Рассказ "Юрьич"
Юрьич
Время - раннее утро. Чуток отодвинув плотную штору Славик смотрит на замерший город. Светает уже почти по-летнему. Вон одинокий работяга шурует на первый автобус, вон дворник в оранжевой жилетке метёт улицу. Славик наслаждается утренним городом. Сегодня его первая зарплата как старшему бармену, денюжка как никогда кстати к крохотной стипендии и довольно большим долгам. Он хорошо справляется со своими задачами в баре и ему они нравятся. Поначалу было сложно, но потом ремесло бармена поддалось, и вот уже девятую смену он не как помощник, а как отдельная боевая единица. Быть барменом это даже не ремесло, это искусство. У Славика даже появились мысли бросить политех и не насиловать свой организм постоянными недосыпами. Учеба и ночная работа совмещаются еле-еле.
Славик пошел обратно, за стойку. Все свои рутинные дела сделал: перемыл всё, протёр, убрал, подготовил к утреннему наплыву голодных и спешащих планктонов. До закрытия еще 5 часов. Утром обязательно забегут клерки - попить кофе и сжевать чего-нибудь. Как бы не уснуть в это затишье перед маленькой бурей. В баре никого, кроме одного странного мужика. Он периодически приходит сюда в будние дни, когда в баре посвободнее. Всю ночь попивает пиво с лёгкими закусками где-нибудь в углу. Всегда один. Обычно читает, или пишет от руки в толстенную тетрадь. Или думает о чём-то, подперев голову рукой - как сейчас. Где-то с полгода уже ходит, как рассказывают коллеги. О чём он сейчас думает, сидя под утро недалеко от стойки, в уголке? Странный мужик, конечно, но проблем с ним не было никогда: не буянил, не рыгал где ни попадя, чаевые хорошие оставлял. Только молчит постоянно, никому разговорить его не удавалось ещё. Но это его дело, раз хочет, то пусть молчит.
Славик завидует повару, тот дрыхнет у себя на кухне - заказов ведь нет. Славику нельзя, на нём касса. Камера всё видит, всё записывает. Записи иногда просматривает гендир, Ванька Рыбаков, ровесник Славика, на одном потоке учатся. Ванька - мажор: папаня подарил бар своему сынку. Вот кому повезло в жизни. Славик своего отца похоронил восемь месяцев назад - сердце. Приподнятое настроение сменяется тяжелыми мыслями, мысли у Славика тяжелеют от усталости. И самые тяжелые мысли от того, что начинает свою жизнь сравнивать с другими. С теми, кому повезло чуть больше в глазах Славки.
Он облокотился о тумбу, скрестил руки на груди и уставился в одну точку. "Да уж, кому-то всё, кому-то ничего. И умный и богатый, на порядок меня выше. Я тут за сраные тридцать тысяч прогинаюсь, а Ване всё на блюдечке. Кому-то родители ничего не дали, а кому-то машину, хату и бизнес некислый. Во как. Я и он вобще в разных плоскостях. Мне уже 22 года, я никто и ничто, мне такого уровня как у Вани за всю свою жизнь не достичь..."
-- Я извиняюсь, что прерываю ваши размышления -- Славик вздрогнул, он не заметил как мужик подошёл к стойке и поэтому с услужливой готовностью заторопился ближе к кранам -- Повторите пожалуйста пивка мне. Очень вкусное у вас нефильтрованое. -- мужик как бы извиняющись говорил.
-- Свежее... -- растерянно сказал Слава.
Образовалась неловкая пауза. Тишину разбавлял только легонький блюз, специально для бара и звук наливающегося по стенке бокала пива. Еле заметный звук.
-- Вот скажите, вам сколько лет? -- спросил мужик свой неожиданный вопрос.
-- Двадцать два почти.
-- Двадцать два, какой возраст хороший... Студент?
--Да
-- В вашем возрасте, помню, ужасно завидовал успешным ребятам, страшной завистью... Можно я вам расскажу небольшую историю свою? Я сегодня последний день в этом баре и городе - уезжаю. Я меняю города, обычно раз в пару месяцев, но ваш мне понравился. На полгода вот тут остался. Можно я расскажу вам историю? -- манерой речи и поведением похож на одного старого препода в моем универе. Добрый безумец, который своим разумом
перемалывает огромные, гораздо больше обычных, пласты окружающего мира.
-- Конечно рассказывайте. Всё как полагается: бармен слушает посетителя. -- Славик неловко улыбнулся и поставил дополна налитый стакан почти без пены перед мужиком.
-- Денис Юрьевич. -- протянул руку он, усаживаясь на стул у стойки.
