Отчаянный офицер или страх и ненависть в метрополитене. Художественный рассказ
Лёгкий будничный недосып разбавило оповещение на телефоне. Лёха поставил мне лайк на какую-то фотографию с курсов повышения квалификации. Он всегда удивлял своей запоздалой реакцией в два-три года, но упрекнуть его в неискренности было нельзя. Пусть ненамного, но моё настроение поднялось. Всегда приятно видеть такие жесты от бывших коллег.
Эти думки были оборваны звонком из управления. Придётся туда скататься. Посреди недели свалить из таможни куда-нибудь - милое дело, хоть визит в управление и нельзя назвать лучшей из альтернатив.
Проходя через турникеты метрополитена, с некоторых пор я чаще стал обращать внимание на людей по сторонам. Внутренний считыватель "своих" работает лучше любой Гали из Пятёрочки. Заодно можно увидеть, кто сегодня сжирает трудовое время в рабочих поездках. Спустившись по эскалатору, я догнал девчулю, которую видел на какой-то из комплексных проверок. Я был уверен, что нам по пути.
Не подавая виду, что не помню (а если быть точнее - не знаю) её имени, я предложил составить ей компанию в этом нехитром путешествии. Она согласилась, и мы зашли в вагон прибывшего поезда. Беседа свелась к обмену какими-то новыми слухами, но уловить общую нить разговора было тяжело. Периодически в вагоне пропадал свет, а скорость поезда менялась нехарактерными рывками. Когда состав миновал нашу станцию без остановки, я всерьёз заволновался.
Голос в громкоговорилке заявил, что поезд захвачен. Я подумал, что попал на съёмки какого-то шоу. На моей памяти никто ещё не угонял поезд метро. Куда его девать-то. Мой оптимизм улетучился при появлении из кабинки машиниста человека в маске и с автоматом наперевес. Началась паника, захлебнувшаяся безмолвным ужасом от хаотичных выстрелов захватчика. С каждой секундой это всё меньше походило на розыгрыш. Поезд продолжал движение.
Вскоре мы приехали на конечную станцию ветки метро. Народу на платформе было на удивление мало, не больше 5-7 человек. Поезд остановился, постоял с закрытыми дверями и поехал дальше, никого не выпустив и не впустив. Я кинул быстрый взгляд на дальние вагоны. Люди бились в истерике.
Захватчик покачивался в такт движения состава, оставив кабину машиниста пустой. Мы едем в депо? Нет, похоже, это снова какая-то станция, только я её отчаянно не узнаю. Поезд остановился. Человек в маске вернулся к переговорному устройству и сообщил всем по громкой связи, что по периметру станции заложены бомбы, любое вмешательство извне вызовет цепную реакцию взрывов, которая дойдёт до жилых домов поблизости.
С коротким смешком он объявил всех нас заложниками. Девчулю, которой повезло составить мне компанию, трясло. Успокоить её в таких условиях было тяжело. Особенно, когда сам с трудом понимаешь, что происходит. Очевидно, что мы оказались в руках психопата. Причём не просто психа с дурки, а того, кто смог сделать нечто за пределами возможностей обычного человека.
Адреналин обострил восприятие настолько, что я, сам того до конца не осознавая, узнал эту походку и интонации. Я уставился прямо в глаза захватчику. Взгляда тот не отводил. После полуминутной паузы он снял маску. Это был Лёха...
Наше долгое с ним знакомство сильно экономило время. Он говорил кусками, обрывисто. Сомнений не было: он прекрасно понимает, что делает. И, главное, зачем. Со стороны это выглядело как монолог поехавшего психа незнакомцу. Жаль, оценить было некому, люди вокруг были в состоянии слышать только стук собственных сердец.
Только мы двое понимали, что происходит на самом деле. Страшнее всего мне было за девчушку, которая закрылась кожаной курткой, чтобы не видеть происходящего. Я понимал: если он её узнает, может случиться непоправимое. Именно она нашла нарушения, из-за которых его уволили из органов на год до пенсии.
Хладнокровие захватчика было весьма шатким и, скорее, показным. Он мог в любой момент потерять контроль над собой. И тогда всё взорвётся к чертям, подумал я. Лёха не был похож на человека, которому есть, что терять. Он долго готовился к этому, даже стал работником метрополитена, затаив в себе бомбу замедленного действия. Он даже подгадал день, когда основные силы правопорядка будут увлечены другими государственными делами.
Ещё он, конечно, прекрасно понимал, что его ликвидируют, это лишь вопрос времени. Причины его безумия мне были понятны. И в своей решительности он был полным антагонистом тех, кто стал катализатором его маниакальности.
Я не нашёл ничего лучше, чем повторить ровно то, что сказал после его приказа об увольнении. Он стал громко смеяться, словно герой фильма DC. Напряжение росло. Я старался тянуть время. Может, СОБР уже на подходе к станции метро, чтобы прекратить это безумие? В конце концов, позади нас ещё несколько вагонов, полных людей, хоть кто-нибудь из них уже мог что-то сделать, позвонить, написать…
Лёха продолжал монолог. Мои надежды таяли по мере того, как он перекатывался с истерики на глубокий смех, обрисовывая ситуацию. Оказалось, что приехали мы на недостроенную и законсервированную станцию метро. О том, что мы в заложниках, никто не знает. Мобильной связи здесь нет.
Потом Лёха достал нож. Он всегда увлекался ножами. Казалось, всё авито скупил. Бывший таможенник стал ходить из стороны в сторону, как бы рассеянно подбрасывая оружие вверх и приземляя его обратно в руку. Вдруг он метнул нож в сторону девушки, высунувшей голову из-под куртки. Я был обездвижен шоком. Нож попал в цель.
Лёха подбежал к девушке, рассмеялся и что-то пробурчал про возмездие. Внутри себя я кричал, но в реальности не мог издать ни звука. Язык и конечности онемели. Я отказывался осознавать, что это происходит на самом деле. Лёха стал копаться в её сумке. Зачем ему это? Не за деньгами же он полез.
Лёха пролистывал странички найденного в сумке паспорта и внезапно поменялся в лице. Мгновение - и он воткнулся горлом в собственный нож. Я подбежал к нему, пытаясь подхватить, но не успел. Из его рук выпал паспорт девушки и чёрно-белое фото. На нём был Лёха с маленькой новорождённой девочкой на руках....