ПРО БОБУ (из воспоминаний собаковода-любителя). ЭКСКЛЮЗИВ вне основной истории⁠⁠

Для Бобы никогда не предполагалась выставочная карьера, в принципе о выставках в середине далеких девяностых годов я имел самые смутные представления, но однажды у него внезапно появился шанс побегать по рынку (зачеркнуто, кажется, в моем сознании включился какой-то свой Т-Девять) по рингу в качестве участника. Дело было так.

Лето девяносто шестого, Бобе едва исполнилось шесть месяцев, мы уже живем у родителей, жара, июль, тополиного пуха нет, потому что в Самаре он облетает в июне, да и саму ту песню придумают еще года через два. А пока мы идем субботним утром по сонному району, жара отступает только на рассвете, а сейчас, к десяти утра солнце уже потихоньку начинает припекать.

У киосков, неизменных атрибутов тех лет, слоняются страждущие похмелиться, дачники уже отчалили по утреннему холодку. Птицы чирикают лениво, бабушки у входа в магазин «Океан» продают вяленых лещей, которых можно купить в самом магазине «Океан», только в два раза дешевле и, конечно неизменные семечки. Мы с Бобой выбрали семечки, в киоске я еще покупаю бутылку прохладного «Буратино» в стеклянном исполнении (в пластике тогда российский лимонад больше походил на средство для чистки сантехнической керамики). Мы тяжело топаем в гору, жарко, у меня похмелье бессонной ночи молодежного веселья, Боба просто не любит жару, пыхтит, отдувается.

Дойдя о нашего дома, и собираясь уже свернуть с улицы во двор, замечаю у стадиона какую-то движуху. Припарковано много машин, играет музыка, чуть подрагивают в теплом воздухе флаги, высоко поднятые на серых металлических флагштоках. «Соревнования что ли?» – проползает мысль, и тут замечаю на газоне через улицу человека с собакой. Время вроде уже поздноватое для утреннего выгула. Ого, а там еще двое с собаками, явно не местные, и вон из машины еще собаку вынимают. Направляемся с Бобой посмотреть что там.

Бобе пофигу куда тянуть, только что тянул во двор, теперь тянет от двора вверх по улице: справа наши дома, слева автобаза, впереди стадион да проходная завода, газоны в пыли, асфальт нагрелся, «куда ты тянешь, родной?», ах да, там собаки же. Подходим ближе, на воротах стадиона у калитки бумажка висит – объявление. Всероссийская чего-то там бла-бла-бла выставка. Ого, интересно, заходим. На стадионе вокруг поля отгорожены площадки, там собаки разных пород: кто бегает, кто ходит, кто сидит. Люди что-то обсуждают, музыка орет, ничего не понятно. Топаем от площадки к площадке, стоим – глазеем. Понятнее не становится. Народу и собак не так, чтобы очень много, но все погружены в какие-то собственные дела. Праздно шатающихся типа нас с Бобой не видно. Даже пообщаться как-то не с кем.

Я вспоминаю, как бобин заводчик Андрей рассказывал, что они таскали на выставку бобью маму Багиру, даже вроде видео переписывал мне со своей кассеты. Там тоже была отгороженная площадка, по ней бегали люди с собаками на поводках. Вроде он говорил: юниоры соревновались. Тогда они, он говорил, с Багирой второе место получили. А первое – сестра Багиры из Тольятти. И еще помнится, он говорил, что «лучшую суку» получил мужик какой-то приезжий, сука, говорил такая у него вся воспитанная, на удавке ходит, не то, что их обормотки.

Мои размышления прерывает какой-то мужик, подошедший к нам с Бобой. В руках у мужика папка с бумагами, а на груди табличка «организатор».

- Вы на какой ринг идете? – спрашивает дружелюбно мужик.

Ну еще бы не дружелюбно, я коротко, почти налысо, стрижен, в спортивном костюме, рожа небритая и недовольная. Боба – это Боба, хоть и шестимесячный.

- На ринг? – не понимаю мужика я.

-На ринг, - и мужик показывает рукой в сторону одной из огороженных площадок.

А… это ринг, понятно.

- Мы не участвуем, - вздыхаю я, а Боба потупился, и уставился на попу соседней девочки модной тогда породы бордоский дог.

- Отчего же?

- Даже не знаю, мы мимо шли, просто так зашли… посмотреть.

- Секундочку, не уходите! – мужик раскрывает свою папку и принимается шелестеть листками.

Боба встает и направляется к взволновавшей его молодой собачий организм попе девочки – бордоса, я дергаю поводком, Боба, нехотя, возвращается.

- Слушайте! – мужик явно обрадован, - у Вас же американский стаффорд?

- Да, он.

- А возраст? – продолжает наседать мужик.

- Шесть месяцев, - отвечаю я, и зачем то добавляю: - на прошлой неделе исполнилось.

- Отлично! – еще сильнее радуется мужик, - значит, щенок!

- Не щенок, пол года уже! – неуверенно возражаю я, все-таки мужик – организатор выставки, значит всяко поболее меня понимает.

- Нет, я имею в виду, что он в классе щенков, - поясняет мужик.

- Да, ну эээ… возможно… - промямлил я. Пытаюсь взять в толк, к чему этот разговор.

- Да точно! – заверяет меня мужик и далее раскрывает свой «коварный план», - в классе щенков вашей породы никого нет, если вы сейчас принесете щенячью карточку, и заплатите взнос за участие триста тысяч рублей (может быть и не триста, но точно помню, тогда были тысячи, так что пусть будет триста), то я гарантирую, вы со своим мальчиком получите титул «Лучший щенок породы»!

Ого, это неожиданный поворот. Я говорю, что мол ок, спасибо, конечно, сейчас сходим домой и все принесем, мужик сообщает, что у меня времени час и мы с Бобой направляемся в сторону дома.

Идти нам было ровно пять минут, плюс минус двадцать секунд, в зависимости от направления ветра, и количества бобьих «пописов» по дороге. Дойдя до нашего подъезда, сажусь на лавочку и закуриваю, а Боба, высунув язык, пыхтит, примостившись в ногах рядом.

Мысли мои уже резво скачут, от похмелья не осталось даже следа. Блин, я не разбираюсь в этих выставках, триста тысяч для меня серьезные деньги, я студент вообще-то, титул «Лучший щенок породы» – это уникальная возможность хвастать Бобой, а как говорили в те времена «хороший понт – те же деньги». Да и самому приятно было бы.

Я докуриваю сигарету, бесцельно болтаю ногой, закинутой на другую, достаю из кармана пачку «Winston»’а, и вытаскиваю еще одну.

С другой стороны, что этот титул нам с Бобой даст? «Лучший щенок породы» - это что значит? Типа, лучший ребенок? А потом вырастет еще неизвестно что. А сколько будет стоить выставка в следующий раз, когда Боба подрастет? И что она в его жизни изменит, выставка эта? А триста тысяч, это триста тысяч. На них можно купить всякого полезного этого и того еще, или, наоборот, купить приятного другого.

Я делаю еще пару затяжек, после чего окончательно решаю: а ну ее эту выставку, бросаю недокуренную сигарету и отправляюсь к другу, который живет от меня через школьный двор. По моим подсчетам он уже должен был встать, и в настоящее время ковыряться с машиной во дворе. С ним за компанию можно было проторчать остаток утра, и обсудить последние новости.

Так Боба не стал «Лучшим щенком породы» на Всероссийской чего-то там бла-бла-бла выставке, летом тысяча девятьсот девяносто шестого года.

Фото из интернета. Спасибо неизвестному автору!