Ростовский Куш. Глеб Диберин. Глава 17⁠⁠

ГЛАВА 17. НАЛОГОВЫЕ СКЕЛЕТЫ

Когда следствие задыхается от объема бумаг, показаний, флешек и нестыковок — в дело вступает Налоговая инспекция. Она не стучит в дверь — она впивается в печень, и делает это без лишней страсти. Потому что следователь может пожалеть. А налоговая — не прощает никогда.

Я думал, что дно уже пройдено. После следствия. После камер. После “допросов с пряниками”.
Но дно оказалось этажом ниже — в офисе на Кировском, где пахло антисептиком, кофе “Жокей” и замученной правдой. В кабинет вошёл человек. Молодой, светлый, будто только что из прачечной. Лицо — чистое, как у ученика воскресной школы, но в глазах — пустота серийного аудитора.

Он положил портфель на стол и сказал:

— Евгений Павлович? Откройте, пожалуйста, папку за 2021 год.
— Какую?
— Третий квартал. Нас интересует июль. Особенно расходы.

Я знал этот голос. Голос, от которого волосы седели у бухгалтеров.

Папка за 2021.
Третий квартал.
Расходы.
Доходы.
Акт сверки.
Пояснительная записка, которую писал в 4 утра после коньяка.
НДС, “оптимизированный” через знакомого ИП, зарегистрированного в Махачкале.

Тогда это казалось хитростью. Теперь — это уголовка.

Удар первый — уклонение от уплаты НДС. 3,2 миллиона.
Второй — занижение налога на прибыль. 1,1 миллиона.
Третий — ложные сведения в декларации.
Четвёртый — “бонус” в виде статьи по легализации доходов, полученных преступным путём.

— У нас простая логика, — сказал инспектор.
— Если вы красивее всех писали отчёт — вы первый на расстрел.

Сперва приходили письма. Потом — уведомления через портал ФНС. Потом — звонок с городского номера +7 (863):

— Евгений Павлович?
— Да.
— Добро пожаловать в ад.

Проверки шли волнами. Каждая — с новым инспектором. Каждый — с новой Excel-таблицей. Каждая таблица — как грязная простыня после вскрытия.

В 6:04 утра позвонили в дверь. Не “маски”. Не “ОМОН”. А двое в строгих костюмах, пахнущих типографской краской и печатями. Одна из них — женщина лет сорока. Очки на цепочке. Короткая стрижка. Улыбка как оскал у юриста.

— У нас постановление о возбуждении дела.
— По какому поводу?
— По налогам.
— Но я уже под следствием.
— Это — другое направление. Не волнуйтесь.
— А разве можно заодно и то же?
— Мы ещё не решили, за что именно.

Они нашли: старый договор аренды офиса, в котором занижена сумма аренды на 85%; чёрную зарплату водителю, выданную “на нужды командировок”; ИП на имя бывшей учительницы труда, через которую прошло 12 миллионов в рублях и два перелёта в Анталью; фейковые командировочные, оформленные на мёртвых подрядчиков; закупку канцелярии на 427 000 рублей — где "скрепки" оказались креслом из натуральной кожи и ноутбуком MacBook Pro.

— Это всё пойдёт в дело? — спросил я.

Она улыбнулась. Как акула в момент укуса.

— Это только то, что влезло в мою сумку. Остальное — привезём на следующей неделе.

И тут меня накрыло. Не волной. А холодом. Я вдруг понял, что мне не грозит новый срок за новое преступление. Мне грозит новый срок — за старый стиль жизни.

Адвокат шепнул в камере:

— Надо признавать. Частично. Предлагать возмещение. Главное — показать раскаяние, но не полное. Чтобы выглядело: “попался не вор, а уставший администратор”.

— А если не признаю?
— Тогда… тебя признают. Полностью.

Смешно было смотреть на эти бумажки. Все схемы, что раньше казались инструментом выживания, теперь стали уликами.

Перевод от “ООО Аркадия” — “за услуги консультации” → откат за урны.

Аренда самосвала без водителя → логистика, которую никто не видел.

Бухгалтерский отчёт с графой “разное” → деньги на свадьбу племянника.

Скелеты сыпались, как из разорванного шкафа. Я больше не успевал оправдываться.

— А вот здесь у вас премии — 300 000. За что?
— За успешное завершение проекта.
— Какого?
— Установка лавок на улице Новосельского.
— А мы были там. Лавок — нет.
— Тогда это была премия за мотивацию.

Инспектор сидела напротив. Перебирала бумажки. И — мурлыкала.

— Налоги, налоги, от них не уйдёшь…

Я не выдержал.

— Вы издеваетесь?

— Я работаю, — ответила она.
— А вам — теперь жить с результатом.

И в тот момент я понял: Самое страшное — это не тюрьма. Не суд. Не статья. Самое страшное — это процесс. Процесс, который не болеет, не злится, не радуется. Он просто движется, как ледник. Медленно. Неостановимо. И навсегда.

4.1K постов11.8K подписчик

Добавить пост

Правила сообщества

Есть правила поведения на Пикабу. Придумывать что то новое смысла администрация сообщества не видит, во всяком случае пока.

Сообщество нуждается в создателях контента, но с рядом требований:

-Соблюдение тематики

-Приемлимое , воспринимаемое и читаемое оформление контента

Ну и главное: все посты,тексты в сообществе не являются рекламой преступной жизни и прославлением "Блатной романтики",а носят сугубо информативный характер.

Ибо "Вор должен сидеть в тюрьме".