Рецепт свободного общества, ч. 2
Возьмем за аксиому то, что каждый человек принадлежит сам себе и свободен принимать решения, касающиеся его самого. В таком случае, это означает, что человек не может принадлежать кому-то еще - ни вождю, ни большинству, ни каким-либо группам интересов, ни абстрактному "обществу". Поскольку человек - существо социальное, то свободные люди будут объединяться в сообщества с теми, с кем им хочется объединяться (желание объединяться должно быть взаимным - сообщество может отказать новому члену в том, чтоб его принять). Это называется свободой ассоциации. В таких сообществах люди сами определяют порядок взаимоотношений между собой, и могут даже составить об этом документ, чтоб не было недопониманий и чтобы не упустить детали. Появляется право. В данном случае оно контрактное - правоотношения описаны в контракте, который приняли все стороны. Сообщества тоже могут заключать контракты между собой - для того, чтобы объединяться и координировать усилия в различных сферах. Сообщества могут складываться по любому признаку - территориальному, трудовому, по любым интересам, по которым люди готовы объединяться. Сообщество, сложившееся на определенной территории, может определить правила проживания и нахождения на этой территории и описать их в контракте, который принимает каждый, кто на эту территорию ступает - то есть, образовать контрактную юрисдикцию. В контракте также может быть определен порядок разрешения споров и наказания нарушителей и преступников. Множество таких юрисдикций могут объединиться в более крупную и определить общие законы для всех. Образуется квазигосударственное образование, конфедерация.
Описанная система не регламентирует ни один из пунктов какого-либо контракта. Все, что она требует - добровольности их заключения. Это называется принципом неагрессии - non-agression principle (англ.), или NAP. Агрессия - это инициация насилия. Действуя по принципу неагрессии, заключив своего рода договор о неагрессии - люди могут заключать любые контракты, и если принцип неагрессии продолжает соблюдаться - контракты являются добровольными и их легитимность не вызывает сомнений. Договор о неагрессии неявно заключают два человека, встретившиеся на лодках в нейтральных водах. Они находятся вне юрисдикции какого-либо государства, и все же могут общаться и договариваться - пока соблюдают этот контракт. Если один нападет на другого или захочет отобрать его имущество - второй будет защищаться, и в этом случае допустимо насилие - так как договор обязывает не инициировать насильственных действий, но не отрицает насилия для обороны.
Философия, базирующаяся на принципе неагрессии, называется либертарианством. В чем-то она близка к классическому либерализму, но в то же время, имеет существенные отличия, поскольку выстраивает стройную систему, в которой государство является производным от добровольного договора. К сожалению, многие люди дезинформированы относительно либертарианства, и считают его формой анархии, отрицания законов и государства как такового, дикого капитализма и пр. На самом же деле, либертарианство является ничем иным как правовой системой, призванной примирить людей с совершенно разными ценностями и видением идеального образа жизни, показывающей, как возможно выстроить общество, подходящее для всех, кто готов отказаться от агрессивного насилия.
Пользуясь свободой ассоциации, свободные люди на принадлежащей им земле могут образовать свою, частную юрисдикцию, поскольку они могут это сделать, и никто не может им этого запретить. Внутри этой юрисдикции они могут построить ту систему, которая им больше нравится - свободную экономическую зону, или зону с высокими налогами и хорошим социальным обеспечением, да хоть социализм или коммунизм в том виде, который считают правильным. Если они не захотят иметь дел с наркотиками или алкоголем в любом виде - это будет место, свободное от алкоголя и наркотиков, если наоборот - захотят кофешопы на каждом углу - пожалуйста. Главным условием остается добровольность и свобода выхода из такой юрисдикции.
Это же, кстати, опровергает еще один миф о либертарианстве: в такой системе невозможно контрактное рабство - так как рабство невозможно без принуждения и насильственного удержания раба в неволе. Вообще, нельзя принудить кого-либо к буквальному исполнению условий контракта - так как принуждение без угрозы насилия невозможно. Все, что возможно - это определить убытки от неисполнения контракта и попробовать их взыскать.
Если же против человека применяется агрессивное насилие - он свободен защищаться от него любыми средствами. Это называется "санкция агрессора" - агрессор дает право на такую защиту своими действиями. В этом заключается отношение либертарианцев к насилию, к самообороне - и как следствие, к владению оружием. Не существует понятия “превышение самообороны” - на агрессора возлагается вся ответственность за последствия как его агрессии, так и обороны от нее. Он, по сути, выходит из договора о ненападении. Да - преследование убегающего и добивание уже обезвреженного агрессора жертвой или ее защитником может считаться самостоятельным актом агрессии, где жертва меняется ролями с агрессором и выступает с его позиции. Такие действия должен квалифицировать суд. Но пока акт агрессии длится, когда все порой решается за доли секунд - жертва не обязана оценивать, а хотят ли ее убить или только покалечить, или просто поугрожать ножом или пистолетом - жертва может защищаться всеми доступными способами.
