Продолжение поста «Страх и ненависть муниципального лечения»
Как и обещал - завершение истории. Кому лень искать начало - коротко напомню, в 2019 году я попал в больницу с острым панкреатитом, впервые в жизни.
После УЗИ, которого я еле дождался, и на котором узистка восхищалась тем, что я нежирный и виден весь насквозь до позвоночника, хирург благословил меня отправляться в палату. Лифт не работал, пришлось идти на пятый этаж пешком. К тому моменту я уже остро жалел, что не остался умирать дома, а вынужден скитаться по этажам, кабинетам и всем плевать на мои проблемы. Тошнота и боль измучили вконец, мысли увязли в тумане.
Как ни странно, из отделения гастроэнтерология меня выгнала сердитая дежурная медсестра, и сказала искать счастье этажом выше. Над дверью в просторный коридор висела табличка - Гинекология. Я даже не удивился тогда - подумал, что снова заблудился и никогда не найду нужное. (Не знал, что панкреатит - это в хирургию).
Оказалось, что просто объединили два отделения из-за редкостной тесноты. Палаты чередовались - женская, мужская, женская...и так далее.
Состав палаты мне понравился. Отчего-то, в больнице мужского населения всегда меньше женского. Из шести коек было занято три, я стал четвёртым.
Запомнился дед, рядом с которым постоянно сидела жена. Деду отрезали ногу и он корил жену за это, отказывался от еды и постоянно глухо ворчал. Всей палатой его уговаривали поесть. Я завидовал, так как едва боль прошла, напал страшный голод, но - нельзя.
Запомнился мужик после операции. Ночью он немного сошёл с ума (после наркоза), разорвал путы, которыми его привязали к кровати и совершенно голый стал бродить по коридору, заглядывая во все двери.Вы можете представить, какой визг поднялся в женских палатах.
Также запомнился парень, который закапал себе ледяные капли в ухо и попал с жёстким отитом. Боль усиливалась к вечеру...я никогда не слышал, чтобы мужчина так пронзительно кричал и охал. Среди ночи это было жутко.
Запомнился мужчина с огромной грыжей, который пробыл в палате менее часа (его экстренно готовили к операции). Я тогда и подумал, что наши люди терпят до последнего, пока не прижмёт, потому что такую "опухоль" отрастить - надо сильно постараться. Он отдал мне свой кнопочный телефон и попросил отвечать на звонки. Его увезли, и часов с 10ти вечера посыпались звонки. От женщин, от мужчин. Я прятался в туалете, чтобы никого не будить, и разговаривал с ними. На другой день приехала дочь этого мужика и избавила меня от обязанности телефониста, а вечером он умер.
Было скучно и всё время хотелось спать. Большую часть времени я лежал под капельницами. Как только боль немного унялась - стал выползать во двор покурить. В первый день мне запрещали пить простую воду, тошнить не перестало, но было уже нечем. Отвратительное ощущение. Женщины из гинекологии бегали курить в наш туалет так как женский был постоянно занят.
На третий день я решил отказаться от обезболивающего и перетерпеть хоть ночь. Приближался новый год, не хотелось встретить его в больнице. Меня дважды навестили родители и дважды двоюродный брат. Привозили кое-какие мелочи, но, что нужно человеку, которому не разрешают ни пить и ни есть без спроса?
В итоге, 30 декабря я кое-как вырвался домой, слёзно пообещав лечащему врачу, что на новый год буду питаться детской едой и алкоголь даже нюхать не стану.
Что можно сказать по поводу этого приключения? Несмотря на нищенскую обстановку в больнице, обшарпанные стены, тонкие одеяла, старую мебель и технику, на некоторую бюрократию при приёме врачи там замечательные. Медсёстры ходили в шапочках с мультяшками и не больно делали уколы. Лечащий врач приходила два раза в день, с каждым внимательно разговаривала, хвалила, пыталась поддержать бодрое настроение. В холле поставили ёлку под потолок. Гастроэнтеролог, делавший мне гастроэнтроскопию (фу, вспоминать страшно) проглядывая мой желудок изнутри, рассказывал медсестре, как он круто погулял вчера на свадьбе, и какой у него сегодня бодун. Доктора, дававшие советы по правильному питанию и образу жизни поголовно обедали шаурмой из буфета. Но эти люди знали своё дело.
Во второй раз я лечился уже платно и выкинул за три дня двадцать тысяч. В третий раз плюнул на всё и остался дома, с запасом ношпы и анальгина в ампулах.