Сага о Кае Эрлингссоне. Глава 2
Мамир - зимний бог поэзии, знаний, рун и судьбы. Обменял девять фаланг пальцев правой руки на горшок крови морского змея Урга и огненного великана Амту. Смешав их кровь, породил первых людей.
Атрибуты - руны судьбы и дорожный посох.
Ближе к ночи отец повел меня в горы. Где-то там находилось жилье жреца Мамира по имени Эмануэль. Мы с Дагом часто пробирались туда и искали его пещеру, но так и не смогли найти. В лучшем случае мы замечали самого Эмануэля, тощего и костлявого мужчину, больше всего похожего на высушенную рыбу. Я не знал, все ли жрецы Мамира были такими или только нашему хераду так повезло, но наш жрец был самым странным человеком из всех, кого я знал.
Пару раз мы видели, как он стоял голым на камне, раскинув руки, словно хотел обнять небо. На левой руке у него не хватало двух или трех фаланг на разных пальцах. Отец говорил, что жрецы Мамира часто отрубают себе пальцы в знак близости к богу. Чем больше не хватает кусочков, тем лучше он может толковать руны и видеть будущее. А еще жрецы Мамира умеют сочинять песни и сказания, поэтому любят слушать истории о славных походах и интересных событиях.
По словам отца, раньше в нашем хераде жрецы долго не задерживались, так как у нас здесь тихо. Наши воины редко устраивали собственные вылазки, чаще присоединялись к чьему-то зову и шли обычными воинами на лодки. Отец перестал выезжать сразу после моего рождения, остепенился и осел на земле, он был сильнее всех в Сторбаше, уже на седьмой руне, Гебо. Поэтому, что бы там не говорил Ненне, никто не сможет кинуть вызов моему отцу. Его топор прорубит любую кольчугу и расколет любой щит. В общем, жрецам Мамира было скучно у нас, и они быстро уходили.
Но Эмануэль остался. Вот уже пять или шесть лет он жил в горах, приходил гадать при рождении ребенка и рассказывал о его судьбе. Порой он спускался в херад и говорил о богах, об их появлении и сражениях. Больше всего мне нравилось слушать про приключения Фомрира. Да, Скирир главнее, круче, всех защищает и всем помогает, но он был слишком скучен и правилен.
А вот Фомрир вечно влезал в какие-нибудь неприятности, и чаще всего из-за собственного языка. Помню, как я хохотал до слез над историей о подарках Фомрира. Хрипловатый голос Эмануэля под треск костра завораживал, и передо мной вырисовывались настоящие картины:
«Однажды, когда мир был молод, а люди только начинали смотреть в небо, Фомрир ворвался в зал богов и возвестил:
- Возрадуйтесь, боги, я убил змея Тоурга и принёс вам подарки.
Удивились боги, ибо никогда не был воинственный Фомрир столь учтив.
Фомрир с мешком подошёл к Скириру и, достав оттуда ужасную голову Тоурга, вручил её отцу, преклонив колени:
- Достойный трофей достойному богу!
Шагнул Фомрир к Нарлу-корабелу и дал ему в руки крылья великого змея со словами:
- Всяко лучше твоих утлых корыт.
С поклоном вручил богине Орсе яйца змея и промолвил:
- Должны же в вашей паре они быть хоть у кого-то.
Фольси, мужу Орсы, вручил он мужской признак змея и громогласно сообщил:
- С этим твои дети явно получше будут сделаны.
Корлеху, богу-кузнецу, отдал гузно с лапами с едкими словами:
- Меч и секира, что ты дал, сломались о кожу змея. Видимо, руки у тебя из того же места, что и его ноги.
Долго ещё ходил Фомрир по залу, вручая подарки с обидными словами, пока не подошёл к юному Свальди, сыну Фольси, и, крякнув от натуги, вывалил на него кишки змея.
