Рассказ Чаровница часть 3: деревенские сплетни
Два месяца для Лены и Ивана прошли как в одном сплошном тумане. Для деревни же жизнь текла своим чередом, жители занимались привычными делами. Словно кто-то начисто стёр из их памяти недавно бушующие сплетни о загадочной соседке.
А Иван теперь и не скрывал, что пропадает вечерами в соседнем доме. Местные сплетницы, обычно неумолимые в своём злоязычии, как-то странно замолчали, потеряв к теме всякий интерес. Нина, дабы не привлекать лишнего внимания, наложила на городок заклинание забвения — будто её и не было вовсе. Теперь она могла спокойно «охотиться» на местных парней и заплутавших путников. Иногда она исчезала из этой «тухлой деревни» в поисках новых душ, и тогда Иван изнывал от непонятной тоски. Сам того не ведая, в эти моменты он ненавидел жену, мог накричать, замахнуться, послать куда подальше и на глазах чах, будто увядая без своей мучительницы.
А деревня мирно спала…
Лена терпела. Она видела, что с мужем творится что-то неладное, что Нина его заворожила, но не могла ничего доказать. Она поделилась опасениями с матерью, но та лишь отмахнулась:
— Да полно тебе, Леночка! Какая-то девица залётная была, я уж и не вспомню ни имени её, ни внешности. Кажется, твой Иван разок проводил её до дома, ну и что? Не убивайся так. Ты о себе подумай! Вон как похудела, глаза впали, вся бледная — не захворала ли?
Лена пыталась поговорить и с Натальей Петровной, но та лишь отнекивалась, утверждая, что не сдаёт и никогда не сдавала свой дом — мол, стоит он заколоченный, а сама она живёт у сына на окраине.
От Ивана же и вовсе ничего нельзя было добиться. Лена стала его побаиваться — он ходил, словно зомби, с пустым и невидящим взглядом. Оставалось только молиться: за себя и за мужа.
Мэра Кольку она старалась всячески избегать, да он и не попадался на пути. Достройку больницы пришлось отложить. Его жена Марина с преждевременными родами отправилась в городскую клинику — ожидала двойню, — и Николай Александрович, как прилежный семьянин, находился при супруге.
Одним погожим вечером Лена, как обычно, устроилась на лавочке в деревянной часовне. К ней подошёл сын батюшки, Олег, приехавший к отцу в отпуск из столицы.
— Здравствуйте, — сказал молодой человек приятным баритоном. — Прошу прощения за назойливость, но отец просил не тревожить прихожан, пока они наедине с Господом. А вы уже не первый раз сюда приходите и всё время плачете. Вас кто-то обидел? Может, я смогу помочь.
— Нет, нет, никто, — тихо ответила Лена. И, сама того не осознавая, выложила незнакомцу всё: про холод и измены Ивана, про насилие Кольки, про колдовские чары Нины.
Олег слушал не перебивая, скрестив на груди руки. По натуре он был сдержанным, воспитанным в строгих моральных устоях, но при этом — в огромной любви. Родители никогда не настаивали, чтобы он пошёл по стопам отца, за что он был им безмерно благодарен. Олег увлекался программированием и восточными единоборствами, работал в крупной компании, обожал зарубежную литературу в оригинале, а для души писал фантастические рассказы — мифы, легенды, предания, — что крайне не нравилось отцу. Одним словом — мечта многих девушек. А он искал ту самую, единственную, в этом безумном мире.
И, кажется, нашёл.
Она сидела перед ним, обливаясь слезами и рассказывая истории, от которых его руки сжимались в кулаки. Ему страстно хотелось найти этого Ивана и Кольку и выбить из них всю дурь. Но, взяв себя в руки, он холодно и рассудительно изложил свою версию.
— На Николая мы напишем заявление в полицию. Поздно снимать побои, но доложить в органы обязаны. А что до твоей соседки… — он сделал паузу. — Она не человек и явно околдовала твоего мужа, и скоро полностью им завладеет. По манере она напоминает суккуба — демона, питающегося жизненной силой мужчин. Лена, испуганная его словами, сказала, что очень устала, и поспешила попрощаться, пообещав завтра снова прийти в часовню.
Домой она не пошла, а направилась к дому Нины с твёрдым намерением во что бы то ни стало вернуть мужа.
Найдя лаз в заборе, она подкралась к порогу и уже хотела постучать, как дверь сама бесшумно отворилась. Войдя внутрь, Лена застыла в ужасе: её муж возлежал на кровати с прикрытыми глазами, рубашка расстёгнута, обнажая упругий торс. Рядом, в алом пеньюаре, сидела Нина и неспеша потягивала что-то из бокала.
— Долго же ты шла, милая, мы заждались, — мурлыкнула она, поправляя густую чёлку. — Присаживайся, будь как дома. Может, чаю? Или стакан воды?
Девушка поднялась и направилась к Лене. Та замерла, по телу пробежал ледяной холод, а в животе болезненно скрутило. Длинными пальцами чаровница приподняла её подбородок и нежно поцеловала в заплаканные губы. Лена отпрянула.
— Оставь Ивана! Верни его мне прежним! — выдохнула она, собрав всю волю в кулак.
— Что предложишь взамен? — с насмешкой произнесла Нина.
— Возьми меня! Только отпусти его, пусть живёт! — крикнула Лена.
— Ба! Какая жертва! Ты ценнее, чем я думала. А младенец идёт бонусом?
— Какой младенец? О чём ты? — чуть слышно прошептала Лена.
— Тот, что ты носишь под сердцем, моя дорогая, — усмехнулась Нина, прикуривая мундштук. На кровати Иван сладно застонал.
Лену прошиб ледяной пот. Она и не подозревала о беременности — никаких симптомов не было. От мысли, что отцом может быть Николай, её затошнило.
— Давай сделаем так, — нарушила паузу Нина. — Я отпускаю твоего драгоценного Ивана, а ты отдаёшь мне ребёнка. Я всегда хотела кроху, буду растить как своего. А ты молодая, да и от нелюбимого залетела. Не каждая женщина сможет полюбить дитя насильника, а муж ничего не поймёт — я всё аккуратно обставлю. Соглашайся, вариант изумительный!
Лена бросила взгляд на бледное, измождённое лицо мужа. Она понимала, что медлить нельзя, что ещё немного — и ведьма высосет из него всё. Но отдать беззащитного младенца этой дьяволице… За что должен страдать ребёнок?
— Мне… мне надо подумать, — прохрипела она.
— Будь добра, не тронь его до завтра. Мне он нужен живым.
С этими словами Лена пулей выскочила из проклятого дома.
Нина ликовала. Она была уверена, что слабая и запуганная женщина согласится на сделку.
— Ну что, бабуля! — воскликнула она, подходя к портрету. — Ты вернёшься в этот мир быстрее, чем я думала!
Довольная, ведьма легла отдыхать.