-- Слава. -- крепкое рукопожатие.
-- Я родом из Питера, из семьи потомственных инженеров. Отец и мать физики. Поэтому мне с детства была уготована участь сам понимаешь какая. Но я выбрал историю. Отец не очень был доволен моим выбором, мягко говоря. Но я непреклонен был. История мне нравилась, в школе олимпиады выигрывал, в МГУ поступил. Отец умер от сердца. Оставил нас. Я по инерции учился - был разгар девяностых, и на историю всем было начхать. Главное - уметь зашибать деньги, а историей, дипломами и учеными степенями особо не прокормишься. Вот тут я начал копаться в самом себе. Было мне 22 года. -- Денис Юрьевич отпил четверть стакана. Славка внимательно слушал, без барменской наигранной вовлеченности. Слушал с интересом.
-- И я сидел и сравнивал себя с остальными. Ребята поднимали шальные деньги. Чем я-то хуже. Но я не мог решиться. Я завидовал своим успешным ровесником, своим ровесникам, которых обеспечивали родители. Мои-то не особо богатые были, коммерческой жилки и связями пользоваться не умели. А после смерти отца так и вобще дела худо пошли. -- Денис Юрьевич замолчал, глядя в одну точку.
-- И вот как-то раз я пил пиво недалеко от общаги и ко мне подошел старик-оборванец. Мне хреново было так, что даже бомжа я прогнать не мог - не хотел я зло и горесть преумножать. Я отдал всё, что у меня было - пару бутылок пива, сигареты и мелочь. Мы разговорились, и оборванец сказал, что у меня доброе но печальное сердце. Он спросил меня, чего я хочу: праведного спокойного счастья на всю жизнь или яркого и роскошного счастья, денежного но короткого. "Не торопись, подумай с ответом". Я посмотрел в сторону, мажоры на мерседесе подкатывали ко входу в общагу, мне о таком только мечтать можно было. Ну я в сердцах и сказал ему: "Всю жизнь я бедно живу, всю жизнь несчастно живу, отца потерял... В сраной общаге живу, перспектив нет. Почему я не могу хорошо жить? Вон, пацаны деньги сшибают. Пропади всё пропадом! Денег хочу, а там и счастье придёт". Я от чистого сердца говорил, я зол был на жизнь свою никчёмную и мрачную. "Будет тебе значит богатство" сказал мне бомж тогда. Я, конечно, не придал значения этому разговору. Мало ли дурачков по улицам ходят. -- Денис Юрьевич выпил уже больше половины бокала.
-- Моя апатия сказались на учебе и я благополучно вылетел из университета за прогулы и неуспеваемость. Идти мне было некуда, домой я возвращаться не хотел никак, чтоб не расстраивать маму. Я ей не говорил про свои дела. Я нелегально поселился у одногрупников в общаге и начал искать работу. Мне повезло - меня взяли в одну фирму из разряда купи-продай. Взяли на непыльную работу - сидеть за компьютером, заполнять документы и тому подобное, благо пользоваться компом я умел. Платили хорошо, через месяц я смог снять себе комнату и сьехать из общаги. Дела мои шли в гору, во мне обнаружился талант купли-продажи и я лихо поднялся по карьерной лестнице. Продавали бытовую химию, электронику и пиратские видео и аудио кассеты. За полгода я стал матёрым продажником, еще через полгода я уже был региональным менеджером. Костюм, тачка, мобильный - все дела. Еще съемная хата, но зато уже почти в центре. Маме подарил машину и оплатил курсы вождения. Ещё через год я открываю свою фирму. Тоже купи-продай. Снимаю офис, нанимаю людей. Торгуем всем чем можно, но в рамках закона. Крупный опт. Деньги рекой. Купил квартиру. Женился на прекрасной женщине. Маша, любовь моя... Родилась дочка - Аня. -- Денис Юрьич допил своё пиво .
-- Еще налей, пожалуйста... Вобщем, открываем отделения в регионах. Пару складов небольших. После переговоров как-то встречаю я того самого бомжа, с которого началась белая полоса. "Дружище, ты мне удачу принёс. Я думал ты просто дурачок, а ты волшебник". Пили всю ночь с ним, я в благодарность поляну накрыл. Денег ему дал, чтоб одежды купил себе, а то как был оборванцем, так и остался. Денег не взял, он только спросил: "Ну что, счастлив ты? В деньгах счастье?". Я подумал и сказал, что с деньгами просто удобнее жить, счатье где-то глубже, с деньгами проще это счастье искать. "А ты немного поумнел, жалко поздно поумнел. Счастье-то короткое твоё, помнишь?" сказал мне бомж. Я напился в усмерть, за столом и уснул. Когда меня официанты разбудили, под утро - бомж ушел. Но деньги так и не взял у меня. На следующий день мне позвонили, и сообщили, что мать разбилась на машине. Той, которую подарил ей. -- у Дениса Юрьевича немного дрогнул голос, он замолчал и отвел взгляд. -- Пойду покурю, щас приду
Денис Юрьич пошел на выход. Славика история заинтересовала. Интересная жизнь у мужика. Славик помыл стакан, а Денис Юрьевич вернулся и уселся на стул у стойки.
