Отцовский баритон: Межрайонный рекордсмен⁠⁠

Это было время, когда деревья казались зеленее, солнце – круглее, а моим единственным гаджетом был телефон с дисковым набором и потертой записной книжкой, куда я старательно выписывал номера моих дворовых приятелей. Серёжа, Лёха, Миша, Колька... Именно звонок Кольки и стал началом этой истории.

— Алло, здравствуйте, а Дима дома?

— Привет, Колька, это я!

— Ха-ха, не признал. Пойдем гулять!

— Да мама спит...

— Ну скажи ей, что ушёл.

— Как я ей скажу, она ведь спит.

— Тогда записку напиши...

— Записку можно. Ладно, пойдем.

Я быстро натянул болоньевую куртку и кеды, схватил с балкона пугач, сунул его в карман, нашёл там камень и бросил его с балкона в стаю перелетных птиц. Вернулся в квартиру, чуть не наступил на Мусю, налил ей молока, захватил кусок хлеба и выскочил во двор.

В ожидании Кольки стоял на детской площадке и разглядывал нашу многоэтажку. Солнце весело играло на окнах.  Весеннее тепло обнимало меня. Мне было хорошо и спокойно. Глубоко вдохнув, я ощутил запах просыпающейся земли и первых цветов. Воздух был наполнен свободой, той самой, что приходит с весной после долгой зимней спячки. Свободой, предвещающей летние каникулы, где каждый день приносит новые приключения.

— Я знаю, куда нам пойти!

Я обернулся. Передо мной стоял Колька. Вид он имел серьезный и веснушчатый.. У него всегда были какие-то очень конкретные планы. Возможно, это влияние его деда-шахматиста, а может матери-главбуха одного из новоиспеченных кооперативов. Но факт оставался фактом: Колька всегда точно знал, чего хочет, и обладал упорством цыгана на вокзале. Чертовская комбинация. Я давно привык к этому и редко спорил, разве что по принципиальным вопросам вроде еды или полетов на луну. Мы хлопнули друг друга по рукам.

– Недалеко отсюда есть гаражи. Две остановки на сорок пятом. Пацаны рассказывали. Знаешь Макса с автовокзала? Он на прошлой неделе там ногу сломал. Не смог с одного гаража на другой перепрыгнуть.

— Тот самый Макс из пятого "Д"? Он же на год нас старше.

— Вот именно! Он старше и не смог, а мы сможем. Понял?

— Понял... но не до конца.

— Я в прошлом году на атлетику ходил пару раз. Мне тренер говорил, что у меня прыгучесть как у австралийского кенгуру. Так что всё будет тип-топ, ты только не бзди.

— Я и не бздю.

— Ну вот и хорошо. Погнали.

Гаражи тянулись ровными рядами, как расчеты на параде, выстроенные в строгом порядке вдоль пыльной дороги. Каждый бокс был своего рода крепостью, защищённой массивными металлическими воротами, которые, несмотря на годы эксплуатации, оставались надёжными стражами сокровищ внутри. Эти сокровища могли быть самыми разными: от обычных столярный верстаков и запорожцев до редких экземпляров москвичей и жигулей. Здесь, среди шума моторов и запаха бензина, кипела своя особая жизнь. Мужики в замасленных комбинезонах и кепках собирались возле открытых капотов, обсуждали последние новости или делились секретами ремонта. Кто-то привозил запчасти, кто-то просто приходил отдохнуть и пообщаться, а кто-то даже и выпить рюмочку чая. Время тут текло медленно, но с особым смыслом и важностью.

По пути к гаражам мы столкнулись с еще двумя ребятами примерно нашего возраста. Один из них был мне незнаком, зато второго я точно где-то видел. Его звали Вектором. Сначала я подумал, что это какая-то кличка, типа робот Вектор, но потом выяснилось, что это старинное советское имя. Такие дела. Оказалось, что именно Вектор рассказал Кольке историю о сломанной ноге, а Колька в свою очередь поделился своими невероятными способностями в прыжках во все стороны, и вот сегодня они решили зафиксировать межрайонный рекорд по прыжкам между гаражами.

— Идёмте за мной, — сказал Вектор. — Те гаражи в глубине, рядом с той берёзой. Видите, у неё скворечник над самой большой веткой висит. Нам туда.

Мы приблизились к двум гаражам, стоящим на значительном удалении друг от друга. Первый гараж был относительно новым, возведён из серых бетонных плит с прогудроненной крышей. Он возвышался над окружающим пространством, словно бункер, готовый противостоять любым капризам времени. Высотой он был не меньше четырех метров, точно с каким нибудь чердаком или антресолью. Второй гараж, напротив, был старым, собранным из ржавого железа с жестяной скатной крышей. Крыша слегка провисала посередине, как старая шляпа, утратившая форму. Её покрывал слой грязи и мха, свидетельствующий о многолетних битвах с непогодой. Единственное, что связывало его с современностью, это кусок пластмассовой канистры, надежно защищавший амбарный замок на воротах.

— Колька, это же Гранд-Каньон, тут ногу сломать — ещё легко отделался.

— Ничего, прорвёмся. Полезли на верх.

Стоя на бетонной крыше, этот каньон казался Марианской впадиной. А строительный мусор внизу — кирпичи, доски с гвоздями, арматурины и прочие непотребства — недвусмысленно намекали, что второго шанса может и не быть, прыгать надо наверняка, со всей ответственностью.

— Ну, Дим, давай, ты первый, не подведи, — глядя куда-то вдаль произнёс Колька.

— Какое первый?! Я тут с тобой за компанию пришёл, я вообще не собирался прыгать, я ещё пожить хочу. Тебе надо — ты и прыгай. Только вон снег смахни, а то ещё поскользнёшься, обидно будет.

— Вот такой ты друг получается, ясно понятно. Ладно, держи мою куртку.

Колька сбил остатки снега, насухо вытер подошвы о чёрный гудрон, посмотрел по сторонам, проверил направление ветра, покрутил руками, нагнулся взад-вперед, пару раз присел, прошёлся по кругу, взял максимальный разбег с противоположного края крыши и замер. Все замерли, не только Колька, момент был поистине волнительный.

— Ну, — прошептал я, — Давай, ты сможешь!

— Давай, Колян, не тяни резину, — крикнул снизу Вектор, — Или расход.

— Засекайте рекорд, пацаны.

С этими словами и криком «аааа» Колька взял старт. Он понёсся, как заправский сайгак, с каждым шагом разгоняясь словно пуля по нарезному стволу трёхлинейки. Его руки, как дышло паровоза, задавали темп всему телу. А лицо было спокойным и уверенным, как у рабочего Мухиной. Правая стопа легла чётко на край бетонного отвеса и мощной пружиной вытолкнула Кольку вперёд, навстречу ветру и возможному рекорду. Полёт шёл нормально. В тот момент я искренне восхищался Колькой, как красиво он всё это провернул. Строительный мусор остался позади, настало время стыковки. Колька выставил вперёд обе ноги, начал приземляться и…  исчез. В прямом смысле слова исчез. Я даже моргнул на всякий случай, не причудилось ли мне это. Только спустя несколько мгновений, как гром после вспышки молнии, раздался оглушительный грохот с металлическим скрежетом и пронзительное Колькино «Спаситепамагите!».

В старой жестяной крыше зияла дыра, напоминающая гигантский лунный кратер. Это Колька, как комета, пронзил её, неся за собой смерть и разрушение. Отголоски его падения, словно круги по воде, разошлись по округе и уже успели раствориться в воздухе, а мы, потрясённые этим событием, всё стояли в оцепенении.

Тишина окутала нас, нарушаемая лишь редкими скрипами и лаем собак где-то вдалеке. И вдруг, как гром среди ясного неба, раздалось раздражённое:

— Вы чо там, уснули что ли?

Этот голос мгновенно вырвал нас из транса, и мы бросились на помощь.

— Надо лезть туда, — решительно заявил Вектор. — Вот есть старая бочка, так будет удобней.

Мы залезли на верх, используя эту чудо-технику. Гараж скрипел, стонал и дрожал, как старый дед, которого подняли с постели раньше времени. Мы медленно приблизились к дыре и заглянули внутрь. Там, как подвешенная кукла на невидимых нитках, болтался Колька. Он висел вверх тормашками, зацепившись брючиной за кусок железа, который мог рухнуть вместе с ним в любой момент. Колька отчаянно махал руками, пытаясь схватиться за что-нибудь, но всё было тщетно — гараж оказался абсолютно пустым.

— Повезло тебе, что тут машины нет, — философски заметил Вектор. — А то, знаешь, головой бы о крышу — и того.

Мы стояли, молча созерцая эту картину. Что нам было делать? Ни лестниц, ни верёвок поблизости не оказалось, все доски были слишком короткими, дотянуться до Кольки не получалось, а крыша грозила в любой момент вновь провалиться под нашими ногами.

— Штаны снимай, Колька. Потом разберёмся, — предложил я.

— Ты что, сдурел? Без штанов я отсюда не выйду! Это же ниже всякого человеческого достоинства!

— Ну, тогда виси, пока голова не треснет…

Колька, собрав остатки сил, согнулся пополам, расшнуровал кеды и начал извиваться, как индийская змея, вытискиваясь из брючин. Штаны остались висеть, словно трофей в зале славы, намертво слившись с ржавым металлом. Вот что значит советское качество. Мы попытались их снять, но гараж начал угрожающе раскачиваться, и эта идея была оставлена. Колька продолжал ругаться и нервно расхаживал по гаражу, мы старались сохранять спокойствие, подбадривали его как могли, а солнце тем временем уже начинало прятаться за горизонтом.

