Ответ на пост «Последний адрес»
Проект реализуется некоммерческой организацией «Фонд увековечения памяти жертв политических репрессий на пожертвования. Основным источником сведений является база данных общества "Мемориал"
В 2014—2020 годах в России было установлено более тысячи табличек «Последнего адреса». Проект получил несколько общественных наград и премий.
На фото один из инициаторов проекта журналист Сергей Пархоменко лично прикручивает к фасаду несколько табличек:
Упоминаемый ТС акционист Александр Бродский известен инсталляциями вроде такой:
А это сокращенный вариант публикации в газете "Версия" об этом проект с табличками:
Не важно смотреть, важно ужасаться
Проект «Последний адрес» слизан с германского проекта «Камни преткновения», увековечивающего память жертв холокоста, гомосексуалистов, цыган и запрещённых в России «Свидетелей Иеговы».
«Акционист» Гюнтер Демниг придумал такое представление – расставил на тротуарах 10-сантиметровые бетонные кубики, смысл которых в том, чтобы прохожие о них запинались.
Запнулся – задумался. Сделать один такой камень стоит вдвое дороже, чем памятную табличку на стенку, – 120 евро. Но Демниг за несколько лет установил более 50 тыс. камней.
Устанавливает он их «на пожертвования». А интрига здесь в том, что наиболее ярая противница «объектов искусства» Демнига – Шарлота Кноблох, глава еврейской общины Мюнхена и Верхней Баварии. Проект она называет «невыносимым», ведь кубики с именами погибших прохожие, не разделяющие концепции Демнига, нередко нарочно топчут ногами.
В Германии с Демнигом судятся владельцы и жители домов, возле которых автор без спроса расставляет свои памятные знаки. Нечуткие к высокому бюргеры, как правило, проигрывают суды. Но в России пока наоборот – недавно активиста из Архангельска Дмитрия Козлова, без спроса кого-то увековечившего, суд оштрафовал на 15 тыс. рублей.
Смотрите, как дружно либералы поддерживают социально близкие проекты: едва задышав, в октябре 2015-го, проект «Последний адрес» получил премию журнала «Сноб» в номинации «Социальные проекты» и сертификат на установку 50 мемориальных табличек. Через 2 месяца инициатора проекта отметили The Moscow Times Awards в номинации «Персональная социальная ответственность». Через год – ещё две премии, от «РБК Петербург» и от Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина.
Незадолго до того, как Александр Рогожкин прославился со своими «Особенностями национальной охоты», он снял фильм «Чекист» о послереволюционном «красном терроре». Пересказать сюжет полуторачасовой ленты можно в нескольких словах: чекисты заводят мужчин и женщин в специальное помещение, заставляют их раздеться догола и расстреливают. Заводят, раздевают, расстреливают. Заводят, раздевают, расстреливают. Сомнительно, чтобы здоровый человек досмотрел этот фильм до конца, на психику действует – будь здоров. Но в том-то и фишка. «Чекиста» при Ельцине регулярно показывали по телевизору перед выборами. И накануне ноябрьских праздников. Даже днём. Фильм и не предлагалось смотреть – ему следовало лишь ужаснуться, чтобы сделать единственно правильный выбор. Чтоб проклясть эту злосчастную революцию, уравнявшую в правах богачей с бедняками. Судя по всему, либералы возвращаются к проверенным методам воздействия – правда, по счастью, уже не в кино.
Обратите внимание: таблички развешивают только на фасадах и на видных прохожим местах? Информации на них минимум, непонятно, чем был славен тот или иной гражданин, только тем, что его репрессировали? А правильно ли это, ведь среди непереживших «ежовщину» были люди заслуженные – талантливые военные, деятели науки и искусства? Или важен лишь сам факт убийства, как в картине Рогожкина? Только трупы, трупы и трупы? «По словам Сергея Пархоменко, – отметила «Новая газета» – из первых 18 участников проекта только трое захотели установить табличку с именами своих родственников. Остальные решили сохранить имена посторонних людей».
Лев Вершинин, политолог:
– В России памятные таблички и монументы, которые кто-то стремится насильно навязать, как правило, не приживаются – вспомнить хотя бы мемориальные доски Маннергейму и Колчаку. И разместили их не на самых видных местах, и даже наряд охраны круглосуточно рядом дежурил – и где теперь эти доски? У тех, кто хочет поклониться жертвам репрессий, в столице есть Соловецкий камень – приходи помолчать. Наверное, уже никто не помнит – в 40–50-е на домах героев войны, во всяком случае у нас в Одессе, тех, кто с фронта не вернулся, рисовали красные звёзды или прибивали латунные звёздочки. Тех, кто рисовал или прибивал эти знаки отличия, жильцы гоняли – не с руки было выставлять своё горе напоказ. Не совсем улавливаю смысл «Последнего адреса» – мне не хочется думать, что это провокация.