Ришелье. Интриги и котики. Ч. 5
И тут надо так эпично подняться из лужи и прошептать:
- Потому что я люблю Ришелье и котиков.
Но мы вместо этого продолжим начатое и раскроем выражение "серый кардинал".
Про Серое Преподобие
«Бойтесь!» – хохотала Испания и рожала тысячи упоротых фанатиков.
«Щас», – сказала Франция, поднатужилась и выдала одного Франсуа Леклера дю Трамбле.
Если посмотреть издали, то отец Жозеф в зародыше – это немного Ришелье: тоже знатный, учился в той же Академии, пошёл по духовному пути, весь такой патриот и неразборчив в методах. Если же приглядеться, выяснится, что всё хуже. Отец Жозеф – был ИДЕЙНЫМ. Причём, что называется, с малых лет.
Когда ему было четыре года, собравшиеся гости попросили мальчика почитать стишочек. Мальчик влез на табуреточку и забабахал рассказ о Страстях Христовых – со слезами, экстазом и экзальтацией, отчего гости, ожидавшие что-нибудь про зайчиков или лисичек, дружно окосели.
В четырнадцать лет Франсуа настигла первая любовь. Отчего он чуть не сбежал прямо из поместья в монастырь – потому что ну их, искушения. Духовное дарование остановил только слуга, который заметил, что дело это зряшное: всё равно ж поймают, чтой-то вы дурью маетесь, молодой господин. Молодой господин призадумался и с аргументами согласился. Потому благополучно отучился, попутешествовал по европам, изумляя там всех своей учёностью и красноречием. Успел даже немного повоевать, произвёл фурор при королевском дворе и вот тогда-то решил – всё, можно, и заявил: “Матушка, я тут решил стать монахом!”
Помните похожую историю, да? Там тоже была семья, смерть отца, постоянное “надо денег” и сын, который мог бы поправить семейное положение. Только вместо Люсонской епархии мать Франсуа уже присмотрела ему богатую невесту. Да, и хитрого третьего брата у него не было. Потому что хитрым братом в семье, в некотором роде, был он сам.
Но там, где мама Ришелье поплакала и отпустила сынка, мадам дю Трамбле решила идти до конца. Сначала она рыдала и не пускала. Потом она не давала благословения. Наконец она его вроде бы дала… но как только радостный сын устремился в монастырь – выдала финт ушами и прибыла к монастырю с солдатами и с приказом от высокого начальства вернуть сыночку. А то злые монахи похитили его с какими-то непонятными целями, а она про это не знает, и благословения не давала (громкие прочувственные рыдания).
И – вот тут нужно оценить уровень убедительности будущего Серого Кардинала. За два часа разговора под стенами монастыря Франсуа успел не просто убедить мать ему выдать благословение. Он натурально её обратил, несмотря на то, что она и так была католичкой. Так что она до конца жизни отличалась повышенным благочестием и сама жила будто в монастыре.
А Франсуа дю Трабле сделался капуцином. Теперь ему нельзя было иметь имущества и денег, нужно было ходить босиком, поститься и умерщвлять плоть. Чем он и занимался с огромным энтузиазмом – а попутно писал труды о религии, произносил такие проповеди, что толпами обращал гугенотов, и как-то тихо-скромно приобрёл за короткое время огромный авторитет как духовный лидер. Особенно среди аристократов. Потому что вот остальные монахи – с ними как-то и поговорить не о чем, латынь не все разумеют. А этот, конечно, босиком и в нечёсанной бороде, зато знает кучу языков, отличные манеры, ну и вообще – видно, что в прошлом дворянин.
Одна герцогиня даже попросила дю Трабле помочь ей с реформой монастырей в окрестностях. А из соседней епархии как раз приехало ещё одно юное духовное дарование – епископ Люсонский. В общем, эпохальная встреча состоялась, Ришелье новым знакомым очень впечатлился. А отец Жозеф попросту решил, что Ришелье очень подходит на роль “орудия Бога”, а потому этому орудию нужно всячески помогать.
У друзей был даже конфетно-букетный период. Или скорее каретно-дворцовый. Потому что отец Жозеф постепенно набирал влияние при дворе как духовный авторитет. И старательно напоминал про епископа Люсонского всем и каждому. А епископ Люсонский, когда друг его навещал, встречал его в карете. И официально, на правах епископа, давал разрешение нарушить обет и немножечко проехаться, а то сколько можно босиком уже ходить, честное слово.
Босиком отец Жозеф ходил на заглядение и успел обойти всю Европу и заглянуть даже в Рим. Потому что его заветной мечтой (как и положено ИДЕЙНОМУ) был новый крестовый поход.
– А давайте бить турок и освобождать христианские святыни! – предлагал пламенный отец Жозеф папе римскому и сильным мира сего.
– Ой, какие у вас хорошие цели, – кивали ему в ответ. – Войска мы под них, конечно, не дадим.
– Ах так? – сказал отец Жозеф. – Ну, тогда я положу все свои силы на службу Франции!
И пошёл, и стал главой канцелярии министра Ришелье. И есть мнение, что через сколько-то лет уже все правители Европы готовы были с шашками наголо бежать брать Иерусалим.
Красное Преподобие и Серое Преподобие образовали неповторимый дипломатический дуэт. Подтверждая, что одна голова хорошо, а две гениальные, изворотливые головы с повышенной хитростью уж как-нибудь да перевернут всю Европу.
