Повесть "Зуб Дракона" глава третья.
03. Глава третья. Прапорщик Хайретдинов.
Рассказывает прапорщик Хайретдинов Г.И.:
В ноябре 1983-гоя я попал в Кабульский ЗРП (зенитно-ракетный полк). По замене. В этом ЗРП два года отслужил прапорщик, его из Афгана вывели, а меня вместо него ввели. Я попал на его место и стал командиром хоз. взвода полка. Место хорошее. Оплата высокая. Я уже подумал, что жизнь, это сплошная малина. И тут один солдат накурился чарза и ударил офицера. Да так сильно ударил!
Те, кто видел эту ситуацию, подняли крик: - Лови его! Лови!
Солдат не стал дожидаться, пока его поймают, и побежал за баню, чтобы спрятаться. А за этой баней мы сидели: два прапора и капитан. И тут кричат нам же: - «Ловите, ловите его!». А это - мой солдат. Ну, мой солдат, я и ловлю. И, не знаю, как … удачно, или не удачно, но я солдата ударил.
А там, в ЗРП, два месяца прапор сидел, и ему не могли найти место. А я самый молодой из всех прапоров. И у меня – Девятый разряд. Я получаю больше всех. У всех Пятый разряд. А у меня – девятый. Я, молодой, получаю больше, чем старик. А Командир Полка был татарин, Тагиров Рашид. Я его помню ещё с Союза. Он приходил ко мне - «Земляк, земляк»! Он тогда ещё капитаном был. Когда он был капитаном, то я для него был земляк. А когда он стал Командиром полка, то я стал – червяк.
И вот в Кабульском ЗРП сидит прапор, места для него два месяца не могут найти. В Кундуз-шмундуз собираются его отправить. А этот прапор – родной братишка библиотекарши. А библиотекарша – любовница Тагирова Рашида. Смекаешь, что к чему?
Я молодой, я больше всех получаю, место у меня козырное, а у любовницы Командира полка не могут пристроить родного брата…
И тут я ударил солдата. Меня сразу – за шманты, устроили суд чести, хренести… Сделали преступником. И вот – меня увольняют! А на моё место ставят брата библиотекарши. Место для него надо было освободить. Короче, очень удачно я врезал тому солдату.
А в этот момент в Баграме танковый полк сокращают. Выводят его, и вводят на его место пехотный полк. Ваш, 682-ой! Этот пехотный полк, он же потом всю жизнь со знаменем танкового полка ходил.
И тут меня вызывают в Штаб Армии, в «кадры», в отдел по прапорам. К полковнику!
Я прихожу: - «Ме-ме-ме…» – Трясусь! Меня ж из армии увольняют. Я остаюсь без квартиры, вот в чём вопрос.
И вот, я прихожу, а там – шум-гам! Прапора в кабинет залетают, из кабинета вылетают. Он там орёт на них, гоняет всех. И тут я к нему в кабинет захожу с трясущимися руками:
- Товарищ полковник, прапорщик Хайретдинов прибыл!
- Та-а-ак! – Это, вот, он грозный такой. – Как фамилия? А зачем ты сюда пришёл?
- Сказали, вызвали Вы.
- А откуда ты?
- С ЗРП.
- А! Ну да! А ты за что солдата ударил?
Ну, я объяснил ему.
- А служить хочешь, прапор?
- Желательно бы, товарищ полковник. – Я ему.
- Ну, служи. Можешь не переживать.
Ну, я и улыбнулся. А он:
- Сынок, если ты до отпуска доживёшь, я тебе пузырь поставлю!
Это полковник мне говорит! Он там орал на своего клерка. И тут я захожу, дурачок. С трясущимися руками. И улыбнулся, когда он мне сказал - «служи». Ты, грит, если оттуда живой вернёшься, если до отпуска доживёшь, я, грит, тебе пузырь поставлю. А я сказал:
- Есть, - повернулся и ушёл.
Меня в течение суток рассчитали. Беру я свой чемодан, и приезжаю я в этот полк. А полк тогда готовился на операцию в Панджшер. Ну, я беру в дукане литр водки. Приезжаю, а там - капитан Сакаев. Ну чё, грит, прапор, давай, вливайся в коллектив. Ну я и вынул литр водки. И начал вливаться…
А там тогда, в этом полку, там командиров пулемётно-гранатомётных взводов комплектовали прапорщиками. И вот дали мне взвод в роте Сакаева. А в Девятой роте такой же взвод дали прапору с Бандеровщины. Он гуцул был. Мы с ним одну учебку заканчивали, скорешились. Он не женатый был. Саня, такой. И вот он говорит мне: - «Поедем в отпуск. Приглашаю тебя на мою свадьбу. Я буду жениться в отпуске. Поэтому приезжай. Со всей роднёй приезжай!»
И вот, на той стороне Панджшера, где Чимальварда, убили этого Саню. Не дожил он до отпуска. И весь взвод его там убили. Так что, полковник в Штабе Армии не шутил!