ПОСЛЕДНИЙ КАДР. ДЕЛО КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКОГО ПРИЗРАКА⁠⁠

Глава 1

Анна Соколова отложила специальный пинцет и сняла увеличительные очки, на мгновение позволив себе откинуться на спинку стула. Усталость жгла глаза после шести часов непрерывной работы над повреждённым фрагментом киноплёнки "Весеннего перезвона" — советской комедии 1962 года. За окном лаборатории "РосКиноАрхива" сгущались октябрьские сумерки, но она едва заметила смену дневного света на электрический.

Когда она снова склонилась над монтажным столом, тревожное чувство заставило её замереть. На отреставрированном кадре деревенской свадьбы что-то выбивалось из аутентичной картины. Она прищурилась, машинально заправляя за ухо выбившуюся из тугого пучка светло-русую прядь.

— Невозможно, — пробормотала Анна, подкручивая регулятор увеличения.

На заднем плане, среди танцующих в национальных костюмах статистов, отчётливо виднелась фигура мужчины в современном худи с логотипом "НетФликс".

Анна выпрямилась так резко, что стул скрипнул по полированному полу. Она трижды проверила исходную версию фильма — там этой фигуры определённо не было. Методично, как она делала всё в своей жизни, Анна открыла кожаный блокнот и записала обнаруженную аномалию, указав точный таймкод и характер искажения.

На полке за её спиной стоял ряд идеально выровненных папок с документацией по каждому фильму, над которым она работала. Безупречный порядок — это необходимость в работе, где малейшая ошибка могла исказить историческое наследие.

Дверь лаборатории с грохотом распахнулась. От неожиданности Анна чуть не опрокинула склянку с очистительным раствором.

— Соколова! Где материалы к показу на фестивале? — голос Игоря Тарасова, директора архива, разбил хрупкую тишину лаборатории.

Анна поджала губы, глядя на испорченные кадры под лупой.

— Игорь Александрович, возникла проблема с "Весенним перезвоном", — она указала на монитор. — Здесь появились элементы, которых не было в оригинале. И это не первый случай.

Тарасов, как всегда безупречный в тёмно-сером костюме, прищурился, глядя на экран. Анна узнала этот взгляд — тот же скептицизм, с которым он встречал любую проблему, угрожавшую его расписанию.

— Технический сбой, не более, — он небрежно взмахнул рукой. — У нас презентация через две недели. Министр культуры будет лично присутствовать. Международная пресса. Никаких задержек.

— Это не сбой, — Анна открыла другой файл. — Посмотрите сюда. "Северная элегия", 1974 год. В сцене на вокзале на заднем плане появился смартфон на скамейке. А вот здесь, — она быстро открыла ещё один файл, — в "Маршруте согласия" изменён диалог. Слова актёра полностью другие, хотя синхронизация губ безупречна.

— И что с того? Возможно, была альтернативная версия монтажа...

— Нет, — твёрдо прервала его Анна, чего никогда себе не позволяла. — Я проверила все архивные материалы, все версии. Эти изменения появились только после обработки новой системой "Феникс".

При упоминании системы для реставрации — гордости Тарасова, детища, представленного лишь три месяца назад — его лицо напряглось. Он машинально поправил и без того идеально заязанный галстук.

— Анна Сергеевна, — его голос стал холоднее, — я ценю ваш... перфекционизм. Но "Феникс" создан лучшими программистами страны. Его алгоритмы безупречны.

Он подошёл ближе:

— В архивной отрасли высочайшая конкуренция. Этот фестиваль — наш шанс на международное признание и финансирование. Я не позволю его сорвать из-за... — он бросил взгляд на экран, — багов, которые можно исправить в рабочем порядке.

Анна стояла неподвижно, лишь пальцы сжали ручку.

— Если эти аномалии попадут в финальную версию, мы исказим историю кинематографа. Нарушим все принципы реставрации.

— Два дня, — отрезал Тарасов. — У вас два дня на исправление этих... аномалий. После этого материалы должны быть готовы к финальному монтажу, понятно?

Не дожидаясь ответа, он вышел из лаборатории, оставив после себя шлейф дорогого парфюма и гнетущее чувство неизбежного провала.

Анна вернулась к монитору. Помимо фигуры в современной одежде, она теперь заметила ещё одну странность — в углу кадра появилась полупрозрачная надпись, похожая на водяной знак. Она увеличила фрагмент и на мгновение перестала дышать.

"Правда выйдет из тени," — гласила едва различимая надпись.

Это не было техническим сбоем. Кто-то или что-то намеренно изменял фильмы. И выбирал для этого не случайные картины.

Анна открыла базу данных фильмов, обработанных "Фениксом" за последние три месяца. Их было двенадцать, и она уже обнаружила аномалии в трёх. Если там были и другие... этого нельзя было допустить.

Звук электронного замка заставил её вздрогнуть. Дверь лаборатории снова открылась, но на этот раз в проёме возникла фигура, которую она не ожидала увидеть.

Высокий мужчина в потёртой кожаной куртке стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку. Тёмные волосы с проседью, выразительный шрам, пересекающий левую бровь, и неуместная для стерильной лаборатории самоуверенная улыбка.

— Доброго времени суток, Анна Сергеевна Соколова. Максим Ветров, ваш новый кошмар, — он демонстративно помахал временным пропуском. — То есть, консультант по исторической достоверности каскадёрских трюков и безопасности кино-реконструкций.

Анна поморщилась от этого фамильярного тона.

— Наша встреча запланирована на завтра, 10:30, переговорная на третьем этаже, — она даже не взглянула в ежедневник — её память хранила расписание с абсолютной точностью.

— Планы меняются, — Максим прошёл вглубь лаборатории, оглядываясь так, будто оценивал помещение для возможного трюка. — Меня попросили начать прямо сегодня. "Срочный анализ исторической достоверности" — так, кажется, выразился ваш директор в коридоре пять минут назад.

Что-то в его манере двигаться выдавало многолетнюю привычку работать с физической опасностью. Несмотря на расслабленную позу, он, казалось, постоянно готов был отреагировать на любую угрозу.

— В таком случае вам нужно заполнить форму допуска к архивным материалам, пройти инструктаж по технике безопасности при работе с оригинальными кинопленками и подписать соглашение о неразглашении, — Анна выдвинула ящик стола, доставая идеально сложенные бланки.

Максим искренне рассмеялся.

— Вы именно такая, как мне рассказывали, — он подошёл ближе, разглядывая экран с застывшим кадром "Весеннего перезвона". — Говорят, у вас феноменальная память на детали кино. "Человек-компьютер", да?

Анна стиснула зубы. Она ненавидела это прозвище, прилипшее к ней ещё в университете.

— Это имеет отношение к вашей работе, господин Ветров?

— Максим, пожалуйста. И да, имеет. Потому что я тоже замечаю детали, — он указал на экран. — Например, этот парень в худи с логотипом "НетФликс" явно не вписывается в советскую деревенскую свадьбу 60-х, не так ли?

Анна удивлённо подняла взгляд:

— Вы заметили аномалию? Сразу?

— Двадцать лет падений с высоты тренируют внимание к мелочам, — пожал плечами Максим. — Когда нестыковка может стоить тебе сломанной шеи, начинаешь замечать каждую деталь.

Он наклонился ближе к экрану:

— И это не единственная странность. Видите водяной знак в углу? "Правда выйдет из тени" — звучит как угроза. Кто-то явно развлекается с вашей системой реставрации.

Анна была поражена. Обычно никто, кроме неё, не замечал такие мелкие детали, тем более с первого взгляда.

— Я обнаружила уже три таких случая, — она неожиданно для себя решила поделиться. — Все в фильмах, обработанных новой системой "Феникс". И есть закономерность — изменения всегда связаны с какими-то скрытыми аспектами процесса съёмок.

