Он не кот. Часть 14⁠⁠

Части 1-10, часть 11, часть 12, часть 13 © OnNeKot.ru

Ночной майский ливень всё усиливался, и постепенно превратился из одиночных стуков по крыше в однородный белый шум. Сверкнула молния и осветила спящих Филипповых. Раздался раскатистый гром. Спустя несколько секунд дверь в спальню сорвалась с петель и упала у противоположной стены.

– Макс! Галя! Не спите! – забежал Тибо с выпученными глазами.

– Какого художника? – проснулся Макс.

– Мне страшно, – быстро дышал кот.

– Ты же никого не боишься, – Макс подвинулся на край кровати, чтобы нащупать под ней телефон.

– А это и не «кого», это «чего», – кот становился чуть менее возбуждённым, – у всех должны быть свои страхи.

– Иди спи, скоро закончится, – ответил Макс. – Два часа, – прищурился он от яркого дисплея на полу.

– Два часа я не смогу терпеть, – недопонял кот, – это очень…

Кот не успел договорить. В этот момент снова прогремел гром, и кот тут же плюхнулся между Максом и Галей, от чего они оба крякнули.

– Я с вами. Можно?

– Что изменится, если я скажу нет? Простынь отдай, – Макс выдернул из-под кота махровую простынь.

– Чего тебе зимой-то не боялось? – бормотала разбуженная Галя, отодвигаясь от тёплого кота.

Кот засунул башку под подушку и прижал её сверху лапами.

* * *

Фрис и Алфи возникли у небольшого домика. В обычном, ничем не примечательном доме жил некот, который отвечал за безопасность целой планеты. Дверь тут же растворилась – хозяин уже ждал их дома.

– Лойд, мы хотим наблюдать за зондами у планеты, где застрял Тибо, – с порога начал Фрис, едва они поздоровались ушами.

– Я знаю, как раз говорил с Керлом, – Лойд уже был готов к вопросу. – Он вам рассказал, что контакт с Тибо маловероятен, все данные уже анализируются Оракулом, но вы всё равно хотите, так?

Ребята синхронно кивнули ушами.

– Ценю ваше рвение, – восхищённо отметил Лойд, подойдя к домашнему голографическому терминалу. – Вот здесь, – он начал перебирать в воздухе лапами по сферам с иероглифами, – все данные внешнего наблюдения. Нам нужны два зонда: этот и этот.

Важный некот поймал лапами две сферы, они увеличились в размерах, вытеснив все остальные.

– Здесь все данные, которые есть у зондов, – он продолжил объяснение, выделяя лапами различные элементы летающего интерфейса, – здесь старые данные, которые зонд видит постоянно или периодически, а сюда выбираются новые или нехарактерные для данного периода времени показатели, – он указал на область, в которой не было никаких символов. – Понятно?

Юные некоты утвердительно кивнули ушами, не смея перебивать мудрого Лойда.

– Здесь мы, как обычно, можем управлять временем, – некот продолжал ловко хватать летающие значки, – и, если Тибо сможет построить из дерева квантовый трансивер, его сигнал появится здесь.

Лойд снова ткнул в пустое место интерфейса и подал ушами знак, намекающий на то, что ребята собираются заниматься бесполезным занятием. Он делал ещё какие-то манипуляции молча и затем прокомментировал:

– Теперь вы можете видеть эти данные со своих терминалов или браслетов.

– Мы сообщим, если что-то увидим, – бросил Алфи, разворачиваясь к выходу.

– Обязательно, – подыграл Лойд, ушами прощаясь с ребятами.

Алфи и Фрис действительно стали каждый день наблюдать за данными, приходящими с этих двух автономных космических станций. Причём, они не ограничивались предложенной выборкой, а листали всё, что «видят» зонды, боясь, что Оракул мог пропустить что-то важное. Следующие почти сто дней они засыпали, перебирая лапами иероглифы, приходящие с далёкой Земли, и просыпались с тем же занятием. Они очень хотели однажды найти в этих символах своего друга Тибо.

* * *

Макс проснулся от того, что солнечный луч прицелился ему прямо в голову. Было ещё рано, но яркость ощущалась даже закрытыми глазами.

– А тебе, Максимка, я глаза выжгу, – ворчал он, закрывая лицо ладонями.

Он повернулся на бок и проморгался. Жёлтые кошачьи глаза смотрели на него прямо в упор.

– Я так заикой стану, – Макс вздрогнул от неожиданности. – Ты чего ещё здесь?

– Разбудить боюсь, – кот кивнул Максу под голову.

