ПРИБЛИЖЕНИЕ ВОЙНЫ К НАШЕМУ ГОРОДУ
После проводов отца на войну прошел год. Я совершенно не помню, как мы его прожили. Страна воевала, а в моей памяти вроде бы этого года не было. Но что было дальше, я помню хорошо.
Война приближалась к Пятигорску. Через город волнами проходили отступающие наши войска и беженцы. Серые от пыли, шли и шли колонны красноармейцев. Лица у бойцов были измученные и злые. На подводах, иногда на автомашинах везли тяжелораненых. Они бредили и просили пить. Беженцы в основном шли группами, иногда в одиночку. Все двигались в одном направлении - с запада на восток. В какие-то редкие мгновения на улицах становилось пусто. Но скоро улицы снова заполнялись потоками людей, лошадей, автомашин. Прошел кавалерийский полк, в котором, как оказалось, служил комиссаром мой отец. Он с несколькими солдатами переночевал у нас в доме, а на утро они ускакали дальше. В Колхозном переулке под нашими окнами взвод солдат пехоты обучали ходить в атаку. Вместо оружия у них в руках были деревянные трещотки. Я хотел попросить себе такую игрушку, но мама не разрешила. Сказала, что сейчас солдатам такая игрушка нужней. Через два дня эти солдаты-пехотинцы исчезли, видимо, пошли воевать.
В небе стали появляться немецкие самолеты. Казалось, что двигались они очень медленно, почти стояли на одном месте. Они противно выли "аа-ууу", "аа-ууу" и сбрасывали на город бомбы, которые взрывались в основном далеко от нашего дома, где-то в городском центре. Для защиты от бомб жители нашего двора решили построить бомбоубежище.
Двор наш был небольшой. В двух домиках жили шесть семей. В центре двора стоял высокий гараж, а позади него ‑ маленький сад, в котором росли два вишневых дерева, два абрикосовых и три яблоньки. Самыми крупными были абрикосовые деревья. Под ними мужчины нашего двора, те, кто не ушел в армию, вырыли длинный ров глубиной чуть больше роста человека. Разломали гараж, бревна с крыши гаража положили поперек рва, из крыши и стен гаража сделали настил надо рвом и сверху засыпали его землей. Получилось настоящее бомбоубежище. Теперь как только раздавался гул немецких самолетов, все бежали в сад и лезли в это бомбоубежище. Но так продолжалось недолго. Человек ко всему привыкает. Так и мы. Поскольку немцы бомбили в основном центр города, все мы постепенно привыкли к налетам вражеской авиации и почти перестали прятаться от бомб.
Однажды над городом опять появились немецкие самолеты. Надо сказать, что по нашей улице ходил трамвай, контактный провод для которого поддерживали круглые толстые металлические столбы. Они стояли в бетонных блоках. Бетон образовывал вокруг каждого из них небольшую ступеньку. Я выбежал на улицу, стал на эту ступеньку у ближайшего столба, одной рукой обнял столб и стал наблюдать за самолетами. Ярко светило солнце. Крылья самолетов поблескивали в его лучах. Как обычно, слышалось противное завывание их двигателей: "аа-ууу", "аа-ууу". Вдруг раздался свистящий, все нарастающий страшный вой, затем сильный грохот. Содрогнулась земля. У соседнего столба вырос черный косматый столб земли и дыма. Это упала и взорвалась бомба. В доме напротив зазвенели выбитые взрывной волной стекла. Меня ударило о столб. Уши заложило, сразу стало как-то тихо. Шум самолетных двигателей и взрывы бомб в центральной части города стали еле слышны. В мой столб ударили осколки, один из них над моей головой пробил столб насквозь. Какой-то маленький осколок чиркнул меня по виску, слегка содрав кожу. По щеке потекла кровь. Я сильно испугался, от испуга вспотел, как кошка при виде метлы. Побежал домой, напугал своим видом маму. Несколько дней, как раненый боец, я ходил с перевязанной бинтом головой. С тех пор она не отпускала меня одного на улицу, и как только в городе раздавались гудки, объявлявшие о "воздушной тревоге", мы с мамой и сестренкой бежали в бомбоубежище. Чаще в свое, а несколько раз бегали за три квартала вниз к реке Подкумок, где было построено более надежное, большое и крепкое бомбоубежище. А я продолжал ходить с перевязанной головой.Однажды к нам во двор зашла девочка лет четырнадцати-пятнадцати. Она попросила кусочек хлеба и воды. На ней было пыльное желтенькое платьице в пятнах крови. Мама позвала ее в дом, накормила обедом. Девочка рассказала, что на ее глазах под бомбами погибли ее мама и маленький братик. Идет она от города Кропоткина ‑ это более 250 километров отсюда. Все женщины нашего двора устроили ей баню: нагрели воды, хорошенько помыли. Нашли ей другую одежду, а всю ее одежду сожгли. После обеда и "баньки" девочку разморило, она присела на стул и в такой позе заснула. Мама перенесла ее на кровать. Проспав более двух часов, девочка встала, попила чаю и ушла, несмотря на просьбу и уговоры мамы остаться с нами. "Где двое детей, там и трое проживут", ‑ говорила мама. ‑ "Оставайся! Тебе же трудно будет одной, да и маленькая ты еще, чтобы идти неизвестно куда". Но девочка ушла, о чем я до сих пор сожалею. Была бы у меня старшая сестра.
