Она написала самоубийство. История Ноа Потховен (Noa Pothoven) и Аурелии Броуверс (Aurelia Brouwers)
Если любишь, то отпусти…Наверняка многие из вас слышали это избитое выражение десятки раз в мыльных операх. Но так ли справедливы эти слова, если речь идёт о смерти родного человека? Возможно ли смириться с уходом близкого человека, если он физически здоров, полагаясь на то, что каждый от рождения имеет право делать выбор? А если этот выбор принадлежит несовершеннолетнему человеку, который в силу возраста ещё не сформировал свою картину жизни или человеку, имеющему психические расстройства - с точки зрения этики и нравственности является ли правильным решением давать таким людям право выбора в вопросе жизни и смерти? А если это вполне осознанное решение человека, которому каждый новый день приносит лишь невыносимую душевную боль, которую не могут заглушить даже таблетки? Эти вопросы можно задавать бесконечно, и каждый, возможно, ответит на них по-своему.
Судьба 17-летней девушки из Нидерландов, Ноа Потховен, в начале лета 2019 года потрясла мир до глубины души. «Я дышу, но не живу», —написала Ноа, перед тем как перестать есть и пить. Она умерла под пристальным наблюдением врачей от обезвоживания и голода.
В 11 лет она впервые пережила сексуальные домогательства, а в 14 была изнасилована. Девушка долгое время никому не говорила об этом, стыдясь произошедшего. С тех пор Ноа страдала от посттравматического стрессового расстройства, депрессии и анорексии.
«Я переживаю страх, боль каждый день. Всегда страшно, всегда на страже. И по сей день мое тело все еще грязное. Произошло разрушение моего дома — моего тела, это нельзя отменить или забыть», — рассказывала Ноа.
Узнав обо всем, родители уговорили девушку обратиться в полицию и лечь в клинику. Это, по ее словам, было для нее дополнительным стрессом. Лечение не помогло — и началось скитание по больницам, где девушка провела последние годы жизни.
Ноа рассказала о своей жизни в автобиографической книге «Побеждать или учиться», изданной в 2018 году. «Я была так мала, когда это началось. Мне было всего 11 лет. Я была перфекционистом, и все, что мне давалось с трудом, я старалась делать лучше, чем другие. Тогда все было нормально. До того, как до меня грубо дотронулись... После этого в моей жизни не было ничего. Выживание… Я чувствовала себя преступницей, хотя ни разу в жизни не украла из магазина ни одной конфеты», — писала Потховен. Одно из лечебных учреждений, куда ее поместили, чтобы не дать совершить самоубийство, она называла «настоящим адом».
По словам матери девушки, госпитализации в другую больницу, где лечат от анорексии, нужно было ждать полгода. Из-за этого Потховен пришлось питаться через зонд.
«В Нидерландах не найти места, где могут решить ее психические и физические проблемы», — говорила мать Ноа в 2018 году.
Впервые с просьбой об эвтаназии Ноа Потховен обратилась в одну из клиник Гааги в 2018 году — без ведома родителей. Девушка получила отказ. «Мне сказали, что я слишком молода, чтобы умереть», — рассказала она одному нидерландскому изданию.
Хотя ее клали в психиатрическую больницу 21 раз, с точки зрения закона Ноа признали вменяемой и дееспособной. За год до описываемых событий, она уже переставала есть и пить, тогда ее ввели в искусственную кому и кормили искусственно, однако в 17 лет она могла принять самостоятельное юридическое решение о том, чтобы от нее все отстали.
После нескольких судебных решений и долгих дискуссий в Нидерландах снизили возрастную планку для эвтаназии до 12-летнего возраста. Теперь сделать такой шокирующий запрос в Комиссию по этике может любой неизлечимо больной ребенок, только до 16 лет ему нужно будет получить на этот шаг согласие родителей. Потом все зависит только от него самого. Но Ноа не подходила под категорию подростка, нуждающегося в эвтаназии, ведь она не страдала от смертельной болезни. А по психическим показаниям подобную манипуляцию совершают с 21 года. Но она не хотела ждать.
