Очень храбрая девочка⁠⁠

Настойчивый звон дверного колокольчика нарушил тишину, которая царила в доме. Через деревянные своды, по темной лестнице, ведущей на второй этаж, он долетел до детской. В небольшой комнатке на кровати лежала девочка в длинной ночной сорочке, тонкая хлопковая ткань которой подчеркивала едва оформившуюся подростковую грудь. В руках девочка держала раскрытую где-то на середине книгу “Бытовая ворожба. Начальный уровень”.

Осенние каникулы в школе подходили к концу, а Варя хотела дочитать учебник до начала занятий. Но ее постоянно что-то отвлекало: то родственники, нагрянувшие в гости на целую неделю, то многодневные праздничные гуляния в честь осеннего солнцестояния, то этот переезд в Киев по отцовским делам. А теперь еще и этот неумолкающий звон, из-за которого совершенно невозможно сосредоточиться на формулах и определениях. Видимо, мама вернулась. Варя приподнялась, потянулась и свесила ноги с кровати. Хотела было включить верхний свет — матушка всегда ругалась, когда Варя читала в полутьме настольной лампы, — но вдруг поняла, что мама не стала бы звонить в дверь. Варя обвела взглядом комнату: девочка весь день пыталась обустроиться, но на полу все еще валялись неразобранные сумки с вещами, которые не влезли в шкаф — он был намного меньше домашнего. Вариной маме удалось впихнуть в чемоданы чуть ли не половину девочкиного гардероба. Ей почему-то казалось, что в столице они задержатся надолго, а может, она просто подсознательно этого хотела.

Мама часто рассказывала Варе про Киев и про то, как он красив и огромен, в несколько раз больше Мурома, в котором Варя прожила всю свою одиннадцатилетнюю жизнь. Матушка обещала показать девочке город, как только отец Вари вернется после важной встречи. Но время шло, на улице уже темнело, а отец все не возвращался. А потом и матушка куда-то быстро собралась, забежала в комнату к Варе и сказала, что ей нужно к отцу. Варе это не нравилось. Она так долго ждала поездки в столицу, строила разные планы. Но все пошло наперекосяк.

Ей не нравился сам дом, который был гораздо меньше их дома в Муроме, не нравилась ее комната с истертыми деревянными стенами. И не нравилась кровать, на которой она сейчас сидела. Матрас был жестким и продавленным, у Вари то и дело затекала на нем спина. Но особенно девочку взволновало, что родители вдруг бросили ее дома с няней, и уж слишком много защитных слов прошептала матушка, прежде чем унестись в неизвестном направлении. Варе она ничего не сказала, но девочка слишком хорошо знала маму, поэтому поняла, что дело нечисто. Обычно матушка тщательно проговаривала каждый наговор и проверяла все по десять раз, но сейчас наложила обереги на дом в спешке и убежала. Особенно удивляло то, что даже в муромские торговые ряды мама одевалась с иголочки, а тут поехала в княжеский дворец одетой как попало, в том, что первым попалось под руку.

Варя прислушалась так, как батюшка учил ее: из коридора донесся звук шагов няньки Бояны, тут же послышался скрип открываемой входной двери. Варя попыталась расслышать, что говорят нежданные гости, но дом вдруг окутала полная тишина. Пару минут ничего не происходило. Девочке стало не по себе и она все-таки встала с кровати и осторожно прошлепала босиком к двери. В момент, когда она было потянулась к ручке, чтобы приоткрыть дверь, та отворилась сама. В тускло освещенном проеме стояла старая нянька с растрепанными волосами — видимо, она уже готовилась ко сну. Обычно нянька заплетала волосы в аккуратную косу. На широкую рубаху был накинут махровый халат, накинутый в спешке. Глаза у старушки сейчас были радостно распахнуты, а на лице сияла счастливая улыбка.

— Варенька, собирайся. Там за тобой приехали из Княжеской дружины, — тихо прошептала она с благоговением, — говорят, матушка поручила им тебя в более безопасное место отвезти.

— Какое место? Матушка сказала, чтобы я не выходила из дома ни при каких обстоятельствах.

— Варенька, ну что ты такое говоришь! — отмахнулась Бояна, — это не абы кто за тобой приехал, а высшие чины. По личной просьбе Великого князя о тебе позаботиться хотят, пока твоя уважаемая матушка занята.

— А почему они пришли ночью?

— Не знаю. Видимо, что-то срочное случилось, раз Марья прислала их.

— А чего ж ты не спросила у них?!

