Очень плохое путешествие. Часть 5.
Часть 5
Три дня или одна ночь
Только российский турист может приехать на море и вернуться не загоревшим - РуссоТуристо.
В Венгрии, конечно, моря нет, да и на улице было далеко не лето. Однако вышеупомянутая цитата дает понять почему три дня приравниваются к одной ночи.
То, что прошлый вечер удался на славу, можно было понять по многим причинам.
С великим трудом оторвав свое тело от белой простыни, покрывавшей плоскость разложенного дивана, я, наконец-то, избавился от позы эмбриона, в которой провел большую часть ночи. Выпрямить ноги было невероятным счастьем. Суставы заскрипели как у столетнего старика полжизни, проведшего без воды. В кончиках пальцев закололи иглы, давая понять, что кровь-таки добралась до нижней части лаптей. Скрючившившись на краю дивана, я принялся лениво растирать одеревенелыми пальцами и ладонями опухшее лицо. Все тело гудело: ноги, руки, все что нарисовано в анатомическом справочнике, кроме…головы, хоть и намешали мы вчера знатно. Однако даже при этом выветриться все, очевидно, не успело. Закрываясь от реальности веками и помогая им руками, я так и сидел еще с минуту. Открывать глаза до конца было все еще страшно.
Пришло время собраться с мыслями, точнее собрать их и найти в себе силы гордо взглянуть на тот пиз***ц, что в полной своей красе должен был через секунду предстать перед мои взором. Медленно, словно только после операции на глаза, я миллиметр за миллиметром поднимал веко сначала левого, потом правого глаза. Утреннее солнце явило взору его. Главного терпилу вчерашней ночи – длинный деревянный стол из ИКЕА. На его черной лаковой поверхности разразилась мировая война. Сквозь дыры в жестяном нутре помятых пивных танков виднелись остатки хмельного топлива всех мастей, изумрудное стекло ягеря отбрасывало зеленоватую тень на помутневшие от отпечатков пальцев стаканы. На дне этих шведских колодцев поблескивали самогонные озерца из тростникового сахара: темные, пряные, выдержанные. Импровизированные пепельницы окружала кайма ядерного пепла. Разорванные пачки чипсов, орешков и прочего пушечного мяса образовывали картину неуправляемого беспорядочного геноцида съестных запасов. Однако же были и выжившие в этой мясорубке. Почти полторы бутылки рома и его неизменная спутница – кола гордо стояли в центре поля брани, тем самым явно бросая нам вызов.
Поиски одежды не затянулись, как того можно было ожидать, потому что половина из них была на мне. Отыскав остатки, я предпринял попытку встать. Кровь, по ходу, осознав тот факт, что голова данному субъекту, то бишь мне, не очень нужна, решила остаться в ногах. Решение было крайне опрометчивое, хотя бы потому, что в голове сосредотачивалось множество довольно полезных органов чувств – зрение, например. Так через заливающую глаза темноту было бы довольно непросто найти путь на кухню. Благо красная гемоглобиновая жидкость поняв свою ошибку быстро все исправила и с силой вдарила по мозгам кислородом и разрывными парами алкоголя.
Слегка покачнувшись, я нетвердым шагом потопал на кухню. Как ядовитые пары перегара не растворили краску на распашной двери, отделявшей гостиную, было загадкой, но это заботило меня гораздо меньше, чем тот факт, что на кухне кроме Дашки не было никого.
- Привет, Даш – я медленно развернулся и посмотрел на белые круглые часы, висевшие прямо над дверью, из которой я появился секунду назад.
- Привет, чай будешь? – стрелка показывала 11 утра
- Да, спасибо. А что есть пожрать?
- Посмотри в холодильнике. Можешь яичницу сделать. Сковородка там – она указала на один из множества ящиков.
- Остальные еще не встали? – Ответ был очевиден, но вопрос уже задан.
- Как видишь. Думаю, скоро встанут.
Пока Дашка занималась своими делами, а я соображал себе завтрак, к кухне стягивались все новые силы. Вскоре вокруг деревянного островка провианта, как спутники планеты Холодинии вращалась почти вся наша компания.
В воздухе витал дух вареных сосисок, макарон, жареных яиц, перегара и табачного дыма. Настроение, несмотря на похмельный синдром, у всех было отменное. Вспоминали вчерашние ужасы и обсуждали траекторию сегодняшнего обязательного маршрута. Все шло своим чередом и ничто не предвещало беды. До тех пор, пока не вышел он…
Точнее было бы сказать, что он не вышел, а буквально вывалился из дверей. На веснушчатом лице над безразмерными мешками в Марианской впадине глазниц красовались карминовые глаза. Какое-то время они бессмысленно вращались в черепе, будто выискивая в тумане что-то очень важное. Рыжая видавшая виды шевелюра вздымалась к потолку. Складывалось впечатление, что волосы Ванька всю ночь вырабатывали план побега и осуществили бы его, но американец пресек эти жалкие попытки, пробудившись и выйдя в свет.
В полной тишине, сопровождаемый взглядами кухонной семерки, уверенным, но кривым шагом, он двигался к своей цели – белоснежному холодильнику, что, впрочем, для Ванька, знатного любителя поесть, было делом обыденным. Но, как оказалось, целью его похода были отнюдь не сосиски или плавленый сырок «Дружба народов».
- Продолжаем – на стол рухнули две банки отменного пивасия.
- Ты ебану***й – зазвучало в ответ.
Ванек залился дьявольским смехом и со смачным пшиком дернул ключ банки, открывший путь в небытие.
- Серега, ты должен! – как ни удивительно, это зазвучал не мой внутренний голос, а все тот же низкий тенор Ванька. Всего за пару секунд я пережил почти все восемь стадий неизвестного: бездействие, отрицание, поиски компромисса и, наконец, принятие.
- Ладно, но только одну – после горячего чая от холодного пива сводило зубы.
Начало дню было положено.
Расправившись с плотным завтраком уже в гостиной, утопающей в клубах никотина, мы поставили перед собой цель дойти сегодня до Рыбацкого бастиона и посмотреть на город с высоты крепости.
Ром залит, пальто и куртки натянуты, ботинки со скрипом налезли на опухшие ноги. Все готово.
Погода, как и день назад, была отличная. Легкий ветер со стороны реки облизывал лицо и можно было чувствовать, как улетучивается похмелье. Солнце, стоящее в зените, грело черный асфальт улиц и нас.
До моста Сеченьи было около шестисот метров. Однако, будучи городом-достопримечательностью, Будапешт не мог не порадовать нас даже на таком коротком отрезке пути.
- По правую руку от вас раскинулся великий Дунай, река оч красивая и длинная – почуяв в себе дух великого экскурсовода, я возглавил группу и, размахивая руками, сообщал о невероятных фактах про город Буды и Пешта. – А прямо перед нами вы можете видеть барельеф, изображающий мужчину…мужчину с…с женскими ногами вместо усов?! Что?!
- Не, реально, посмотрите у него ноги вместо усов – на памятной табличке, изображавшей некого великого венгра красовалась усатая голова в профиль. И как бы это странно не звучало, его усы, действительно, напоминали красивую женскую ногу. Бедро начиналось у самого носа, изящный изгиб колена перетекал в голень, повторяющую очертание подбородка, а ступня упиралась аккурат в верхнюю часть шеи.
Несколько снимков с самым интересным предметом за последние пару минут и в путь. Цепной мост Сеченьи был воистину монументальным сооружением – 375 метров бетона, битума и асфальта на двух каменных пилонах, арками опоясывающих пешеходно-дорожное полотно, повисшее в десятке метров над водой на чугунном литье толстых тросов. Два льва на страже «Старой дамы» грозным взглядом приветствовали каждого, кто держал свой путь на ту сторону.
Уже стоя на земле Пешта, обернувшись назад можно было в полной мере оценить величие парламента и окинуть взглядом центр нового города. А сотне метров над нашими головами возвышалось сердце города старого – Вархедь или Замковая гора, путь к которой вел весьма шустрый фуникулер.
- Классно! Куда дальше? – Ленке вид определенно нравился, несмотря на посмурневшее небо.
- Пошли направо – Никит показал направление. Через полгода, в Испании, он получит статус Папки тусовочки.
Все согласились не раздумывая и сбившись в плотную кучку прогулочным шагом двинули по узким тротуарам Пешта. Обсуждения, возгласы и смех были неотъемлемыми атрибутами променада, однако, все равно чего-то не хватало.
- О, табачка! – Андрей ткнул пальцем в круглую красную вывеску с надписью 18+. В теплом и весьма уютном помещении табачного магазина сигареты были далеко не единственной и еще дальше не главной статьей дохода. Скромный стеллаж с сигаретами занимал от силы десятую часть всего пространства. Остальное же было буквально завалено стеклотарой с самым разным содержимым, начиная от легкого венгерского розового, заканчивая злой водкой и куда более злой палинкой. Но всему свое время.
- Ду ю хэв мальборо? – Андрюхе пришлось прибегнуть к языку врага, чтобы получить желаемое. – Ес? Гуд!
- Андрюх, есть предложение от которого ты не сможешь отказаться – Никит многозначительно поднял бутылку ягеря. Смысла спорить явно не было, потому что на нашел долгом пути одной флягой не обойтись, да и начинало явно холодать.
- Ты прав, не смогу. Энд виз! – Венгр, работавший на кассе, понял все без слов.
Дальше поход заладился. Глоток ягеря был своеобразной наградой за каждый пройденный отрезок пути, а в купе с золотым Капитоном Морганом, он давал еще и весьма приятный веселящий эффект.
Сквозь крутые лестницы, мимо резных фонтанчиков по крутым мощеным улочкам мы поднимались куда-то неизвестно в высь. Целью был Рыбацкий бастион.
Погода совсем испортилась. Из свинцовых облаков крупными хлопьями падал снег. Поверхность улиц отчаянно сопротивлялась, плавя белый пух, но все было тщетно и вскоре все, что мог видеть глаз покрылось ровной белой пеленой. За ней же скрылся наш дом и парламент.
На последней лестнице уже приходило понимание того, насколько старые те камни, по которым ты идешь, сколько ног по ним уже прошло. А самое интересное было то, что все это оказалось иллюзией, потому что бастиону, который, кстати говоря, никогда и оборонительного значения-то не имел, едва перевалило за сотню лет, а рыбацким он был назвал от того, что там торговали именно этими обитателями морей и рек. В третий раз за два дня Будапешт нас нагнул.
Вдоволь полюбовавшись памятниками архитектуры и зодчества, раздавив остатки биттера из 56 трав и дистиллята из одного сахарного тростника, наша могучая кучка пришла к выводу, что было бы неплохо и пожрать. Выбор пал на непонятное заведение с красивой вывеской рядом с сувенирной лавкой. Как мотыльки на свет, мы, гонимые голодом и жаждой тепла, побрели ко входу в сие злачное заведение.
Интерьер, представляющий смесь средневекового эпоса, перекликающегося с восточноевропейскими мотивами, нас, конечно, не очень интересовал. Главное, что там было тепло и, чисто в теории, можно было поесть.
Приветливая официантка раздала нам меню, пусть даже и одно на двоих. Цены нас удивили, не сказать, что приятно, но удивили. Желания быть нагнутым в очередной раз особо не было, как, впрочем, и других вариантов, ведь мы оказались в самом центре доильни туристов.
Наш выбор пал на некое комбинированное блюдо – венгерские гастрономические чудеса с компотом на десерт. Мысленно подсчитав в уме количество кебабов, что можно было бы купить на эту сумму, мужская половина стола заказала еще и пива в довесок.