Что самое забавное – у каждого из друзей при этом было по менее хитрому брату, которых они хорошо пристроили. Ришелье для своего среднего брата Альфонса выбил сан кардинала. А дю Трабле для своего младшего – должность коменданта Бастилии (а что, очень удобно, если кого-то посадишь – сразу ясно, кому инструкции давать).
Но за судьбы Франции всё же отвечал именно красно-серый дуэт. Ришелье при этом занимался выработкой глобальной стратегии, доставал на проекты денег и получал шишки от короля и всякоразных недругов при дворе. А отец Жозеф, шлёпая босыми ногами, гулял по Европе, убалтывал министров, ссорил монархов, предлагал союзы и попутно строил сеть осведомителей. И да, всё это делалось скромнейшим образом, со смирением, соблюдением постов, благословениями всех направо-налево… и в одной и той же драной рясе. Доходило до того, что капуцин ездил и с официальными посольскими миссиями, и выглядело это для правителей других государств… “О, послы, расфуфыренные, кланяются, драгоценности-кареты, ну, это как всегда… О! Стоп, это там капуцин в сторонке босой? А-а-а-ахтунг, это отец Жозеф, а разговор-то будет серьёзный!”
При этом дю Трабле успевал ещё окормлять монашеский орден, был настоятелем монастыря, писал проповеди и теологические трактаты, словом – был крайне разносторонней натурой. Об образе жизни “серого кардинала” можно сказать коротко: “Это СПАРТААА!”: подъём в четыре часа, два часа на молитвы, месса, принятие депеш, потом просители… что забыли? А, да, час после полудня, можно и позавтракать. И давайте работать уже, а то разленились, понимаешь, инквизиции на вас нет!
Временами жизнь переходила из разряда “Спарта обычная” в разряд “Спарта экстремальная”. Например, во время осады Ла-Рошели отец Жозеф поселился в щелястом сарае, куда во время штормов на щиколотку затекало море. А ночью нужно было принимать шпионов, которые днём как-то приходить не соглашались. Так что недобор сна всё-таки сказался, Серое Преподобие слегло, но к победе оклемалось и живо побежало служить победную мессу со своим патроном.
Хотя ещё непонятно было – кто кому патрон. Ришелье, конечно, был главным и отвечал за общее направление движухи… Но при привычках кардинала чуть что не так – сворачиваться в позу эмбриона и рыдать, что “усё пропало, со мной будет как с Кончини, уйду в отставку, аааааа” – отец Жозеф выполнял ещё и роль духовной подпорки. Точнее, духовного пенделя (по совместительству – немного психотерапевта). Причём, не стеснялся обращаться к жёстким мерам. Однажды, когда Ришелье раскис в критический момент, отец Жозеф и вовсе начал метать громы и молнии, обозвал патрона “мокрой курицей” и закончил всё библейским “Встань и иди!” Ошеломлённый кардинал и правда встал и пошёл исправлять ситуацию. А то это же отец Жозеф, кто там знает, может, он сейчас сходит за своей любимой плёткой и как начнёт направо-налево плоть умерщвлять, и подарит тебе преждевременный мученический венец.
По умещвлению плоти дю Трабле был большим специалистом. Мало того, что не роскошествовал, держал все посты и ходил босиком и в драной рясе – ещё он, как уже было сказано, лупил себя плёткой. А иногда прижигал калёным железом себе шею или лысину – чтобы жизнь мёдом не казалась.
Господин Дюма почему-то в своём “Красном сфинксе” изображает отца Жозефа этаким лукавым и жадным до славы. К тому же приписывает ему ещё и предательство по отношению к Ришелье. На самом же деле дю Трабле даже в карете начал кататься только в последние годы жизни и только по срочным надобностям – а так-то предпочитал по старинке, босиком. А Ришелье так и вообще прочил его на своё место и несколько лет пытался из Рима выбить кардинальскую шапку для друга. Но, во-первых, отец Жозеф так хорошо поссорил европейских монархов между собой, что они спали и видели его и его плётку (в разных невероятно жёстких комбинациях). Во-вторых Рим и так был не в восторге от Ришелье. А завести ВТОРОЕ ТАКОЕ ЖЕ, да у первого под боком… тут в ход шли простейшие рассуждения: “Если они воротят такое, когда один кардинал, а второй – простой капуцин, то что же начнётся, когда они оба станут кардиналами?!”
В конце концов, кстати, Ришелье Рим таки дожал, но было поздно. Отец Жозеф умер на четыре года раньше своего патрона. Доказав, что он был крепким человеком – с таким-то образом жизни и так долго продержаться!
Слухи твердили, что и на смертном одре отец Жозеф не перестал беспокоиться о судьбах государства. И всё твердил, что нужно взять Бризах (Бризак, Брезах) – город-крепость, крайне важную для войны. В конце концов будто бы Ришелье решился старого товарища обмануть: радостно сообщил ему, что город взят, и “серый кардинал” умер спокойно. А вскоре пришло сообщение, что город и правда взят.
Официальные источники дают немного другую версию событий: что отец Жозеф, будто бы, повторял перед смертью, что должен “Дать отчёт”. А Ришелье очень расстраивался и говорил, что лишился своей опоры.
И это вообще-то правда. Потому что дела, которые проворачивали эти двое…
Но о делах в другой раз.
_________________________
Вот тебе и раз! Мы тут проскочили экспозицию и добрались до вкусненького, голлм, голлм. Впереди заговор де Шале, Ла-Рошель и "день одураченных". Разумеется, если читатели чего-то такого хотят.
И традиционно...
Предыдущая часть тут: