По мотивам песни КиШ (вторая попытка)
Грэм Колышко был пьян.
Пьян и туп. Безусловно, второе очень часто является прямым следствием первого, но к несчастью Грэма, пьян он был гораздо реже.
Широкий топор с потертой рукояткой, небрежно закинутый на плечи, и выдающаяся мускулатура выдавали в нем дровосека. Несколько неровных заплат на выцветшей льняной рубахе и сквозные дыры в подошве сапог - выдавали отсутствие денег, а вонь от давно не мытого тела - отсутствие мыла.
Дыры раздражали. Грэм остановился, чтобы снять сапог и вытряхнуть очередную порцию мусора и камней. Разумеется, вонь раздражала сильнее, но, по большей части окружающих, поэтому Грэм мог с этим мириться. А вот с дырами мириться становилось все сложнее.
Завтра он планировал продать партию высушенной древесины местному плотнику. Это давало возможность справить новую пару сапог. С другой стороны, в этом случае он не увидит ни капли спиртного как минимум месяц. "То еще испытание." - подумал Грэм. У него не было и тени сомнения, что этот факт будет раздражать его гораздо сильнее камней в сапогах.
Заходящее солнце, пробиваясь сквозь кроны, освещало лесную тропинку, невысокую пожелтевшую траву по ее краям и пару кожаных, почти не ношеных, сапог. Колышко улыбался. Тот факт, что к сапогам прилагался хозяин его нисколько не смущал, ибо хозяин был абсолютно, необратимо и, по меньше мере вот уже как несколько часов, мертв.
Хозяин сапог был молод, скорее даже - юн, и красив. Помимо сапогов он был одет в широкие клетчатые брюки и легкую шелковую рубашку лазурного цвета. Приятный образ дополнял арбалетный болт, торчащий из правого подреберья, посиневшие губы и нестерпимая, даже по меркам Грэма, вонь. Судя по всему последнее деяние покойника было не из разряда выдающихся. Хотя кто знает, быть может Грэм и мог бы быть впечатлен...
Колышко поморщился, но спустя мгновение улыбка вернулась на лицо, а взгляд вернулся к сапогам...
- Хей-хо!
Грэм немного подпрыгнул, приземлился на пятки и провернулся по кругу. Сапоги сидели как влитые. Закинув топор на плечи, он уверенно двинулся в сторону дома. Покойник невидящим взглядом таращился ему в спину. Быть может при жизни он мог считать, что любой мертвый заслуживает погребения, но Грэму на это было решительно насрать. Новые сапоги грели ноги, дешевое пойло - желудок, а мысли о предстоящих тратах, уже не включающих в себя покупку новых сапог - сердце.
...
- Хороший выстрел, Ворчун.
Кром Секира пнул носком сапога мертвеца в бок и смачно сплюнул в сторону.
- Говенный. Иначе нам не пришлось бы седьмой час подряд гнаться за этим ушлепком.
Ворчун опустился на корточки и крякнув выдернул болт.
По мнению Крома, Ворчун лукавил. Гонец, хоть и был юн, но сумел каким-то чудом распознать засаду и поднял коня в галоп за несколько секунд до команды Секиры.
Стрелять пришлось с земли и по быстро движущейся цели. К тому же будучи укрытым лапником и жухлой травой. И тем не менее болт вошел точнехонько в печень. Оставалось загадкой почему говнюк не свалился замертво там же, но факт остается фактом: гонцу достался болт, а команде Секиры - столб пыли и дюжина бранных слов. Хреновый размен.
- Ну, что там?
- Пусто.
Это было не совсем правдой. В отличии от Колышка, Ворчуну все же пришлось впечатлиться, но это была далеко не та находка, на которую они все расчитывали. Это явно обеспечит Крому десяток-другой неприятных минут в ближайшее время (чтож, Ворчун на то и Ворчун) и явно не обеспечит десяток-другой полновесных золотых монет, обещанных графом за перехваченное письмо.
Кусты слева от тропинки внезапно раступились, выпуская Топтуна, ведущего под узды вороного коня.
- Конь был неподалеку. Метров тридцать, может сорок. Я проверил сумки - немного еды, пара кинжалов, два серебрянных да горсть медяков. Письма нет.
Топтун выжидающе посмотрел на Крома.
Секира снова сплюнул.
- Сдается мне парни, что-то мы с вами проебали. Наш граф, конечно, та еще задница, но вряд ли он испытывал к бедному пиздюку личную неприязнь. Письмо должно быть. Ищите лучше. Не найдете письмо - ищите хоть какую-нибудь зацепку.
- Две.
- Что?
- Две зацепки.
Ворчун ткнул пальцем в ноги покойника.
- Левая и правая.
Кром только сейчас понял, что покойник был без сапогов. Это действительно было странно.
- Я слышал королевские гонцы часто прячут послания в подошве сапогов.
Топтун был хорош в трех вещах - как бы кого-нибудь найти, как бы чего-нибудь спиздить и как бы чего-нибудь спрятать. В этом вопросе стоило ему довериться.
- Конкуренты?
- Исчезли только сапоги. Конь, припасы и деньги не тронуты. Хотелось бы думать, что кто-то оказался настолько туп и ленив, что не проверил местность, но вам ли не знать, что готовиться нужно к худшему. Меньше разочарований.
Секира опять пнул мертвеца. "Не мог сдохнуть как тебе полагалось?". Еще одно разочарование. Впрочем к чему-то такому Кром и готовился.
- Ворчун - арбалет на готове. Если что: сначала стреляешь, потом думаешь. Двинули.
...
Устинья была зла.
Зла на столько же, насколько был счастлив Грэм. Он завалился домой где-то с час назад, пьяный и с дебильной улыбкой на лице. Разумеется Устинья не поверила ни единому его слову. Скорее всего братец попросту где-то спер эти сапоги и завтра, когда проспится, будет размазывать сопли и слезы по тупому лицу, надеясь, что его не выволокут на городскую площадь и не всыпят плетей.
Она перевела раздраженный взгляд с храпящего брата на его обновку. Сапого были чудные. Новые, блестящие и почти не ношенные. По бокам на каждом сапоге ярко красными нитками были вышиты кони, несущиеся во весь опор. Должно быть это что-то значило. "Во всяком случае, это очень красиво." - решила Устинья.
"Быть может, он действительно их нашел? Пожалуй, нужно выждать некоторое время уж больно приметная вещичка." - но вопреки собственным мыслям Устинья уже заканчивала нятягивать второй сапог.
"Мне идет. Если завтра за ними никто не явится, то придется купить братцу пару новых ботинок. Не эту же красоту ему носить?"
Огонь в очаге почти догорел. "Нужно бы подкинуть дров, иначе ночью совсем околеем." Устинья открыла дверь и вышла во двор.
...
- Блять!
- Хороший выстрел.
Ворчун смотрел на дело своих рук. Арбалетный болт вошел точно в левую глазницу, прошил череп насквозь и прочно застрял в стене дровянного сарая.
Секира хотел было спросить зачем Ворчун это сделал, но в итоге передумал. У каждого действия есть последствия. Если теперь Ворчун хотя бы сутки будет менее ворчлив, то кто такой Секира, чтобы лишать мир этого дара?
Топтун присел на корточки, снял с трупа девушки левый сапог и аккуратно разрезал подошву.
- Кажись оно.
Бережно свернутый лист бумаги с королевской печатью перекочевал в руки Крома.
- Тогда валим.
Секира сунул пергамент за пазуху и улыбнулся. "Кажись одним разочарованием меньше." Он оглянулся через плечо и посмотрел на безжизненное девичье тело.
"Хотя, кому как..."