Макс осмотрелся: он лежал головой на вытянутой кошачьей лапе, а его подушка находилась за башкой Тибо. Видимо, ночью он использовал её как дополнительный глушитель грома.

– Добби свободен, – он приподнялся, чтобы кот достал лапу, – брысь.

– Я не кот, – возмутился кот, сползая вдоль кровати.

– Трусишка зайка серенький, – Макс вернул себе подушку и отвернулся от окна.

Кот начал поднимать дверь с пола.

– Ну не сейчас же! – прошипел Макс. – Про белок ещё вспомни. Иди, зарядку свою делай.

– Не забудь, нам скоро ехать, – напомнил кот.

– Иди!

Когда Макс встал, кот уже превратил свою кровать в рюкзак, заварил два вида чая – себе и остальным, и даже наделал бутербродов с запасом, чтобы взять с собой к радиотелескопу.

– Чаю? – Любезно предложил кот.

– Не, спасибо, – Макс зевнул, – в такую рань только кофе.

Тибо заинтересованно водил носом около кружки с горячим кофе:

– Пахнет вкусно. Дай попробовать.

Макс пододвинул коту горячую кружку. Кот не стал пробовать кофе прямо из кружки. Точнее, не мог ввиду ранее упомянутых физиологических особенностей. Он немного перелил из неё в свою большую кружку, подул на горячий напиток и отхлебнул.

– Фу! – кот протяжно фыркнул и скривил морду. – Зачем вы это делаете?

– Что именно?

– Намеренно едите и пьёте всё невкусное.

– На вкус и цвет фломастеры разные, – аргументировал Макс.

– А у фломастеров какой вкус? – удивлённо посмотрел кот.

– Одеколон, – улыбнулся Макс.

– Почему? – удивления на кошачьей морде добавилось.

– Я не смогу тебе объяснить, просто поверь мне.

Как и планировалось, Макс довёз кота до антенны, и оставил там до вечера. Тибо перелез через забор и осмотрелся – с момента его последнего посещения здесь, похоже, никого не было. Он не спеша переложил кучу хлама с подземного люка и полез старым маршрутом в бункер. В комнате с оборудованием кот вытащил из стоек несколько блоков с ручками, которые, видимо, приметил в прошлый раз, и надёргал целый пучок проводов. Тибо дошёл до пожарного щита, и забрал багор, не упустив момента подурачиться с красным конусообразным ведром. Затем в два захода вынес через лаз всё необходимое наружу.

Кот уселся в одном из помещений в основании антенны и закрыл за собой дверь, чтобы не привлекать лишнего внимания. Он разобрал металлические блоки и вытаскивал из них детали, прикасаясь своим браслетом к обратной стороне платы. При ремонте советской техники всегда ведь оставались лишние детали. Затем он стал «вивить» из оставшихся деталей свою схему и убрал её обратно в металлический блок, из которого теперь торчало несколько проводов. Кот соединил провода из принесённого пучка так, чтобы куча коротких проводов превратилась в несколько длинных.

Тибо достал из серебристого рюкзака некую баранку с рожками, и снял с пушистого хвоста последнее кольцо. Удивительно, но китайская катушка-баранка идеально наделась на кольцо, будто китайцы осознанно производят детали, совместимые с кошачьими браслетами. Возможно, он доработал её дома заранее – после получения посылки он никому не показывал содержимое. Баранка через рожки и длинные провода соединилась с железной коробкой. В хитрой схеме участвовал даже багор – кот частично содрал с него красную краску, повозив о бетонный угол, и припаял к нему самый длинный провод.

Он вышел на улицу и присобачил (или в его случае правильнее – прикотячил) последний свободный провод к толстому пруту, который шёл вдоль стены откуда-то сверху и уходил в землю, предварительно зачистив его до блеска острым камнем. Тибо спустился к куче обломков, собрал в ней несколько шестерней разного диаметра и вернулся в каморку.

Шестерёнки были вставлены в обломки редуктора. Теперь нужно было сделать рычаг из базисного материала – кот не зря трансформировал космическую кровать в рюкзак и взял с собой. Прежде всего, рюкзак следовало опустошить, поэтому кот выудил из него пакет с бутербродами и приступил к опустошению. Травяной чай он заливал в пасть прямо из наклоненного термоса – его литровая кружка была бы здесь не к месту.