Варя с трудом подавила раздражение. В это время Бояна деловито копалась в еще неразобранной сумке и убирала из нее вещи, которые, по ее мнению, девочке не понадобятся. У старой няньки всегда отключался мозг, когда она видела кого-то из дружины. Именно это раболепие перед свитой князя когда-то и привело Бояну в дом к Муромцам. К тому моменту Варя своим упрямством и бурным нравом уже отпугнула шесть нянек, но Бояна терпела все ее выходки: ведь девочка — дочь самого что ни на есть богатыря.

— Варя, ну чего ты стоишь? – Старушка положила на кровать нарядные штаны и рубаху. — Одевайся, они на улице ждут, а там дождь, между прочим!

— А почему ты их в дом не пустила? — спросила Варя, даже не посмотрев в сторону одежды. — Раз уж высшие чины…

Бояна смутилась, когда ее заподозрили в негостеприимности. Она бы и рада пригласить — как только она ни уговаривала этих уважаемых особ зайти и погреться за чашкой чая, но каждый раз ей вежливо отказывали и напоминали, что они очень торопятся, и просили как можно скорее привести к ним девочку. Женщина начала собирать сумку быстрее — ведь такие важные люди так долго стоят на крыльце, да еще в такую пасмурную погоду! Ее взгляд упал на Варю.

— Ты чего не одеваешься, бесстыдница? — воскликнула она. — Люди же ждут!

— Никуда я не пойду! — отрезала Варя. — Совсем здравый смысл растеряла? Если бы могли зайти — зашли бы! Никуда я в ночь с этими непонятными людьми не поеду!

— Ах ты хамка! Вот узнает мать — отругает тебя!

— Пусть хоть выпорет, но я и с места не сдвинусь. — Варя упрямо топнула ногой и сложила руки на груди.

Бояна вздохнула, она прекрасно знала эту позу: если Варвара заупрямилась, то и няня ей не указ. В таких случаях даже Марья не всегда могла справиться с упрямством дочери и приходилось обращаться к Вариному отцу — единственному человеку в доме, которого девочка слушала беспрекословно.

— Варенька, ну хоть поговори ты с ними, люди ж не просто так приехали.

Тут девочке нечего было возразить. В конце концов, она может побеседовать с ними не переступая порога. Если бы они могли рассеять наговоры матушки, то уже рассеяли бы их и не топтались у входной двери, рассчитывая на дурость старой няньки. Варя обулась в теплые тапки и направилась к двери, няня шла следом, не смея возразить и даже не взяв сумку, которую так упорно собирала.

— Открой.

— Варя, будь, пожалуйста, вежлива.

Старая нянька подошла к двери и отворила ее, оставшись стоять рядом. Сказать, что Варя не ожидала такого зрелища, — ничего не сказать. Когда Бояна сказала, что за девочкой из Красного терема прислали, Варя представила пару непримечательных дружинников в строгих кафтанах — обычно и этого хватало, чтобы старуха начинала лебезить. Но на пороге стояли самые что ни на есть настоящие ведьма и ведьмак. И несмотря на юный возраст, у парня в ушах было пять колец, а у девушки — целых шесть. Шесть колец не каждая ведьма и к старости может получить.

— Здравствуйте, Варвара Ильинична, — пропела молодая ведьма, не отводя взгляда от девочки. — Чего же вы еще не одеты? Время не ждет, вы срочно нужны вашей матушке.

— А вы кто, простите, будете?

— Позвольте представиться, — тут уже заговорил парень, но смотрел он не на Варю, а на Бояну, все еще застывшую у открытой двери, — Иван Данилович, служу в третьей княжеской дружине.

— Алёнушка Даниловна, служу во второй княжеской дружине.

— Хотите сказать, вас мама прислала? — Варя внимательно посмотрела девушке в глаза. — Не велела она мне из дома выходить, ни под каким предлогом. И знает, что я не ослушаюсь.

— Надоело, — вдруг гаркнул Иван и схватил Бояну за подол халата, который неудачно свисал за порогом. Ведьмак вытащил пожилую няньку из дома своей огромной ручищей.

Все произошло настолько быстро, что Варя даже не поняла, когда няня, которую девочка попыталась схватить за руку, успела оттолкнуть ее. Варя упала на пол, а Бояна с перерезанным от уха до уха горлом рухнула под ноги Ивану.

— Идите сюда, Варвара Ильинична, не испытывайте терпение!

— Ваня, ну как всегда! — наиграно возмутилась Алёнушка. — Нельзя было сначала выманить девчонку, а потом убивать старуху?

— Меньше слов — больше дела, сестрица!