Вспыхнул Свальди, вскочил с места, наступил на кишки, случайно дёрнул рукой и замер. Он услышал басовитый гул струны, что создал случайно, и задумался, забыв об обиде. Так и была создана первая лира».
Отец взбирался на гору легко, перепрыгивая массивные камни, а мне приходилось перелезать через них, и через какое-то время я запыхался.
- Это потому что ты на седьмой руне? - с трудом догнав отца, спросил я. - Поэтому ты такой быстрый? А когда переходишь с руны на руну, сразу чувствуешь изменения? Или они через какое-то время появляются?
- Уже на первой руне ты устаешь гораздо меньше, - ответил он и посмотрел наверх. Впереди был крутой подъем с еле различимой тропинкой, усеянной мелкими камнями.
- А почему Эмануэль поселился так высоко?
- Чтобы люди не приходили ко мне по пустякам, - раздался знакомый голос. Жрец Мамира, к счастью, одетый, сидел на корточках на боковом уступе и разглядывал нас. - Чтобы они смотрели на гору и думали, что их беда не стоит того, чтобы ради нее ломать шею.
- Но все рунные люди легко могут подняться на любую гору.
- Так меня еще нужно найти.
- Мы тебя и вовсе не искали.
- Значит, ваша беда стоит того, чтобы сломать шею.
Отец кивнул жрецу:
- Приветствую тебя, Эмануэль. Ты ведь уже слышал о несчастье, случившемся с моим сыном?
- Несчастье? - жрец спрыгнул с уступа и оказался рядом с нами, тощий, длинный. Его ступни были босы, и я невольно поморщился, представив, каково ходить по этим камням без крепких башмаков.
- Да. Мой сын, как и положено в его возрасте, принес первую жертву, да не какую-нибудь, а раба, но не получил благодати. Ты можешь сказать, почему? От него отвернулись боги? На нем чье-то проклятье? Может, это наказание за мое прошлое?
Эмануэль подошел ко мне, схватил за подбородок, повертел мою голову в разные стороны и сказал:
- Не вижу никакого проклятья. Он не слепой, не глухой, не немой. Руки-ноги целы.
- Не шути со мной, жрец, - как обычно, мгновенно разъярился отец. - Почему у него нет благодати?
- А что сказали боги при его рождении?
- Он родился ночью. Была сильная гроза. В ясень, что стоит возле нашего дома, ударила молния, но не сожгла его. Прошлый жрец сказал, что это хороший знак, что сам Скирир ударил своим молотом, дабы отметить моего сына среди прочих.
- Почему ты думаешь, что я скажу что-то иное? Я служу тому же богу, а у него лишь один рот.
- Слушай, жрец, - отец не выдержал и схватил Эмануэля за грудки. - Мне до задницы, сколько ртов у твоего бога. Скажи, почему мой сын не получил благодати?
- Хорошо-хорошо, - пошел на попятный жрец. - Давай, я раскину руны и посмотрю, что они скажут.
- Сразу бы так, - проворчал отец и отпустил его. Уселся на ближайший валун, ссутулился, как старик. Я вновь почувствовал свою вину перед ним, ведь именно из-за меня он так переживает.
Эмануэль снял с пояса кожаный кошель, потряс им и сказал мне:
- Руны — это язык богов. У каждой руны - множество толкований, и не всегда простой смертный может прочесть его правильно. Мои руны вырезаны из костей морских и земных чудовищ, каждая — из своего зверя. Опусти руку в кошель и подожди. Ты должен вытащить самую теплую и самую холодную костяшку. Пощупай все, не торопись.
Я кивнул и запустил ладонь в мешочек. Внутри он оказался больше, чем снаружи. Я думал, что сразу наткнусь на множество костяшек, но не нащупал и одной. Я поводил пальцами и коснулся чего-то. Ровный, гладкий, округлый предмет. Он не показался мне ни теплым, ни холодным, поэтому я оттолкнул его. Потом дотронулся до второй костяшки, она казалась более прохладной, чем первая, и более грубой. Третья, четвертая, пятая… шестая чуть не спалила кожу, я схватил ее и резко вытащил наружу.
