Письмо от наркомана. Ч. 2
Я всё чаще стал прикладываться к стакану и зелёному дыму, благо этого добра всегда было в избытке. В этих состояниях я начинал по другому думать, смотреть на жизнь и на себя. Но жестокая правда в том, что жить по другому я не стал. Всё было по другому только в моей голове, фактически же всё оставалось по старому и даже усугублялось.
Музыкальная богема потихоньку превратилась в грязный андерграунд. Вписки и флэты перемещались с верхних этажей новостроек в подъезды и подвалы старых хрущёвок.
Года летели. Я шёл по жизни и всё чаще спотыкался. Рыжая куда то делась, исчезла, как наваждение. Я опять остался один. Изредка перед глазами мелькали вроде бы когда то хорошо знакомые лица. Да, года отлетали один за другим, как бусы на деревянных счётах рыночных торгашей из моего детства. Это был бег от самого себя. (Или к самому себе?)
Я забыл кто я, зачем я, и куда я иду. Пришло время остановиться, но я уже не мог. Я продолжал бежать по инерции, подгоняемый каким то безумным, всепоглощающим страхом неизвестности. Я перестал что либо чувствовать. Я убивал в себе возможность ощущать этот мир...
Самая ирония заключалась в том, что я понимал это. Понимал, что совершаю над собой насильственное самоубийство. Я знал это и очень боялся. Единственное, что помогало мне избавиться от страха - это употребление. Ещё страшней было то, что для меня уже не было разницы, чем менять своё сознание.
Я перешёл на химию. Пробовал стимуляторы, эйфоретики. У меня было ощущение, что я ищу формулу счастья. Я ходил по кругу в потёмках своего разума. Этот замкнутый цикл напоминал мне водоворот. Я тонул. Медленно, но верно я опускался на дно своей жизни.
Я перестал контролировать себя, свою жизнь, и тем более своё употребление. Я не видел света ни в себе, ни в других. Никого не осталось. Где бы я ни находился, вокруг меня было серо, темно и мрачно.
Как в тот вечер, в том же городе, в сквере у музыкального училища...
Я медленно шёл по краю дорожки, шурша осенними листьями. На крайней справа лавочке сидела компания. Бухали.
"Пойду нажрусь", – коротко подумал я.
Я по старой схеме подошёл стрельнуть сижку. Но стрельнули в меня только полные презрения взгляды. Я поник, но не отступил.
– Сигарет нет, – коротко бросил один из парней.
– Бери и проваливай, – сказал другой.
Я отошёл в сторонку, закурил и надвинул капюшон на глаза. Я чувствовал уязвлённость. Мне было почему то больно и обидно. Какого хера меня так быстро отшили? Я же хочу выпить. У них есть выпивка. Почему я должен стоять один, и смотреть как они пьют?
Я посмотрел на себя: грязные оббитые ботинки непонятного цвета, грязные подвороты рваных джинсов, потрёпанная красная куртка, кепка с продетым в неё алюминиевым кольцом и капюшон. Грязь под длинными ногтями, недельная щетина, изо рта пахнет коктейлем перегара и табачного дыма.
Компания продолжала пить. Голоса становились громче, шум усиливался, кто то включил музыку на телефоне. Уже совсем стемнело, поблизости никого не было. Я решил попробовать ещё раз. Я медленно пошёл в их сторону. Поравнявшись с ними, они меня окликнули:
– Эй ты, не хочешь выпить?
Я обернулся, один из них протягивал мне пластиковый стаканчик.
Я сделал пару шагов в его сторону и он плеснул мне в лицо. Я испугался и отшатнулся назад. Не успев открыть глаза, я почувствовал сильный удар в нос, за ним - под дых. Дальше удары посыпались один за другим. В глазах потемнело. Я услышал хруст своего ломающегося носа. Было настолько больно, что я хотел кричать, но почему то не мог произнести ни звука.