Вдруг глаза ведьмы наполнились ярким светом и она, зачерпнув текущей из глотки мертвой няни крови, начала выводить на двери знак, при этом что-то приговаривая, но слишком тихо, Варя не могла разобрать слов. Вот тут девочка по-настоящему испугалась. Все, что произошло, обрушилось на нее. Бояна мертва, а ведьма, проводя страшный ритуал, пытается разрушить защиту, возведенную матерью. Варя бросилась наверх по лестнице, вбежала в комнату и подбежала к шкафу. Первым желанием было вылезти в окно и попытаться убежать, но Варя отмела его — шестикольцовой ведьме не составит никакого труда ее поймать. Оставалась надежда на помощь артефакта шестого уровня, который отец подарил ей на прошлый день рождения. Дом от вторжения он не убережет, зато ведьма с ведьмаком точно не смогут убить ее, пока сила талисмана не израсходуется. А он может действовать годы. Во всяком случае, так говорил отец.

— А девочка-то умная. — Иван улыбнулся совсем уж по-детски, будто и не совершал кровавое убийство три минуты назад.

Служивые княжеской дружины стояли на пороге Вариной комнаты и наблюдали, как испуганная девочка пытается надеть цепочку. Она путалась в ее длинных русых волосах, руки девочки тряслись, но дружинники даже и не думали отбирать артефакт у девочки и даже не пытались помешать ей надеть его. Наконец замочек щелкнул, и круглый камень тут же нагрелся, признавая хозяйку и накладывая защиту.

— Ладно, Варвара Ильинична, советую обуться и накинуть что-нибудь теплое. — Аленушка придирчиво осмотрела ее комнату. — Дорога-то дальняя, а печка в мобиле у Вани работает плохо.

— Я никуда с вами не пойду! — воскликнула девочка.

— Ну как же не пойдешь, еще как пойдешь, — снова заулыбался Ваня, — только как пойдешь — тебе решать: босиком и в сорочке или в сапогах и кафтане. А на улице-то совсем не жарко…

— Да вы знаете, кто мой отец!?

— Покойник ваш отец, Варвара Ильинична, покойник.

Варя замолчала, внимательно вглядываясь в улыбающееся лицо Ивана. Нет, что он такое говорит, батюшка только днем их у ворот высадил. Как покойник- то? Что за глупости, не может быть… и тут осознание накрыло ее с новой силой. Теперь и поведение матери стало понятным. И испуганное выражение лица, и спешка...

— Я бы поторопился, Варвара Ильинична, мало ли что с вашей матерью сделают, пока вы тут копаетесь.

Пока Аленушка внимательно осматривала комнату, Ваня, наоборот, не отводил взгляда от перепуганной девочки. Несмотря на юный возраст, она была ой как хороша: большие глаза, пухлые губы и отличная фигурка. Было бы ей на пару-тройку лет побольше, Ваня согласился бы тут и подзадержаться. Аленушка обычно не возражала против его развлечений. Но уж очень Варя была юна. Ваня, может, и не самый примерный дружинник, но совесть и честь растерял еще не до конца — детей трогать грешно. Но он обязательно навестит девочку позже, когда она созреет.

Варя трясущимися руками натягивала штаны поверх сорочки. Спрятаться от хищного взгляда ведьмака было негде.

— Свитер тоже надень, — заботливо предложила Аленушка, — и возьми с собой что-нибудь из теплых вещей. Там, куда мы едем, очень уж холодно. Дорога будет дальняя.

Варя кивнула. Ужас от осознания смерти отца парализовал ее. Стоит делать, как говорят дружинники, и тогда, возможно, ее отвезут к маме. Возможно, та ей все объяснит. Возможно, есть надежда, что эти двое врут и отец жив. Может, они специально ее запугивают, чтобы похитить, а на самом деле все и не так вовсе. Тогда отец ее быстро отыщет. Конечно же, отыщет. Не может быть, чтобы он умер, не бывает такого. Он сильнейший из богатырей ныне живущих.

Покидали дом в гнетущем молчании. Варя только всхлипнула у порога, когда увидела труп своей няньки, которая с пяти лет ее растила, сказки рассказывала да пирожки пекла. Девочка хотела остановится, чтобы закрыть своей старой наивной нянечке глаза, но Ваня оттащил Варю, не дав ей и секунды попрощаться. Девочку усадили на заднее сидение довольно старого паромобиля “Ветерок”, сами же сели впереди. Девочка прижалась к двери, стараясь стать незаметной и дать волю слезам уже скопившимся в уголках ее глаз. Она почти не всхлипывала, только изредка утирала глаза краем рукава.