возле бизнес-центра, поэтому следовало всё делать быстро и надёжно.

Качественно пропитать аналитические отчёты за 2022 и 2023 года. Хорошенько пролить папки с ключевыми клиентами. Особенно достанется «Гранд-Альянсу» — это очень важные клиенты. Настолько важные, что ради них нужно сидеть в офисе до японской пасхи, и плевать, что этой пасхи никогда не бывает. Далее следуют прайс-листы и маркетинговые бюджеты. Эти можно окропить не так густо – учитывая сколько махинаций и страданий клиентов на них начертано – они должны гореть и так вполне замечательно. Несколько коробок с расшифровками движения денежных средств – подарок из бухгалтерии – бензин льётся нежалеючи. Пусть горят все эти ДДСы и КЭШ-ФЛО синим пламенем. Не забыть и стол, и кресло, плеснуть на компьютер и на телефон, немного на стены, и наконец остатки вылить на голову….

Осталось только поджечь. Глеб пошарил по карманам и глупо захихикал. Всё предусмотрел, всем запасся, а про спички или зажигалку забыл. Что поделать – не курящий.

ПЛАМЯ ДУШУ НЕ КАЛЕЧИТ,

ПЛАМЯ ДУШЕНЬКУ ПОЛЕЧИТ.

КОЛЬ ИСПРАВИТЬСЯ НЕ СМОГ,

ЖДЕТ ТЕБЯ НАШ ЭШАФОТ

В дверях стоял демон. Его красно-коричневая, словно обожжённая, кожа переливалась в призрачном свете почти погасших светильников. Вокруг всё медленно погружалось во тьму и только угли демонических глаз продолжали сверкать жутким пламенем.

Демон протянул когтистую лапу. На ладони лежал коробок спичек.

– Возьми. Сделай последний шаг. Избавься от сожалений. Тебе не зачем страдать из-за тех, кто наплевал на тебя. Оставь страх и боль им, тем кто надсмехался над тобой, кто унижал, презирал и втоптал в грязь. Ты сильнее. Ты отомстил. Уничтожил гадёнышей. Возрадуйся, настал твой звёздный час, наслаждайся и пой песни. Огонь завершит этот кровавый день.

Глеб принял последний дар демона и усмехнувшись прочитал глупый детский стишок:

А ЛИСИЧКИ ВЗЯЛИ СПИЧКИ,

К МОРЮ СИНЕМУ ПОШЛИ,

МОРЕ СИНЕЕ ЗАЖГЛИ…

Сирены пожарных машин выли так истошно, что Сергей Андреевич поморщился и покачал головой. Пепел упал с полуистлевшей сигареты на форменную рубашку, и он чертыхнулся.

– Что там случилось, Андреич?

Охранник обернулся и увидел странного человека в ещё более странной одежде: какая-то белая хламида накинутая, казалось, на голое тело, лицо скрывает такой же белый капюшон. Незнакомец не выглядел калекой, но за спиной у него топорщился горб, как будто он засунул под одежду рюкзак. Андреич подумал, что никогда раньше его не видел, но похоже тот его знает, а значит, всякое может быть…

– А я почём знаю, – ответил он грубо, стараясь сохранять дистанцию.

– На двадцатом?

– Похоже на то.

– Есть погибшие?

– Не знаю.

- Все успели покинуть здание?

- Откуда я знаю!

- Сахаров тоже?

- А, этот придурок. Вечно сидит допоздна. Не видел его.

- Уверен?

Сергей Андреевич моргнул, припоминая события вечера. Больше всего на свете ему хотелось послать приставалу ко всем чертям, но язык вдруг сам заворочался, выдавая слова, которые он не хотел произносить.

– Я-то сам не знаю. Я пришёл к семи. Но сменщик передал, что Сахаров ушёл сегодня необычно рано. Шёл и ругался по чем зря – проклинал какие-то отчёты. Сказал, что в жизни больше не задержится на работе.

Незнакомец удовлетворённо кивнул

– Отчего же пожар?

– Да я откуда знаю! – вспылил Андреич, чувствуя, как спадают невидимые оковы с языка. В словах незнакомца чувствовался подвох. Ходят тут всякие, расспрашивают, а потом «следак» на пороге и тело в кутузке. – Телефонная зарядка, как всегда, забытая каким-то раздолбаем в офисе, что ж ещё!

В этот момент на верхних этажах что-то гулко ухнуло и очередной всполох пламени выбросил на мостовую град осколков. Благо гражданских всех отогнали заранее.

– Видал чё твориться, – проговорил Андреич и повернулся, но незнакомца уже и след простыл.

Андреич покрутил головой, но в толпе зевак разве кого разглядишь. Снова сморщился словно съел самый кислый лимон во всём мире, выплюнул на асфальт догоревшую до фильтра сигарету.

– Похоже у меня отпуск непредвиденный. Ха! Пора домой.