Я упал на землю, меня продолжали пинать, ударов я уже почти не ощущал. Я слышал гневные высказывания в свой адрес и смех. Это был очень страшный смех. Я никогда в жизни так не боялся за себя. Я думал, они меня убьют. Я впервые всерьёз испугался того, что могу умереть. Так просто, так глупо...
Очнулся я оттого, что кто то тряс меня за плечо. Всё тело пронзила такая дикая боль, что я невольно застонал. С трудом открыв заплывший глаз я увидел девушку, которая нервно набирала какой то номер телефона:
– Алло, скорая, человеку плохо, его избили, возможны переломы и обморожения.
Она назвала адрес, я хотел сказать, что не надо скорую. Я боялся врачей. Изо рта вырвался хрип, я не смог вымолвить ни слова. Немного проморгавшись я посмотрел вокруг и очень удивился. Шёл снег.
Я попытался подняться, и тут же пожалел об этом. От боли у меня перехватило дыхание и я упал лицом в снег. Я плакал. Я не мог сдержать слёз. Я ощущал боль, страх, безысходность, отчаяние и панику. Мне было неловко, что кто то решил мне помочь. Я считал себя потерянным для всех, конченным человеком. Я не знал, как мне быть и как мне реагировать на это.
Пока я лежал, девушка пыталась говорить со мной, вроде успокаивала, а я не мог сдержать слёз. Послышалась сирена скорой. Вокруг меня засуетились санитары. Они аккуратно положили меня на носилки, мне показалось, что я не чувствую ног. Я хотел сказать спасибо этой девушке, но из горла вырвался только хрип. От боли я потерял сознание...
Очнулся я в машине скорой помощи, когда она подпрыгнула на очередном ухабе. Как сквозь туман я услышал разговор фельдшеров. Вырывая из контекста короткие фразы, я не мог поверить, что они имеют ко мне отношение:
– Сломаны рёбра, сотрясение мозга, обморожение конечностей.
У меня не было сил даже посмотреть на себя.
"Не может быть", – ошарашенно подумал я.
Но всё обстояло именно так. В тот вечер я стал калекой. Калекой на всю жизнь. Я пролежал в больнице несколько месяцев. У меня оказалось серьёзное повреждение позвоночника, вследствие чего у меня отказали ноги. Сломанное ребро повредило левое лёгкое. Дышать тяжело до сих пор. Близкие отвернулись от меня.
Оглядываясь назад, я могу сказать, что всё это очень страшно. Если бы я в то время не полюбил наркотики, я мог бы избежать этой участи. А так...
– Меня ждёт только смерть. Я не ценил свою жизнь и получил по заслугам. Рассуждая сейчас, спустя столько лет я пришёл к выводу, что моя жизнь была дорогой к смерти. Мне не хватило сил прожить эту жизнь достойно, за что я наказал сам себя и скоро предстану перед Божьим судом. Мне очень стыдно за то, что я не принёс никакой пользы людям, что я не смог стать достойным человеком, что моя мама не могла мной гордиться.
– Да, я сижу перед тобой в инвалидном кресле и курю эту чёртову сигарету. Говорят - перед смертью не надышишься. Но я не могу остановиться. До сих пор. Я многое понял, но жизнь меня ничему не научила. Чем ближе я к финалу, тем сильнее мне хочется спрятаться от него. За дымом, за стаканом, за горами наркоты. Мне страшно.
Мне стыдно, больно и страшно.
– Уходи! Я не хочу, чтобы ты меня видел вот таким, это не я. Это то, что от меня осталось. Развалины того, кого раньше можно было назвать человеком.
– Пойми всего одну простую вещь. Самое важное, что есть в жизни - это выбор. К концу своей жизни я понял, что выбирал смерть, каждый день, раз за разом. Она приходила в разных обличьях, всегда красива, привлекательна и чертовски убедительна. Но также всегда мимолётна, иллюзорна, эфемерна.
Пытаясь её поймать, я всегда хватался за воздух, и вот однажды упал так, что до сих пор не могу встать. Она меня победила, я оказался бессилен.
– А теперь уходи. Подумай что ты хочешь, и сделай выбор. Прощай.