-- В бизнесе дела пошли тяжело. Спад. Много нервов потерял. В кредиты залез, кое-как залатал дыры. Я очень боялся за свое дело, но сейчас, в этот момент я бы сто таких дел отдал только за то, чтобы не случился тот роковой день. -- Денис Юрьевич тёр пальцами лоб, ему трудно было вспоминать то что он хотел рассказать.
-- Было дело осенью поздней. Очень изменилась моя жизнь после того дня. Я очень хорошо помню всё, в деталях. А так хочется забыть. Первые заморозки уже наступили, но снега не было, город стал стерильным после душного лета. Я выходной себе устроил в кои-то веки, в будний день и Анька, дочурка моя любимая заныла: "Можно я не пойду в садик, давай погуляем лучше." Последний год в садике была, всех на голову опережала по подготовке. С мамой посовещались и решили, что можно. -- Денис Юрьевич тяжело вздохнул.
-- Моя жена, Маша, временами впадала в жуткое самокопание. Свои поступки прошлые осмысливала и перебирала часто. Сама себе на уме. Но очень добрая. Она ревновала меня к дочке. Сколько я не пытался объяснить, но я видел что ревнует и обижается за то что Анька меня любит сильнее чем её. Каждый раз успокаиваю Машку. Иногда даже ругались мы с женой из-за этого, и всегда после перебранок наших, даже если я и незначительно совсем поругаюсь на Машку она начинала копаться в себе и признавала за собой ошибку. Не понимал её в такие моменты. Зла она сама к себе была, зато неимоверно добра к окружающим. Мне повезло с ней, я её любил всецело... Вобщем мама на работу уехала, я дрыхну. Доча пристает, говорит вставай соня, а я говорю вот, иди мультики посмотри по телевизору. Занял я Аньку на полдня, а сам в комп поиграл, телек посмотрел да и попивал потихонечку. Сначала пивко, а потом коньячку еще. Потом пошли гулять на площадку, взяли игрушки Анькины, в рюкзак сложили. И самокат еще взяли. По дороге я еще коньячка купил. На площадке побыли, потом в парк пошли. Я на лавке сижу, книжку читаю и коньяк пью. Смотрю, время уже седьмой час. Темнеть начинает. И мать скоро приехать должна. Недалеко она работает, а добирается на машине. Часто шутил над ней по этому поводу. -- Юрич выстраданно улыбнулся, а в глазах тягота.
-- Вобщем собираться надо. Смотрю по сторонам - Аньки нет. И я понимаю, что уже минут десять не слышал её голоса, она ведь когда катается на самокате песенки поёт, или себе под нос что-то щебечит, как все девченки. По сторонам смотрю и кричу в полголоса "Аааань". Ответа нет, я сильней кричу. Ничего. Я в полный голос кричу и головой верчу в разные стороны. Сердце колотится сильно-сильно. Думаю, куда же делась? И паниковать немного начинаю. В мысли маньяки всякие лезут, как раз недавно триллер смотрел про похитителя детей. Побежал в одну сторону сначала - ничего и никого. Я в другу сторону бегу. Думаю, далеко не стала бы отъезжать, да и если на самокате, то по асфальту значит катается. Вижу вдалеке самокат стоит на дорожке, рядом с домиком маленьким, полуразрушенным - раньше подсобка была для института лесоводческого - я кнему со всех ног. Оббегаю домик, и вижу сидит Анька на корточках и рыдает горькими слезами. Я успокоился - жива, подхожу к ней, запыхался очень сильно, говорю "Ань, ты чего плачешь?" А она показывает на белку мёртвую, которая лежит на земле. Первое знакомство со смертью... Я удивился, как в такт окружающей обстановке. Мертвый дом, по-осеннему умирающая природа, тяжелое серое небо. Русская тоска. А Анютка всё плачет, не успокаивается. И самому грустно стало, что аж комок к горлу подкатывает. Потому что чуть Аньку не потерял, не уследил. -- Денис Юрьевич подпёр голову.