Покончив со вторым завтраком, кот сделал серебристую рукоятку, напоминающую кривой стартёр от Запорожца, и приладил её к шестерёнкам. Тибо провернул полученный механизм, и старая антенна отозвалась скрежетом по всей конструкции. Он даже запереживал, не привлёк ли он кого-нибудь этим шумом, и выглянул наружу. Кот поводил ушами и убедился, что посторонних поблизости не появилось. Вернулся внутрь и провернул ручку ещё на один оборот – скрежета стало меньше. Он снова выдержал паузу и провёл ушное сканирование местности. Затем уже начал крутить по несколько минут подряд, периодически выходя и оценивая взглядом вращение тарелки. За несколько минут непрерывного вращения антенна едва заметно поворачивалась на какие-то доли градуса. Правда, и ручка крутилась на удивление легко, словно кот проворачивал не многотонную конструкцию, а мясорубку.

Спустя несколько итераций вращения, кот залез на самый верх, и убедился, что нужное направление выставлено. Он принёс блестящую рукоятку и часть шестерёнок в каморку этажом выше, и повторил сборку. Поначалу тарелка точно так же скрипела, с той лишь разницей, что на сей раз она наклонялась вертикально. Следующие минут двадцать понадобились коту, чтобы установить нужный угол наклона. Он последний раз проверил правильность установки, сидя на тарелке верхом, а затем вернулся наверх уже со своим хвостовым кольцом, провода от которого свисали вниз. Кот немного повозился наверху и закрепил кольцо в фокусе антенны.

Для последних приготовлений он взял с собой багор с проводом, и пошёл в сторону забора. Убедившись в отсутствии посторонних глаз, он встал на забор во весь рост, и закинул багор на провода, проходившие над дорогой с внешней стороны забора. От места соприкосновения отлетело несколько искр, но больше визуально ничего интересного не произошло.

Сам кот побежал через дорогу в лес. Хоть Тибо и знал, что у людей нет оборудования, способного обнаружить его сигнал, но всё-таки решил перестраховаться. Кот зашёл вглубь леса и разлёгся прямо на траве. Очевидно, он рассчитывал углы наклона тарелки под конкретное время вещания, и теперь нужно было его дождаться.

– У меня ничего нет, я уже всё съел, – сказал кот вслух.

Кошачью морду после бутербродов обнюхивал довольно крупный ёж.

– Совсем ничего нет, – оправдывался Тибо.

Ёж развернулся и посеменил дальше, будто понял ответ.

Тибо лежал в траве несколько часов, вернул рюкзаку из серебристого металла прежнюю форму, и даже успел подремать. Затем вдруг резко вскочил и направился обратно к забору, по пути, не с первого раза, сняв багор с проводов. Сообщение в космос он передавал прямо из головы, поэтому со стороны было непонятно, когда он дремал, а когда вёл сеанс связи. Кот забрал с собой собранную им схему, кольцо с хвоста и часть проводов. Все провода не влезали в его самодельный рюкзак, поэтому остатки он сложил прямо под крышку люка в земле, которую завалил кучей хлама, как было. Следующий сеанс связи, при желании, можно было организовать буквально за десять минут, возвращать тарелку в её прошлое положение он, разумеется, не стал. Кто там упомнит, куда она была раньше направлена? Разорванную колючую проволоку над забором он также восстановил, снова зашёл в лес и позвонил Максу:

– Макс, я готов, – доложил кот.

– У тебя ещё почти три часа, гуляй. Всё получилось?

– Я надеюсь.

– Позвоню, как буду подъезжать, – Макс сбросил вызов на последней фразе.

Тибо успел вдоволь нагуляться, собрать для Гали целый букет каких-то разноцветных лесных цветов, поскольку читал о подобной любезности в Интернете, и даже поиграл с лисятами, когда наткнулся на лисью нору на опушке. Их мама мирно лежала рядом и не препятствовала кошачьему обществу. Использовал ли кот свой талант внушения, или хватило некотского обаяния, он не уточнял, но с животными он ладил отлично. Приближение машины Макса кот услышал до того, как завибрировал планшет в рюкзаке. Кот не стал отвечать, а сразу большими прыжками переместился к машине и залез в заднюю дверь.

– Есть немного еды? Я голодный, – начал кот с самого главного.

– Нет, потерпи до дома. Ты тарелку-то запустил?

– Да, передал послание, – подтвердил кот. – Можем ехать.

– Его получили?

– Хочется надеяться, что да. Узнаю только после открытия квантового туннеля.

– Несправедливость какая. А почему ничего не видно? – Макс осматривал антенну за забором.

– А что должно быть видно? – удивился кот.

– Ну не знаю, я ожидал какой-нибудь синий луч в небо.

– Тройку по физике тебе зря поставили, – презрительно выдал кот, прячась под своим покрывалом.

