Переводы, переводы…⁠⁠

По вполне понятным причинам я уже давно не читаю переводную литературу. Тем интереснее иногда отвлечься от оригиналов и посмотреть, что же приходится читать тем, кто в своё время поленился заняться, к примеру, английским языком и вынужден читать чужими глазами и мозгами. Вот маленький пример.

It was a bright cold day in April, and the clocks were striking thirteen. Winston Smith, his chin nuzzled into his breast in an effort to escape the vile wind, slipped quickly through the glass doors of Victory Mansions, though not quickly enough to prevent a swirl of gritty dust from entering along with him.

Вы, конечно, узнали начало романа «1984» (опубликованного в 1948, что легко запомнить по перестановке последних цифр), написанного Эриком Артуром Блэром, как он сам признавался, под влиянием замятинского «Мы» (1920).

А вот как то же самое место увидели три (фактически, четыре) разных переводчика:

Был холодный ясный апрельский день, и часы пробили тринадцать. Уткнув подбородок в грудь, чтобы спастись от злого ветра, Уинстон Смит торопливо шмыгнул за стеклянную дверь жилого дома «Победа», но все-таки впустил за собой вихрь зернистой пыли.

Был яркий холодный апрельский день, часы били тринадцать. Уинстон Смит, прижав подбородок к груди и ежась от омерзительного ветра, быстро скользнул в стеклянные двери Дома Победы, но все же вихрь песка и пыли успел ворваться вместе с ним.

Стоял солнечный, холодный апрельский день. Часы били тринадцать. Опустив подбородок до самой груди, чтобы укрыться от подлого ветра, Уинстон Смит прошмыгнул в стеклянную дверь апартаментов «Победа», но недостаточно быстро: с ним все же ворвался маленький вихрь из пыли, смешанной с песком.

Не знаю, какой из вариантов вам понравился больше. Дело вкуса и знания русского языка. Мне же хотелось бы просто проанализировать то, что мы должны видеть, следуя за оригиналом, и чего не видим или видим криво в переводах. Начнём с начала.

Сочетание a bright cold day, как вы понимаете, неправильное, хотя, вероятно, неправильное умышленно. Должно быть a cold bright day, поскольку по законам английской грамматики прилагательное, обозначающее «температуру», должно на три позиции отстоять от прилагательного «цвета» по отношению к определяемому существительному. Напомню:

1. Quantity

2. Value/opinion

3. Size

4. Temperature

5. Age

6. Shape

7. Colour

8. Origin

9. Material

Во-вторых, считается, что bright и cold – контрастные прилагательные, а посему между ними многие англичане предпочитали бы увидеть словечко but.

Кстати, по-русски, как мне кажется, тоже было бы естественнее сказать «холодным солнечным деньком», нежели наоборот, как вы считаете? Это я к тому, что неестественность английского сочетания следует передавать неестественностью русского. Если, конечно, вы эту неестественность чувствуете.

Предложение продолжается высказыванием the clocks were striking thirteen. Как вы знаете, обычно часы умеют отбивать только 12 раз. Чтобы понять, что здесь происходит, нужно знать английское выражение thirteenth stroke of the clock (или thirteen strikes of the clock). Про «тринадцатый удар часов» англичане вспоминают, когда хотят поставить под большой и жирный знак вопроса всё сказанное до этого. Суть того, зачем Блэр использовал именно эту цифру, думаю, можно понять по детской присказке:

- What time is it when the clock strikes thirteen?

- Time to get a new clock!

Иначе говоря, если часы пробили тринадцать, их пора менять. Наученные авторами социалистического реализма, мы понимаем, что именно тринадцать, а вовсе не блоковские «Двенадцать», должны призывать к революции. Шучу.

Читаем дальше.

Имя Winston Smith тоже должно наводить английского читателя на мысль о контрасте. Первая часть, разумеется, прозрачно намекает на Черчилля, тогда как вторая, если не знать о богатой во всех отношениях истории семейства Смитов из списка британских пэров, подразумевает среднестатистического англичанина. В наших тогдашних реалиях ему соответствовал бы какой-нибудь столь же невероятный, но замечательно запоминающийся Иосиф Иванов.