Он рассказывает а сам в одну точку своими страдальческими глазами смотрит. Славик руки скрестил на груди, хотя знал психологию и то, что этим жестом закрываются от собеседника. Барменам нельзя так. Но грустью такой сильной повеяло, что от неё хотело укрыться хоть таким образом. Славик жалел мужика. Он понимал, что не зря он про дочку так рассказывает, но отгонял от себя черные мысли. И отгонял чёрные мысли от Дениса Юрьевича. Славке не хотелось, чтобы там, в конце истории была трагедия, не заслуживает мужик такого. А Юрьич продолжает свою историю.
-- Думаю, надо Анютку развеселить, а то сильное потрясение для неё. Смотрю по сторонам - лужа замерзшая небольшая рядышком. Ну я как бы ненароком иду, наступаю на неё, специально подскальзываюсь руками махаю и ногами перебираю, и падаю как можно комичнее, кричу наигранно "Оёё-й". Анька затихла. А я пытаюсь встать и опять начинаю барахтаться и шлёпаюсь на другой бок. Дочка уже смеяться начинает, вижу краем глаза. Еще раз шлепаюсь, даже ушибся. "Да что же это такое? Кто это сделал тут?" Аня уже хохотать начинает. Я продолжил еще немного свои актерские выпады, Анька уже заливается смехом. Да и мне на душе так хорошо от смеха детского, ни с чем не сравнить это ощущение. -- Юрьич улыбался а на глазах у него слёзы заблестели.
"Ну чего ты плачешь?" думал про себя Славка, а у самого тоже слёзы на глазах. "Ну зачем ты плачешь, мужик? Ну зачем ты это говоришь?"
-- Посмеялись и пошли домой. Дочка приободрилась, я развеселился. Коньяк меня так хорошенько закружил уже, движения плавными стали. Хорошо! Решил немного скоротить - не до сфетовора пойти, а напрямик через дорогу перейти. Я обычно сам там ходил, но если с семьей - то на сфетофор или переход строго. Но сейчас почему то решил пойти короче, осмелел. Выхожу на тротуар, о чем то с Аней болтаем. Весело нам двоим так, она белку свою уже забыла. Смотрю, "бычок" на дороге у обочины припаркован, смешного цвета такого, зеленого. Между ним и девяткой пройдем и перейдем. Аньку за руку беру. "Зеленый бычок!" говорю я. Аня смеятся, "какой еще бычок?" Вот мы между машинами, бычок слева. Здоровый сука, ничего не видно за ним. Да и не надо, я на номер смотрю, думаю чей такой смешной бычок, откуда приехал. Вот выходим мы уже на проезжую часть, я в мыслях своих про хозяина бычка, веселый, а на нас несется синий форд, на Машкин похож, жены моей. Время замедлилось в разы. Я рефлекторно шаг назад делаю и вижу, что за рулем Машка и есть. На дорогу только сейчас посмотрела, куда-то в сторону смотрела, я даже разозлился на мгновение на её невнимательность. А Аня по инерции еще вперед идет, я её тяну за руку, но поздно. Удар. С хрустом как будто бы. Снится мне этот звук до сих пор. И игрушки из рюкзака рассыпавшиеся снятся до сих пор. И взгляд Ани мне снится, недоумевающий такой. Как будто бы она спрашивает: за что? "Я ведь ничего не делала. Я искренне жалела и оплакивала белку в лесу. Я ведь не врала и не изменяла. Я ведь даже согрешить не успела в жизни, за что?" -- у Дениса Юрьевича текли слезы по щекам он их руками смахивает, у Славика тоже потекли слёзы и он тоже их смахивает руками и старается делать вид, что не плачет, от чего плакать ему хочется еще больше. Еще этот блюз играет не в тему.
-- Суд сжалился, ни меня ни Машу никто никуда не посадил. Права у неё отняли на 5 лет, да штраф присудили. Самой себе штраф, представляешь? Я пить начал. Очень сильно пить. Машка в слезах все время до похорон, а на похоронах сознание потеряла. Срыв нервный. Её на скорой прямо с кладбища и увезли. Через две недели выписали. Я ей, пъяный, в тот же день и говорю, что это она убила своего ребенка. Не хотел я ей говорить этого, совсем не хотел. Черт меня дернул за язык... Она на меня смотрит, и губу нижнюю поджимает точь-в-точь как Анька перед тем как расплакаться, да и зарыдает так. А я только и говорю - убийца, убийца. Я не в себе весь, мне ужасно на душе, ведь я то и погубил своей расхлябанностью человечка. -- Юрьич хлюпает носом, его речь немного сбивается. Он берет салфетки и протиравет лицо.