Русская пословица гласит – Голод не тетка – пирожка не принесет. Даже жиденький суп-гуляш с затерявшейся на дне тарелки картошкой и кусочком говядины тогда мне показался жуткой вкуснятиной. Остальные блюда, как-то не имели значения, ведь целью было не наестся от пуза, а лишь продержаться до нормального заведения или, хотя бы, до дома.
Шлифанув все темненьким и почуяв конкретное понижение градуса, наши с Ваньком глаза встретились. После мгновенного обмена мыслями и оплаты счета, мы вышли на улицу, а вслед за нами, и вся наша честная компания. Остатки трезвости добила сигарета местного разлива.
После была ярмарка, шкатулки, что невозможно открыть и прочая дребедень. Одно было ясно как день – пора возвращаться домой.
В дом два по улице Гарибальди мы шли неизведанными маршрутами по закоулкам псевдо-старины, рассматривая фасады домов и аборигенов, спокойно стоявших за высокими столиками придорожных кафе, потягивающих пивко или цедивших чашечку свежего кофе. С сигаретами в руках они мерно обсуждали темы, понять которые нам было не суждено. Весь город, будто пропах спокойствием и какой-то сонной неторопливостью. После суеты и толчеи московских улиц Будапешт казался городом, если не вымершим, то вымирающим.
Обратный путь всегда кажется короче и этот раз не был исключением из правил. Лично я даже сообразить не успел как мы уже были на знакомой улице. Однако просто пойти домой и отдохнуть было слишком просто и скучно. Глаза цеплялись за каждую из сотен витрин, краска каллиграфически написанных названий таяла и проникала в каждую пору, растекалась по телу, будоражила сознание, не давала покоя. Это невозможно было терпеть. Еще секунда, и мы в баре. Как мы там оказались было загадкой, но быть в Венгрии уже два дня, пусть и не полных, и не вкусить палинку было непростительным преступлением и кощунством.
- Ду ю спик инглиш? – удостоверились мы. – Ес? Гуд! Уи нид палинка – весьма доходчиво мы описали наши базовые потребности на ближайшее время.
- Че она показывает, я нихрена не понимаю – девушка возила наманекюриным ногтем по бумажному листку барного меню и что-то пыталась нам объяснить.
- Подожди, ща сообразим. Сенскс, ван момент! – склонившись над несчастным листом, как окончательно спившийся и выживший из ума змей-горыныч, мы в три головы, я, Иван и Андрей пытались решить этот фруктовый ребус.
- Из ит тейсти? – спросил я официантку, чтобы немного выиграть времени своим товарищам, отчаянно ломавшим голову над восьмой задачей тысячелетия. Перельман уже бы сбрил бороду и заказал обратный билет до Москвы, но этих парней было не остановить.
- Ес, вери тейсти – улыбка на лице девушки не предвещала беды.
- Да че вы тормозите? Их просто несколько видов: вот виноградная, грушевая, абрикосовая, сливовая и яблочная – всего пять штук. – открытие, совершенное Никитом поразило меня до глубины души, мой структурированный безупречный мир разрушился в одночасье – кто ж знал, что их столько видов.
Посовещавшись пару секунд наша команда знатоков пришла к выводу. Отвечал товарищ Расстриженков.
- Ол оф вем! – в этом деле мелочится было нельзя.
Заказ был принят и почти немедленно исполнен. В скромных 50-ти граммовых емкостях на столе стояла целая батарея разноцветных жидкостей. Кстати к сведению, палинка – это вам не хухры-мухры, а 100% фруктовый бренди.
- Да она воняет как самогон! – будучи знатоком данного вида продукта, отметил я
- Епть! А как это пить? – боевой дух американца заметно подугас, но пути назад не было.
- Я сам не знаю, но надо же попробовать.
Это были последние слова, что я помнил в тот вечер. Несколько рюмок одного из самых жутких пойл, что я пробовал в своей жизни свое дело сделали. Что было дальше можно описать одним словом – слайдшоу.