Дальше идёт his chin nuzzled into his breast. Обычно глагол nuzzle связан не с подбородком, а с носом, которым англичане «принюхиваются», «водят», «тыкаются» и даже «роют» вот в таких, к примеру, контекстах:

“I'm terrified, but I love you too”, David said, and kind of nuzzled against my neck in that lovely way he has.

Holding me, he nibbled on my ear and nuzzled into my hair.

В любом случае никто подбородком в обычной жизни не nuzzle, так что и для русского перевода хорошо бы подобрать то действие, которое вообще-то свойственно носу.

Дальше нас поджидает vile wind, в котором vile – это необязательно «подлый, злой, гнусный», поскольку мы всё-таки имеем дело с ветром, а скорее то, что мы бы назвали «противный» или, в крайнем случае, «ужасный», хотя последнее предполагает, что он сильный. Поэтому я бы всё-таки остановился на нейтральном «противный».

Сочетание slipped quickly сегодня никаких вопросов не вызывает. Ну, подумаешь, «быстро проскользнул». Правда, я не очень хорошо себе представляю, как можно проскользнуть медленно. В английском – можно, что доказывает, к примеру, название песенки канадской группы «Харем Скарем» Slowly Slipping Away.

Проскользает или прошмыгивает наш персонаж в Victory Mansions. Под mansions (именно так, в форме множественного числа) в английском языке понимается многоквартирный дом. Так что это уж точно не «апартаменты» (под которыми знающие русский язык подразумевают либо отдельную квартиру, либо номер в гостинице с кухней, но никак не жилой комплекс). Если перевести как Дом «Победа» или Дом Победы, то, не знаю, как вам, а мне сразу рисуется некий советский клуб типа «дворец пионеров» - дом учёных, дом актёра и т.п. В любом случае под таким «домом» понимается не жильё, а место, где люди для чего-то просто собираются. Зато в то время в СССР подобные строения для жилья номенклатуры назывались «высотками» или точнее «сталинскими высотками», тогда как не номенклатура жила сперва в коммуналках, а потом в хрущёвках.

Проскальзывает наш персонаж в высотку недостаточно быстро (вот почему автору нужно было это наречие упомянуть), и следом за ним внутрь прорывается a swirl of gritty dust. В образе swirl видится «воронка», если речь о воде, или «вихрь», если нет. В любом случае это нечто, что закручивается. Под gritty обычно подразумевается «песчаный» или «с песком». Наконец, dust – она и в Африке «пыль» (хотя в английском может быть и «пыльцой», и «пылинкой», и «ерундой», и «пшиком», и «красновато-желтым цветом», и т.д.).

Исходя из всего вышесказанного, можно теперь попробовать перевести исходный отрывок не дословно, как принято делать переводчиками (что видно из предложенных вариантов), а так, как бы мы с вами писали оригинал, добиваясь именно художественного эффекта - немножко странного и обязательно запоминающегося. Например:

Был апрель. День стоял солнечный и холодный, а часы били тринадцать. Иосиф Иванов, принюхиваясь подбородком к груди в попытке спрятаться от противного ветра, прошмыгнул в стеклянные двери высотки «Победа», правда, недостаточно быстро, отчего следом за ним залетел завиток колючей пыли.

Если тема переводов вас интересует, а мои рассуждения позабавили, не стесняйтесь, пишите, задавайте вопросы. Ещё лучше, если вам вдруг захотелось начать читать оригинальные произведения без сомнительного посредства переводчиков. Я уже давно учу хороших людей английскому, причём не только для того, чтобы они его знали, но и чтобы понимали.

Здоровья и благополучия!

ИСТОЧНИК

P.S. В комментариях кто-нибудь из вас обязательно напишет, мол, что это за перевод такой? Объяснял, объяснял логику, а тут, панимаш, такое… Если вы так подумали, то вы не до конца поняли разбор полётов. Потому что вы только что прочитали по-русски то, что читает англичанин, когда перед ним оригинал. Если вы сами захотите найти указанные мною места в тексте через Гугл, они все приведут вас к «1984», поскольку эти сочетания встречаются только здесь. То есть, как неплохой писатель Блэр формулировал свою художественную мысль так, чтобы она не соответствовала общепринятой английской грамматике, а цепляла глаз читателя. В результате английские критики вынуждены сегодня говорить, что «Оруэлл повлиял на английский язык». Поэтому и «подбородок принюхивается», и «завиток» вместо «вихря»…