Ответ на пост «Детская травма»
Ответ постом, так хочу.
Я своё школьное детство провёл во времена Перестройки. Был ещё Советский Союз, мои родители катали по странам Варшавского договора и по всей нашей необъятной.
Вещи и продукты часто были региональными. Т.е. в каждом уголке страны был свой уникальный набор вещей и продуктов. Из логистических компаний тогда были только Почта и Спецсвязь. Почтой пересылали только не скоропортящиеся продукты типа консервов и сухофруктов включая орехи. Мы с Дальнего Востока везли пушнину на Запад. А с Запада на восток ковры и электронику. А я, как школьник, старался тащить то, что можно продать в школе, но кроме шмоток и пластинок. Эти товары были под строгим запретом и родители мне не могли пояснить почему.
Из Польши тащил школьные пеналы и жвачку. Из Германии игральные карты с голыми (полуголыми) бабами и почтовые марки и монеты. Из Венгрии различные комиксы и чистые аудиокассеты (Басф и максвелл), клёвые шариковые ручки, фломайстеры и прочую канцелярскую херню. Из Москвы возил шоколад, т.к. у нас в городе шоколада в плитках вообще не было.
А ещё я мастерил часто всякие поделки лобзиком, выжигателем, наждачкой и прочим. Руки росли откуда надо. И однажды меня поймал кто-то из учителей за торговлей и повёл в учительскую. Там я до вечера прождал своего отца. Отец пришёл как обычно в военной форме, уставший и строгий. Внимательно выслушал учителей, выслушал меня. Сказал, что разберётся и примет меры. Мы ушли. На следующий день отец всё обдумал, мне рассказал где и как можно заниматься фарцовкой и продажей и что территория школы не подходит для моих дел, а вот за территорией можно, и т.д и т.п. Ещё достал из кладовки печатную машинку и написал официальное письмо директору школы. Точно не перескажу, но в письме было сказано, что я не занимаюсь спекулятивными операциями (действиями) т.к. не могу влиять на рынок спроса и предложения, а так же ценообразование отдельных видов товара. Что я не занимаюсь фарцовкой, т.к. все мои личные предметы быта общедоступны для покупки и в моём случае не являются товаром. А мои поделки являются результатом или продуктом моего труда и я вправе оценивать свой труд как в денежном так и в натуральном выражении. Ещё добавил, что если меня на общей линейке перед всей школой хоть как-то будут порицать за мои действия, то школа обязана будет обосновано пояснить отрицательную сторону моих действий. В конце печатного текста была поставлена дата и подпись. Через день, в понедельник, я отнёс это письмо директору.
В школе больше проблем с торговлей не было.
Был второй случай, но был я уже в отделении милиции и сидел я там до 23 часов.
Я у дальнобойщиков из Польши покупал Фанту. Можно было бы ещё и сигареты, но мне родители строго-настрого запретили брать их в руки. То же самое сказали про настенные календари с голыми бабами. Но один я себе купил, до сих пор где-то в кладовке лежит, оставил на память. Тащил Фанту от трассы в город, а это примерно километров десять. Так вот, отец сказал милиционерам, что мне, школьнику, это пол дня туда, пол дня назад. И такие походы являются трудом и делаю я это на благо моих же друзей-товарищей. И милиция у меня нашла только напиток, пару пачек жвачки и деньги. И нехрен держать до ночи школьника у себя в отделении голодного. А когда нам сказали, что мы свободны, я сказал, что хочу забрать крышечки от бутылок и сами бутылки от напитка, который товарищи милиционеры выпили. Когда мне из мусорной корзины достали четыре бутылочки и четыре крышечки, я попросил вернуть мне два рубля. За одну бутылочку я водителям отдавал 50 копеек и навариваться на сотрудниках не намерен, но и убытки нести не хочу. Милиционеры вопросительно взглянули на моего отца. Тот кивнул нахмурив лоб. Один из сотрудников правопорядка достал из кармана мятую трёшку и с хлопком шлёпнул на стол со словами: "держи, сдачи не надо". Я сказал: "Спасибо, вы знаете где меня найти, обращайтесь" и вышел со своей сумкой в коридор. Мой отец спокойно положил руку на плечо и возле решётки, отделяющей дежурку и приёмник сказал на выдохе: "И в кого ты такой?". Когда мы шли по темноте домой, отец вытащил из сумки бутылочку, о заборчик ловким движением открыл крышечку, смачно отхлебнул напитка и произнёс: "Хорошооооо". Усталость была видна во всём, в тоне, в походке, в мимике. Но тут я спросил: "Рубль дашь?". Отец со смешком сказал: "Рубль? С меня рубль, а с них полтина? Смотри, а то за ночлег с тебя брать буду". Я понял, что ляпнул я что-то не то. Подходя к дому отец сказал, что если спросят где я был и что так поздно, то следует ответить, что я был у него в части, а про милицию ни слова.