— Например? — Максим присел на край стола, игнорируя её неодобрительный взгляд.

— В "Северной элегии" современный телефон появляется именно в той сцене, где, согласно мемуарам оператора, режиссёр заставил актрису переснимать эпизод 27 раз, доведя её до нервного срыва. В "Маршруте согласия" изменённый диалог содержит фразу, которая изначально была в сценарии, но потом была вырезана цензурой.

Максим задумчиво кивнул:

— Кто-то восстанавливает вырезанную "правду"? Интересно...

В этот момент компьютер Анны издал странный звук. Экран мигнул, и на нём появилось сообщение, которого не могло быть в системе:

"ПОИСК НАЧАЛСЯ. ИСТОРИЯ БУДЕТ ВОССТАНОВЛЕНА. СЛЕДУЮЩИЙ КЛЮЧ: МОНТАЖНАЯ №3, 17.04.1996"

Затем экран снова мигнул, и сообщение исчезло, словно его никогда не было.

— Вы это видели? — Анна резко повернулась к Максиму.

— Да, и, должен признать, это уже интереснее, чем мой последний проект по консультированию в вопросах исторических костюмов, — в его глазах появился азартный блеск. — Похоже, у нас появился кинематографический призрак. И он оставил нам подсказку.

— Монтажная номер три... 17 апреля 1996 года, — Анна быстро записывала в блокнот. — Нужно проверить архивы, узнать, что произошло в тот день.

— Или можно спросить у людей, которые там работали, — предложил Максим. — Я знаю нескольких ветеранов киноиндустрии, которые помнят 90-е лучше, чем вчерашний день.

Анна колебалась. Её методичный ум требовал начать с документов, с фактов, с систематического анализа. Но интуиция, которую она обычно игнорировала, подсказывала, что время работает против них.

— Тарасов дал мне два дня на исправление аномалий, — сказала она наконец. — После этого все фильмы пойдут в финальный монтаж для фестиваля.

— Значит, у нас есть два дня, чтобы разгадать загадку призрака, — Максим встал, разминая плечи с характерным щелчком застарелой травмы. — Предлагаю начать прямо сейчас. У меня есть машина и список контактов, у вас — феноменальная память и доступ к архивам. Вместе мы...

— Будем действовать по плану, — твёрдо сказала Анна, доставая чистый лист. — Нам нужно систематически проверить все фильмы, обработанные "Фениксом", найти архивные записи о событиях 17 апреля 1996 года, и...

Максим закатил глаза:

— Или мы можем просто позвонить Петровичу — старейшему осветителю "Мосфильма", который знает все скелеты в шкафах киностудии, и выяснить, что за чертовщина творилась в монтажной номер три в 1996 году, — он достал телефон. — Что выбираем: ваш план на три страницы или мой звонок на три минуты?

Анна хотела возразить, но экран компьютера снова мигнул, и она заметила, как на долю секунды в углу появилось то же сообщение о "поиске правды".

— Звоните, — неохотно сказала она, закрывая блокнот. — Но параллельно я всё равно начну систематический анализ.

— Разумеется, — хмыкнул Максим, набирая номер. — Иначе вы не были бы Анной Соколовой, легендарным "человеком-компьютером".

Она бросила на него раздражённый взгляд, но что-то в его глазах заставило её промолчать. Этот хаотичный человек с его импульсивным подходом был полной противоположностью всему, что она ценила в работе. И всё же...

Пока Максим разговаривал по телефону, активно жестикулируя свободной рукой, Анна открыла каталог архива и ввела запрос: "Монтажная №3, происшествия, апрель 1996". Результат поиска появились на экране.

"Пожар в монтажной комнате №3. Полная утрата материалов проекта "Цифровой горизонт". Причина возгорания не установлена".

Ни один из них не мог предположить, что эта мелкая архивная запись станет первым шагом к раскрытию тайны, угрожавшей не только их карьере, но и всей истории отечественного кинематографа.

Продолжение следует...