Ноа описывала клиники, где она проходила лечение. По её рассказам становится понятно насколько это ужасно, когда лечение страшнее, чем сама болезнь, система оказания психологической помощи подросткам в Нидерландах тоже далека от идеала — социальные работники порой могут лишь выслушать и пожалеть, но этого мало.
На западе обращаться за помощью к психотерапевту - достаточно распространённая практика. Это дипломированный специалист, который всегда выслушает, даст необходимые советы. Всегда спокоен, учтив и тактичен…И, конечно же, толерантен, ведь каждый человек – это личность со своими взглядами на жизнь и неотъемлемыми правами, за личностные границы которого ни в коем случае нельзя переступать тем самым не обидев его. Но всем ли подходит подобный метод исключительно пряника, в котором царят лишь одобряющие напутствия? Может человеку нужна порция отрезвляющей правды, услышав которую он хотя бы задумается «А действительно ли так ужасна эта жизнь»? И как найти эту тонкую грань между ограничением во имя спасения и свободой выбора?
Один из психологов предложил написать Ноа книгу о том, что с ней произошло. Он думал, что это отвлечет ее от плохих мыслей. Книга стала сенсацией. Получила несколько литературных премий. О Ноа узнали все. А она сама еще больше утвердилась в своем выборе.
За 10 недель до смерти книга Ноа получила сразу две премии, в частности, как лучшее произведение в жанре non-fiction. Она говорила, что хочет, чтобы ее книга помогла таким же жертвам насилия, как она, вынужденным бороться за жизнь.
В своем Instagram, удаленном через два дня после ее смерти, она написала, что решение было обдуманным.
«Печальный последний пост. Я было сомневалась, что смогу его написать, но приняла решение это сделать. Я планировала это давно. Мое решение ничуть не импульсивно. Перейду сразу к сути: максимум через 10 дней я умру. Я перестала есть и пить. И вот, после долгих разговоров я решила освободиться от этого. Мои страдания невыносимы, я не живу, я выживаю. И пусть я еще дышу — внутри я давно мертва. За мной хорошо ухаживают, я получаю сильные лекарства и провожу весь день с семьей: лежу на кровати в гостиной. Так я прощаюсь с самыми важными людьми в моей жизни. Все в порядке. Не убеждайте меня, что это неправильно, это мое решение, и оно окончательное. В данном случае любить — это значит отпустить».
Ноа Потховен не стало 2 июня 2019 года, через несколько дней после отказа приёма пищи и воды. Родители и врачи согласились не кормить Ноа против воли и не принуждать к лечению. Все, что сделали врачи, — это не стали препятствовать добровольному отказу девушки от продолжения жизни. Но насколько этот выход был единственным?
Юридически Ноа не была подвергнута процедуре эвтаназии, она отказалась от воды и пищи с попустительства родителей, близких людей, врачей. Как по мне это даже более мучительный и далеко не гуманный уход. 26 января 2018 года в Нидерландах уже происходила подобная история. 29-летняя голландка, Аурелия Броуверс, страдавшая психическим расстройством, но при этом совершенно здоровая физически, подверглась эвтаназии по ее собственной просьбе. «Мне 29 лет, и я добровольно решилась на эвтаназию. Я так решила, потому что страдаю психическими расстройствами. Моя жизнь невыносима. Каждый вздох — это пытка».
Первое психическое заболевание — депрессия — появилось у Аурелии Боувэрс, когда ей было 12 лет. «Врачи сказали, что у меня пограничное расстройство личности. Затем появились другие диагнозы — расстройство привязанности и хроническая депрессия, хронический суицид, тревога, психозы», — вспоминала она.
Аурелия Боувэрс неоднократно пыталась покончить жизнь самоубийством. «Я пыталась наверное раз двадцать. Несколько раз у меня почти получилось, но, как говорили врачи, у меня на редкость крепкие легкие и сердце. Это чудо, что она выжила, говорили они».
