Обжигающее знакомство Драко и Гермионы в фф «Поставь Заглушающее»1
Как и обещала, вот отрывок из моего мидика по Драмионе.
Гермионе казалось, что Малфой бесконечно её ненавидел. С самого знакомства.
О, первая встреча будущих лютых врагов — Гермионы и Малфоя — вышла эпичной, по всем канонам жанра драмы. Стоял душный июнь, пятое число, и это был день завершающего этапа всебританской Олимпиады с лакомым главным призом — стипендией на обучение в легендарном Хогвартсе. Гермионы грезила об этой престижнейшей закрытой школе в шотландском нагорье, и вот наконец-то она сюда попала. Достигла цели. Это был вопрос даже не признания её выдающегося ума и чрезвычайной сообразительности. Не гордость блестящей ученицы и умницы.
Не совсем так.
В то время у мистера и миссис Грейнджер уже начались трудности с клиникой, их открытие уже присвоил себе Долохов, и Грейнджеры оказались буквально в кабале у матёрого инвестора. Антонина Долохова. Выпускника того же Хогвартса, между прочим. Факультета Слизерин, а Гермиона метила в Гриффиндор. Сложный тест на логику, знание истории и психологии управления проходил в Большом Зале, и Гермиона справилась с заковыристыми заданиями раньше всех. Она знала, что родители не заберут её раньше полудня, и поэтому решила побродить по коридорам древнего замка. Голова гудела от напряжения. Может, выпить кофе? За углом вроде стоял автомат.
Так и было.
Попивая эспрессо, в на редкость приподнятом настроении Гермиона спускалась по каменным лестницам всё ниже и ниже. Наслаждалась прохладой, любовалась искусной кирпичной кладкой сводов, рассматривала портреты выдающихся выпускников Хогвартса. Она будто попала в сказку. Древний замок затих, ученики были на занятиях или до сих пор корпели над тестом в Большом Зале. Гермиона сама не заметила, как оказалась в подземельях. Она продрогла от того, что сюда не проникали лучи солнца. И почти повернула назад, когда дверь какого-то кабинета с грохотом отлетела вбок. На опешившую Гермиону наткнулся долговязый блондин.
От удара тела о тело кофе в открытом стаканчике выплеснулся на обоих.
Его накрахмаленную рубашку с воротником-стойкой и рубчатой строчкой серебристой нити вдоль резных пуговиц и её скромную белую рубашку из хлопка, застёгнутую под горло. Оба зашипели, хоть эспрессо уже и не был горячим. Но коричневые, ароматные пятна всё-таки расползлись.
— Ты ослепла, грязнокровка? — взорвался слишком красивый и злой парень, одной рукой отряхивая рубашку только кончиками пальцев. Брезгливо, нервный жест Гермиона сразу отметила. И что это за странное слово? Грязнокровка? А он, значит, кто — чистокровный? Уже готовые сорваться извинения затормозили на кончике языка.
— Это ты на меня налетел! — с ходу отбрила наглеца Гермиона. Надо же. Она-то верила, что здесь учатся только воспитанные отпрыски богатейших семей, на чьи пожертвования как раз и выделяли стипендии талантливым ученикам из народа. Но, похоже, Гермиона ошиблась.
Парень полыхал гневом. По бледному лицу ползли бледно-розовые пятна, казавшиеся яркими из-за того, что у него была мистическая, полупрозрачная кожа. И на фоне неё морозили странные, дождливые глаза, цвета гневного неба, с красными прожилками на белках. Несмотря на это, блондин был колко, противоестественно красив.
Разве люди бывают настолько прекрасны?
И при этом настолько грубы?
— А нечего шляться где попало, — швырнул он обвинение. — Мало того, что будешь тут учиться за наши деньги, так и одежду портишь? Моя рубашка испачкана. Ты оплатишь химчистку.
Он не требовал. Он — приказывал. Высокомерным, гадким тоном, словно разговаривал с бесправной служанкой. И смотрел на неё как на… червя, что ли. Благо что был на голову выше. Сколько ему? Пятнадцать? Шестнадцать?
Самой Гермионе тогда было ещё только четырнадцать. Да, хоть и маленькая, хрупкая и пока чужая здесь, но если она позволит какому-то богатенькому хлыщу помыкать собой в первый же день, какой репутацией тот её наградит?
— И с чего ради мне это делать? — процедила она, задрав нос.
Под взглядом блондина Гермиона будто искупалась в зловонной луже.
— Потому что это судьба таких наивных выскочек как ты. Прислуживать нам. Хоть головой бейся, сколько бы ты здесь ни училась, но не тебе править миром. Не там родилась, грязнокровка.
Руки затряслись.
— Захлопни свой гнилой рот! — рявкнула Гермиона и выплеснула на него остатки кофе, с самой гущей. Тёмно-коричневые дорожки поползли по его шее и воротнику рубашки вниз.
— Ах ты мерзав…
— Драко! Вот ты где.
Ругательство стухло у него на губах.
Непонятно откуда, может, из потайного хода, к ним подплыла высокая элегантная блондинка в светло-голубом шёлковом жакете на крупных пуговицах и такой же узкой юбке. Гермионе показалось, или это «Шанель»? Такой характерный строгий крой с утончёнными линиями вытачек, чуть рыхлая, но в то же время жесткая ткань. Буклированная джерси. Длина юбки выдавала истинную леди. Блондинка выглядела зрелой, но очень, очень холёной. Красивой и холёной. Этот парень — Драко — похож на неё.
Ясно. Его мать.
Гермиона враз подобралась и расправила лопатки. Значит, эта мадам входит в совет попечителей Хогвартса?
— Простите его, мисс, — сухо сказала блондинка. — Драко, давай вежливо. Попрощайся и пойдём. Отец не будет ждать. И надень кольцо обратно.
Кольцо. В руке у грубияна оказалось кольцо, скорее даже перстень то ли из серебра, то ли из платины, с инкрустированной бриллиантами буквой «М». Бездна… Неужели он Мал… фой.
Кольцо Малфой надел, вот только при этом не выдавил из себя больше ни слова.
Вместо этого он превратил жизнь Гермионы в ад.