На другой день утром над городом появилось облако черного дыма. Он поднимался за нашими домами у северной окраины нашего района города, около небольшой горки, которую называли Пикетом. Более ста лет назад, при основании города Пятигорска на вершине этой горки действительно был пикет, то есть, стоял небольшой сторожевой отряд, защищающий жителей нового города от набегов горцев. От стоявшей здесь тогда сторожевой будки на горке остался только фундамент. Рядом с этой горкой расположились гарнизон и военные склады. Теперь они горели. Сильно пахло жженой резиной. Наверное, горели автомобильные покрышки и противогазы. Прошел слух, что солдаты открыли для населения склад с продовольствием. Мы с мамой пошли туда. Но опоздали. Склад был почти пуст. Нам досталось только несколько пакетов риса. И то хорошо. Солдат, распоряжавшийся в складе, торопил нас, чтобы мы поскорее уходили: он сказал, что немцы близко, и если нас они застанут около военных складов ‑ обязательно застрелят. Мы почти бегом поспешили домой. Около нашего дома нас догнали несколько солдат и тот, из склада. С винтовками наперевес они побежали дальше, в сторону реки Подкумок, на берегу которой была южная окраина нашего города.
Я обернулся и посмотрел на склады. Над ними по-прежнему клубился черный дым. Над облаком дыма в ярком солнечном свете возвышалась гора Бештау. Покрытая яркой зеленью, она казалась обетованной землей ‑ чудесной, заманчивой, безмятежной. Радовали глаз зелень горных склонов и голубое небо. Рядом с вершиной горы кружили три самолета, поблескивая крыльями в лучах солнца. Звука моторов не было слышно: самолеты были далеко и высоко. Между ними красными штрихами проскакивали следы пуль или снарядов. Это был воздушный бой. Я присмотрелся. По внешним очертаниям самолетов я понял, что два немецких истребителя нападают на наш "ястребок". Вот задымил немецкий самолет и, плавно снижаясь, полетел на восток, куда-то за гору Машук. Я обрадовался и подумал: "Так ему, фрицу, и надо!" Но радовался я недолго. В ту же минуту ярким пламенем загорелся наш самолет и камнем полетел вниз, куда-то за гору Бештау. Уже будучи взрослым, я прочитал немало книг про войну на Северном Кавказе. Но о воздушном бое, который я наблюдал накануне взятия немцами Пятигорска, я нигде сведений не нашел.
На следующий день 9 августа 1942 года с утра было тихо. К нашему дому подъехали две странные автомашины серо-зеленого цвета, как казалось, без моторов. Передок машин был скошен, а их моторы располагались под кабинами. Это сейчас такая конструкция машин привычна. Так выглядит, например, "Камаз". А тогда такая машина была в диковинку. Это были машины румынского производства. Из машин выскочили немцы и, весело балагуря, ввалились в наш двор. Почему-то им понравилась наша квартира. "Вег, вег" - сказал один из них нашей маме, и показал рукой: "прочь, прочь". Нам пришлось наскоро взять кое-какие свои вещи и перебраться в свой деревянный сарай. Причем, матрацы и одеяла взять немцы нам не разрешили.
Пока мы перебирались в сарай, со стороны горы Машук стала раздаваться долго не смолкающая канонада. Приглушенно слышалась ружейная и пулеметная стрельба. Мы тогда не могли знать, что у горы Машук действовали курсанты нашего пятигорского танкового училища. Значительно позже, уже в студенческие годы, я готовил доклад для семинара о роли молодежи в Великой Отечественной войне. Просматривая в Ленинской библиотеке газеты и журналы военных лет, я случайно наткнулся на материалы об этом бое. Вот что рассказала газета "Комсомольская правда" о подвиге курсантов:"Двадцатилетний комсомолец лейтенант Дубовик сумел задержать немцев у Пятигорска, куда прорвались вражеские танки с десантом автоматчиков. Лейтенант организовал летучий отряд из комсомольцев и занял рубеж на горе Машук. Под началом у лейтенанта было 14 человек".
Этот отряд, как образно говорят, "дал прикурить" немцам, положив на том рубеже около сотни фашистов. В первом номере журнала "Пионер" за 1943 год Самуил Яковлевич Маршак напечатал свою "Балладу о пятнадцати". Вот несколько строк из нее:
Четырнадцать храбрых
Сражались с десантом -
Винтовкой, гранатой, штыком.
Пятнадцать их было
С лихим лейтенантом,
Шестнадцать - с горой Машуком.
Немецкие каски
Усеяли склоны,
Дороги у ног Машука,
Пока занимали рубеж обороны
Кавказские наши войска.