Вечерний сумрак постепенно окутывал гаражи и прилегающие улицы, принося с собой холодный ветер, который пронизывал нас до костей. Я замерз так, что зуб на зуб не попадал и даже в какой-то мере завидовал Кольке. С определенной долей условности, можно было сказать, что ему повезло больше, чем нам: у него были стены, защищавшие от ветра, пусть и без штанов, но он нашел старую ватную фуфайку и древний кирзовый шлемофон времён Отечественной войны, даже матрас у него имелся — пружинный, правда, но вполне пригодный для создания импровизированного кресла, а самое главное он здесь был только по своей вине, в отличие от нас, сидящих на холодном коньке крыши и мерзнувших который час под апрельским небом.

— Не всё же нам сидеть тут, как курицам на насесте, — сказал я, пытаясь сдерживать стук зубов. — Надо либо что-то делать, либо по домам расходиться, а завтра на свежую голову что-нибудь придумать.

— Нет, я тут один не останусь, — заныл Колька. — Я темноты боюсь, у меня это... как её... клаустрофобия.

— Ну а нам что делать? Помирать тут из-за твоей клаустро... кластро... классафобии что ли?

Тут слово взял Вектор:

— Короче, пацаны, я знаю хозяина гаража. Надо сходить к нему и попросить, чтобы открыл. Но я сам не пойду.

— Почему это?

— Потому что это мой дядька, по маминой линии. Узнает обо всём, потом с меня три шкуры сдерёт. Пусть кто-то незнакомый идёт.

— Ладно, я схожу, — вызвался приятель Вектора. — Говори адрес.

Прошло ещё минут тридцать. Во дворах стали зажигаться фонари, один за другим, как часовые на Кремлёвском параде. Один такой фонарь загорелся и в нашем районе. Горел он тускло и периодически мигал. Я достал из кармана прихваченный утром кусок хлеба, поделил его на три части и съел с ребятами. А пугач, повертев в руках, отдал Кольке: мало ли что.

На дороге появились два чёрных силуэта. Один крупный, в широком пальто нараспашку, шёл уверенной походкой, слегка вразвалочку и сигаретой в зубах. «Это потому что он на флоте семь лет служил», — пояснил Вектор. Другой силуэт был маленький, семенящие ноги и звонкий голос:

— Вот, дядя Лёня, я тут пробегал, а она пищит. Всю душу наружу, как пищит.

— Кто?

— Белка, я же говорю. Залезла в гараж и пищит. Может, вылезти не может, а у неё дома семья-дети. Я вот сразу к вам?

— А адрес откуда?

— Ну, пацаны сказали.

— Какие пацаны?

— Ну, тут сидели какие-то. Сказали: «Иди к дяде Лёне, вот адрес, он человек хороший, в беде не оставит». А сейчас уж нет их, пацанов этих, по домам разошлись, наверное.

— Ну ладно, давай посмотрим, что тут с твоей белкой, — сказал дядя Лёня, подходя к воротам гаража. — Что-то и не пищит никто.

Пи-пи. Раздался звук из гаража. Пиии. Это Колька, решил взять инициативу в свои руки. Мы спрятались в кустах, напротив.

Дядя Лёня повернул ключ, снял амбарный замок и приоткрыл дверь гаража. Где-то вдалеке мерцал фонарь.

— Ну, где тут твоя белка? Покажи-ка давай.

В этот момент с криком «Слава КПСС!» и смачным выстрелом из пугача вылетела фуфайка, из-под которой торчали кеды с белыми шнурками. Облако серного дыма окутало всё вокруг до рези в глазах. Дядя Лёня от неожиданности попятился назад, запнулся о валявшуюся старую покрышку и так и сел в неё, как в клумбу. Колька, не теряя времени, огляделся и бросился наутёк. Мы все последовали его примеру.

— Медузу мне в печень, что это было, — только и смог сказать дядя Лёня, вслед убегающей фуфайке на коротких голых ножках.

Мы дворами и быстрыми перебежками добрались с Колькой до нашего дома. Луна уже огромным жёлтым блюдом висела над нами.

— Батя убьёт, эти брюки он мне из командировки привёз, штучный товар.

— Зато у тебя теперь есть шлемофон. Просто скажи, что обменялся с фарцовщиком на барахолке. Могут в принципе поверить, я думаю.

— Ладно, придумаю что-нибудь. Бывай.

Мы расстались. Я проводил уходящего Кольку взглядом. А ведь так и не скажешь, что в этой нелепой фуфайке идёт рекордсмен. Настоящая гордость района, — подумал я, а потом бросился к своему подъезду. Безумно хотелось есть. Но ещё больше — залезть в горячую ванну и хорошенько отогреться.

Вот так и закончилась эта неожиданная история моего детства, если не считать, конечно, ремней, которые достались Кольке, и мне заодно, ведь записку маме я так и не оставил. С прыжками в длину, кстати, с тех пор мы решили завязать, раз и навсегда. Возможно, оно и к лучшему.