Врачи Аурелии были категорически против эвтаназии. Тогда она обратилась в клинику Levenseindekliniek («Конца жизни») в Гааге – последнюю инстанцию для тех, чье желание умереть не поддержали лечащий психиатр или терапевт. Из 83 пациентов, добившихся эвтаназии по психиатрическим показаниям, 65 ушли из жизни именно в этой клинике.
Однако получить разрешение было не так просто. С 2002 года клиника одобрила лишь 10% прошений, а Аурелия боролась за свое право на смерть долгие восемь лет.
Журналисты голландского телеканала RTL Nieuws провели с девушкой последние недели ее жизни. Один за другим она вычеркивала из календаря дни, оставшиеся до эвтаназии. Днем своей смерти Аурелия выбрала 26 января 2018 года.
Съемочная группа сопровождала девушку везде — когда она каталась на велосипеде по своему любимому городу Девентеру, занималась рукоделием и ужинала с близкими. А в один из дней Аурелия направилась в крематорий, который выбрала для своих похорон.
«Ее настроение сильно менялось в течение дня. Чувствовалось, что ее что-то гнетет. Она ни о чем не могла связно говорить. Только когда мы беседовали об эвтаназии, она формулировала мысли ясно», – вспоминает о проведенном с Аурелией времени журналист RTL Сандер Паулюс.
Однако означает ли ясность мысли, что Аурелия отдавала себе отчет в том, что выбирает вместо жизни смерть? Ведь по голландскому закону об эвтаназии у врача не должен быть сомнений, что пациент хорошо обдумал свое решение и понимает последствия.
Быть может желание Аурелии умереть было лишь симптомом ее многочисленных психических болезней? Люди с пограничным расстройством личности склонны к самоуничтожению. Они могут наносить себе увечья, страдают от приступов ярости, с трудом поддерживают отношения и эмоционально нестабильны. Расстройство привязанности также часто сопровождается агрессией, направленной против себя.
Психиатр клиники Levenseindekliniek Кит Ванмехелен убеждена, что нельзя знать это наверняка. «В первую очередь нужно сделать все, чтобы уменьшить симптомы. При расстройствах личности желание умереть – не редкость. И если пациент прошел курс лечения, его желание умереть следует рассматривать как желание ракового больного, который говорит: «Я не хочу идти до конца», – считает она.
Однако с ней согласны далеко не все голландские психиатры. «Откуда нам знать, что желание умереть не было признаком психического заболевания Аурелии? Тот факт, что кто-то нашел логическое объяснение, не означает, что желание умереть не связано с болезнью», – говорит врач Фрэнк Кёрсельман, один из самых ярых критиков эвтаназии психических больных.
Он убежден, что психиатры не должны идти на поводу у клиентов. «Можно не заражаться их безысходностью. Да, эти люди потеряли надежду, но врач должен быть рядом и вселять ее. Больным нужно знать, что вы будете за них бороться», – говорит он.
Накануне смерти в гости к Аурелии приехал ее любимый певец Марко Борсато. В тот вечер Аурелия ужинала с друзьями - они смеялись, выпивали и произносили тосты. А утром 26 января она написала последний пост в соцсетях: «Я собираюсь в путь. Спасибо за все. Теперь я недоступна».
В документальный фильм RTL вошел последний разговор Аурелии с журналистом Сандером Паулюсом. В руках девушка держит маленький флакон со смертельным ядом. На вопрос, не передумала ли она, Аурелия отвечает: «Никаких сомнений. Я готова отправиться в путь».
Смерть Аурелии Боувэрс вызвала широкий общественный резонанс в Нидерландах и попала в заголовки газет по всему миру. Люди задавались вопросом: разве для таких больных был принят закон об эвтаназии? И теперь мы никогда не узнаем, было ли желание Аурелии умереть одним из симптомов ее психического расстройства или обдуманным решением.
Член ассоциации юристов России, Александр Семенников сказал: «Мне кажется, когда право выбора предоставляют 17-летнему человеку, это через край. Как бы хорошо ни был развит ребенок, у него не вполне полное представление о жизни. У него еще идет формирование личности, навыков, характера, стрессоустойчивости. Когда структура личности еще строится, нельзя давать такому начинающему архитектору взрывать фундамент под своим строением».