- Жжет, - процедил я сквозь зубы, чтобы не заорать от боли.
- Клади вот сюда, - скомандовал жрец и указал на плоский валун возле нас. Я с облегчением бросил костяшку туда и полез за второй. Через какое-то время я вынул следующую руну, что обжигала холодом, и положил рядом с первой.
- Интересный набор. Руна силы и перевернутая руна жизни, то бишь смерть.
- И как это понимать? - спросил отец.
- Сила обжигала, а смерть холодила, - задумчиво протянул жрец. Его длинная коса, заплетенная на макушке, съехала вперед, скрыв от меня лицо Эмануэля. - Хороший набор. Сложный.
- Жрец… - угрожающе прорычал отец.
- Мамир дает ответ, но не объясняет его. Могу сказать лишь то, что на твоем сыне нет проклятия. Иногда боги выделяют своих любимцев среди прочих и щедро одаряют их, но человеческий разум скуден и порой воспринимает божие дары, как несчастья. Вспомни историю про дары Фомрира. Свальд мог оскорбиться и выкинуть его дар, но нашел ему достойное применение.
- И какой бог отметил моего сына?
- Фомрир. Но ты и сам знал это, - Эмануэль положил костяшки обратно в кошель и устало опустился на землю, подогнув длинные ноги.
- Что мне делать, жрец? Я не понимаю смысл дара Фомрира. Мой сын без благодати не выживет в этом хераде, и я не могу защитить его.
- Я справлюсь, - угрюмо сказал я. Если меня на самом деле отметил Фомрир, то зная его чувство юмора, я мог представить любой исход. Я слышал о том, что некоторые древние герои не сразу получали благодать, а лишь при выполнении какого-то условия. Кто-то должен был убить женщину, кто-то — переспать с ней, а один из героев должен был потерять глаз. Кажется, он сам его себе и выколол, когда попал в плен. Выбор у него был невелик: либо стать рабом и умереть под детским топором, наделив своего убийцу благодатью, либо последовать пророчеству жреца. Он выбрал пожертвовать частью своего тела. Я бы выбрал то же самое. Все лучше, чем быть слабее женщины и терпеть насмешки всю жизнь.
- Знаешь, что меня всегда восхищало в людях, лангман? - жрец оскалил зубы. - Они задают вопрос и сами отвечают на него. Ты сказал, что твой сын не выживет в этом хераде. Значит, ты уже знаешь, что нужно делать.
Отец ухмыльнулся краешком рта, хлопнул Эмануэля по спине и знаком приказал мне следовать за ним.
- Жена! - взревел он, едва войдя в дом. - Собери вещи и провизию!
Мать подошла, вытирая перепачканные мукой руки.
- Что? Куда?
- Я отвезу Кая в дальнюю деревню, к твоему дяде.
- В Растранд? Но зачем? Что он там будет делать?
- Рыбу ловить. Расти. Жить!
- Что сказал жрец?
- Его отметил Фомрир, и нужно переждать, пока мы не поймем, что нужно сделать, чтобы Кай получил свою благодать. Собери вещи!
Мама метнулась к сундукам и начала перебирать хлам. Отец же отвел меня в свой закуток, где хранил оружие и броню.
- Я хотел подарить его после жертвы, на первую руну. Но пусть хоть сейчас попадет в твои руки.
Я непонимающе посмотрел на отца, а он снял со стены небольшой боевой топорик и протянул мне.
- Держи, сын. Твое первое оружие. И пусть оно поможет тебе получить то, что ты пожелаешь в этом мире.
__________________________________________________________________________
Слова автора:
Книга пишется в соавторстве с Ярославом Громовым @Grommyslava1123, его комментариям верить, как моим собственным.
Эпиграфы к главам дают понять местную религию и верования. В книге будет много отсылок к их богам.