Вышеупомянутые тезисы рождают вопросы - а как же должен работать суд в такой системе и каким образом энфорсятся его решения? По сути, суд - это арбитр, решения которого признают обе стороны. Сам же суд может работать по-разному в зависимости от порядков в конкретной юрисдикции, то же самое можно сказать и о исполнении судебных решений.
Практика
Либертарианство замечательно тем, что оно, в отличие от либерализма - не постулирует универсальные ценности для всех и необходимость централизованного государства для того, чтоб эти ценности всем навязать, в отличие от коммунизма или других тоталитарных идеологий - не требует революции и слома всей системы для того, чтоб на ее обломках строить светлое будущее. В отличие от марксистов, открыто призывающих к насилию по отношению к людям по принципу принадлежности их к определенным "классам", для либертарианцев цель не оправдывает средства - всегда важно, какими средствами вы достигаете цели и нарушают ли они NAP; да и здравый смысл подсказывает, что много чего натворить ради благой цели, но в итоге так ее и не достигнуть.
Поскольку суть в том, чтобы дать людям больше личных и экономических свобод (в том числе для того, чтобы люди сами могли определить правила и ограничения для себя и своего окружения), это можно делать с помощью постепенных политических преобразований, не ввергая общество в шок и давая ему возможность адаптироваться. Очевидно, что если просто взять и разом упразднить центральную власть в государстве - получится очередное Сомали, и это никому не нужно. Но зачем нужна философия, если можно просто добиваться большей автономии на уровне регионов и муниципалитетов? Философия напоминает о том, ради чего все делается и, соответственно, в каком направлении в каждый момент времени стоит идти. Она постоянно напоминает: центральная власть - это не мудрое и уважаемое начальство, которое может с царского плеча раздавать права и свободы, может их дать, а может - забрать обратно с той же легкостью. Наоборот - власть это такие люди, как и мы все, далеко несовершенные и склонные к коррупции, и именно снизу им делегируется определенная часть полномочий, необходимая на их уровне, в то время как людям их права и свободы даны по факту; более того, даже имеющийся набор полномочий должен рассматриваться критически на предмет их необходимости.
Либертарианство дает человеку, мыслящему в его категориях, моральный компас, способный рассказать о том, насколько хорош или плох тот или иной закон, насколько оправданы действия правительства, оно может даже дать решение в некоторых случаях, в которых люди, мыслящие этатистскими категориями, заходят в тупик. Оно говорит нам о том, какое государственное устройство может быть лучше, а какое - хуже. Например, децентрализация власти и местное самоуправление - это хорошо, а усиление центральной государственной власти - это плохо. Вопрос, например, о том, нужно ли разрешить или запретить аборты, вызывающий неутихающие скандалы десятки лет - находит новый ответ на уровне либертарианства: оба варианта одинаково плохи, дайте людям самим решить это на уровне муниципалитетов.
Опасения, что такой подход рождает правовой хаос - беспочвенны, так как уже сейчас существуют государства с очень сильным местным самоуправлением. Например, Швейцария, в которой тысячи гемайнде (общин) - и каждая может иметь свои собственные законы.
Не так много было в мире политиков, руководствовавшихся либертарианскими убеждениями - но это и объяснимо, это сравнительно молодое течение. Иногда политики, называющие себя модным малоизвестным словом, по факту совершенно ему не соответствуют. Но и положительные примеры имеются. В 2000-х годах в Грузии либертарианец Каха Бендукидзе, заняв пост министра экономики, а потом - главы правительства, провел реформы, благодаря которым Грузия поднялась со 137-го до 11-го места в рейтинге стран по лёгкости ведения бизнеса, здравоохранение, бывшее одним из худших в мире, буквально преобразилось в лучшую сторону, а экономика страны росла самыми быстрыми темпами именно в этот период.
Существует масса исторических примеров, когда реформы, пусть не проводившиеся либертарианцами, но являвшиеся либертарианскими (или по меньшей мере либеральными) по своей сути - приводили к положительным результатам. А примеры стран с децентрализованным государственным устройством - США, Швейцарии - показывает успешность и устойчивость такой модели на длинной дистанции.