-- Мне глядя на Машу, как она горюет тоже разрыдаться хочется, а я кричу... "Убийца, убийца!" Машка визжит, в истерике бьется. Из квартиры выбегает и орёт на весь подъезд. Соседи скорую вызвали. В тот день Маша совсем умом и тронулась. В диспансер положили. Я в больницу не ходил - пил... Её родители всю свою недвижимость продали по-быстрому, забрали дочку свою из... из диспансера на домашнее лечение и уехали. Неизвестно куда. Это я потом уже узнал, как пить перестал. Сколько не пытался найти куда они уехали - не смог... Всех знакомых опросил. Никто не знал, или делали вид что не знали. С упреком смотрели некоторые на меня. Знакомых родителей тоже спрашивал - никто ничего не говорил. -- Денис Юрьевич показал на коньяк на полке позади Славика. Славка налил ему и Юрьич мгновенно осушил стакан. Славик налил и себе. Тоже выпил. Стало чуть полегче. Мужик немного помолчал и продолжил.
-- Я тоже переехал, слишком уж много воспоминаний стены дома моего хранили. Пытался я избавиться от них, от воспоминаний. Новую жизнь начал, мой бизнес разрушился. Я банкротом стал. На работу в офис устроился. Но все равно тень шла за мной. Пытался оправдывать себя, в судьбу пытался поверить. "От судьбы-то не уйдешь" - говорил я себе. Но все это было фальшиво, темнота пробивалась сквозь бумажные стены спасительного фатализма. "Что было-то было, прошлого нет" - успокаивал я себя. Но такие установки не помогали, прошлое приходило ко мне стягивающей болью в груди и слезами, стекающими против моей воли по щекам ночью. Я влюбился, а точнее заставил себя поверить, что влюбился в женщину. Но тень пробивалась сквозь глазурь влюбленности. Я ничего не мог поделать. Я понял, что это мой крест, и мне придется нести его всю мою жизнь. Я хотел извиниться перед Машей, я хотел увидеть её и сказать, что она не виновата, что я сказал это в сердцах. Извиниться за то, что я убил нашу дочь. -- Денис Юрьевич осушил еще бокал.
-- Так прошло лет семь присерно. И вот, я стоял как-то в метро и ждал курьера, с которым мы условились встретиться в центре зала. Он опаздывал, и я разждраженный уже весь был, когда увидел в вагоне поезда Машу. Я узнал её сразу. Она чуточек постарела, но старость ей к лицу. Она читала книгу. Поезд только остановился, и у меня было время зайти в вагон и я дернулся, чтобы побежать, но остановился. Я стоял как вкопаный. Тысячи мыслей проносились у меня в голове. "Вот я сейчас зайду и что я скажу? Я ведь буду выглядеть ужасно глупо. У неё совсем другая жизнь, а я напомню ей о прошлом - и Маше станет плохо." Мои руки затряслись. Двери вагона закрылись и поезд тронулся. У меня не хватило смелости, чтобы даже помахать Маше рукой. Много лет прошло с того самого дня, я каждый день ждал Машу на станции, заходил в вагоны - пытался её встретить. Я нанимал частных детективов, чтобы они нашли её. Но все безрезультатно. А потом я бросил работу и стал ездить по городам России. Грусть во мне и грусть на Руси, всё как и полагается...
В бар вбежал как ошпаренный сонный клерк в костюме и бесцеремонно прервал историю.
-- Яичницу с беконом, два тоста и американо покрепче, будьте добры.
-- Хорошо, сейчас. -- Славик повернулся к Денису Юрьевичу. -- Я быстро.
Славик включил прогреваться кофемашину, проверил кофе - его не было, пошел на кухню и начал расталкивать повара. Тот, как всегда, долго не хотел просыпаться. Славик наконец дотолкался до него:
-- Яичницу с беконом и два тоста. -- Славка полез в ящик за кофе, туда где обычно лежит, но его там небыло. -- А где у нас кофе лежит?
-- Посмотри на верхних, там вроде должно чёто быть.
-- Ага, нашел, пасибо.
Славка зашел обратно в зал, но Дениса Юрьевича не было. Клерк сидел за столиком, а на барной стойке под бокалом пачечка пятитысячных купюр и бумажка. А Юрьича нет. "Неужели ушел?". Славик пересчитал деньги - сорок тысяч, гораздо больше чем Юрьич наел. "Ушел, стало быть. Несчастный мужик... Вот бы у него всё хорошо стало..."