Неожиданному вручению цветов Галя обрадовалась. Тем более, кот не просто купил их в ларьке, а собирал по лесу, руководствуясь собственным чувством прекрасного и разноцветного.

– Ужин? – обходительно уточнила она у Тибо.

– Сначала обед, – придумал кот, – я пропустил.

– Мне можно сразу ужин, – добавил Макс.

– А ты вот мне когда последний раз цветы приносил?

– Ну начинается…

– Ладно, и тебе ужин. Считай, что Тибо за вас двоих отдувался.

Кот не пошутил с обедом. Он действительно его доел и попросил ужин.

– Вы были в Калифорнии? – нестандартно начал кот вечерний сеанс разговоров.

– Нет, – однозначно ответил Макс.

– Это Америка, да? – уточнила Галя.

– Да. А что, если я хочу туда попасть? – наивно спросил кот.

– Туда хотят попасть сто двадцать миллионов мексиканцев, – хохотнул Макс. – Тебе нужно занять за ними очередь.

– Я серьёзно, – кот изобразил серьёзность на морде.

– Я тоже серьёзно, ты не сможешь туда попасть.

– А в Воронеже были? – снова вопрошал кот.

– Тоже нет.

–Значит нам придётся ехать в Воронеж, – постановил кот.

– Кому это «вам»?

– Мне с тобой, – невозмутимо ответил кот. – Я же сам не помещаюсь за рулём.

– Это ещё зачем?

– Нужно сообщить родне, что я жив, здоров, и живу в доброй гостеприимной семье землян, – пропищала хитрая шерстяная морда.

– Подхалимаж засчитан, но с Воронежем я пас.

– Макс, но мне очень надо, – кот сымитировал жалобную морду кота из «Шрека».

– Даже если бы у меня остался неиспользованный отпуск, я бы потратил его на что-то более южное, – ответил Макс. – Ты же, вроде, уже всем сообщил?

– Оттуда доступен второй зонд. Это увеличит вероятность успешной доставки сообщения, – пояснил Тибо. – А если на поезде?

– Тебе по-прежнему нельзя привлекать внимание посторонних людей.

– У меня есть человеческий костюм, – напомнил кот.

– Горнолыжный костюм летом в Воронеже – это идеальное средство маскировки, – саркастически поддержал Макс. – К тому же, для поезда нужен паспорт.

– Или ветпаспорт, – ввернула Галя.

Кот неодобрительно посмотрел на неё. Этот взгляд уже не требовал озвучивания фразы «я не кот».

– Грузовой поезд? – не сдавался Тибо.

– Товарняк – это более реалистично, – задумчиво отвечал Макс, – но комфорт там совсем не как на разложенном кресле, покрывалом никто не укроет.

– Это не важно. Как узнать расписание?

– Могу воспользоваться служебным положением, у нас ЖД ветка прямо на металлобазе, – придумал Макс. – Как ещё тебя отговорить?

– Да, может не надо? – добавила Галя.

– Я должен, – без тени сомнения ответил кот.

– Ладно, я завтра узнаю, – согласился Макс. – В поход с нами пойдёшь в выходные?

– Для тех, у кого каждый день выходной, это будет послезавтра, – подметила Галя.

– Это как? – удивился кот.

– Это спать в палатке на берегу реки, песни у костра под гитару, и всё такое, – пояснил Макс.

– В палатке, кстати, под вопросом, – добавила Галя, отмечая ладонью высоту над плюшевой башкой, которую чесала в тот момент.

– Есть общий шатёр трёхметровый, не проблема, – успокоил Макс.

– Звучит заманчиво, – представил кот. – Всё будет зависеть от расписания поезда.

Макс вздохнул. Отвлечь кота от поездки не получилось.

– Спать пойду, – сообщил кот. – Спокойной ночи.

Кот встал и направился в котельную.

– Макс, я не хочу его никуда отпускать, – обеспокоенно сказала Галя, глядя на букет цветов, когда кот вышел.

– Я сам не хочу, но попробуй, убеди эту упрямую шерстяную морду.

Тибо, лёжа в кровати, планировал поездку к нужной ему антенне. Почти восемьсот километров пути в одну сторону неизвестно на чём его не смущали. Спустя три месяца после потери, он, наконец, придумал способ сообщить родным о том, что у него всё хорошо. Этот шанс нельзя было упустить. К тому же, некоторые некоты отличались повышенным упрямством. Предусмотрел ли он все возможные трудности, или даже не думал о них – неизвестно, но он твёрдо решил ехать.