Племянник лейтенанта Шмидта
Часть 1. Броненосец "Князь Потемкин-Таврический".
28 октября 1987 года газета “Нью-Йорк Таймс” опубликовала некролог по случаю кончины в ирландском Дублине на 102 году жизни последнего моряка из экипажа броненосца “Потемкин”, Ивана Бешова. “Таймс” вторила английская “БиБиСи”, едко при этом заметив, что по одним данным Бешов был 1882 года рождения, а по другим 1885-го. И в целом он с датами не дружил. В частности, он повесил вывеску “работает с 1912 года” над своим рыбным рестораном “Beshoff” в Дублине. В то время как сам Бешов появился в Ирландии только двумя годами позже и ресторанным бизнесом занялся не ранее 1922 года.
В дублинской “Айриш Таймс” многочисленные потомки Ивана Бешова утверждали, что дедушке было уже 104 года, а может быть и больше. При этом он никогда не притрагивался к русской водке, но был большим мастером по употреблению ирландского виски. Последней из перечисленных добродетелей 100-летнего “дедушки Вани” была его слабость к женскому полу.
Советская же пресса кончину Ивана Бешова обошла молчанием. В первую очередь потому, что наступило время “Перестройки” и царизм в одночасье стал добрым, а борцы с ним злыми. А во вторую потому, что среди активных участников восстания на “Потемкине” матроса Ивана Бешова не было. Как и не было основания утверждать, что такой человек вообще был среди команды броненосца “Потемкин”.
Как полагает историк Кардашев, точные списки команды броненосца “Князь Потемкин-Таврический” были уничтожены самой командой во время восстания. Кардашев насчитал восемь различающихся восстановленных списков команды архивными и другими учетными ведомствами. Военное чиновничество не успевало документировать, кого из более, чем 700 человек команды “Потемкина” списали на берег, прислали в пополнение, взяли вне штата или затянули с формальным назначением на должность. Добавляли разночтения и румынские списки "свободных иностранных дезертиров", - матросов “Потемкина”, которых Румыния отказалась выдавать России после того, как они сошли в порту Констанца.
Российская политэмиграция и западные социалистические организации тогда вовсю собирали средства на поддержку потемкинцев. Да, многие из них нуждались в этой помощи. Если матросы из мастеровых устраивались на чужбине порой очень прилично, то те, кто был из крестьян, иной раз оказывались в положении бесправных батраков у румынских помещиков. Но, куда конь с копытом, туда и рак с клешней.
Первый никому доселе не знакомый потемкинец появился уже в конце 1905 года в Италии. Им был некто Юлий Стойнов. На запрос итальянских дипломатов в Санкт-Петербургском Департаменте полиции ответили, что о человеке с таким именем им абсолютно ничего не известно. В 1908 году, по румынским отчётам, на спиртзаводе в Бухаресте работал матрос-потемкинец Яков Гаврилов. При том, что настоящий Яков Гаврилов погиб в 1905 году в Одессе и был там же похоронен. А в 1914 году румыны прислали список, в которым были имена двух давно вернувшихся в Россию матросов с “Потемкина”. И повторно подтвердили, что эти люди находятся у них и от своих имен они не отказываются.
Здесь многие вспомнят Ильфа и Петрова с корпорацией "детей лейтенанта Шмидта” из “Золотого теленка”. Вторая параллель с творчеством этих авторов возникает после того факта, что Иван Бешов прибыл в Ирландию по "поддельному турецкому паспорту". Да, тот самый, “сын турецкоподданного, потомок янычар, идейный борец за денежные знаки”, - Остап Ибрагимович Бендер.
--- Из архива Федора Савичева, продолжение следует