О ЯДАХ
Могу назвать как минимум одну вескую причину, по которой нельзя смотреть плохие фильмы, читать плохие книги и разговаривать с дураками. Всё это отравляет сознание — подобно тому, как плохая еда отравляет организм. Такие яды действуют не сразу; они накапливаются постепенно, зато дают необратимый эффект.
В подавляющем большинстве современных кинофильмов и телесериалов персонажи разговаривают одинаково. Различия невелики: голос женский или мужской, слова из профессионального жаргона или сленга... А музыка речи (если о ней вообще уместно говорить), конструкция фраз, их продолжительность, интонационные особенности и прочие подобные характеристики — усреднённые, почти под копирку.
То же и в безыскусных массовых книжках: все персонажи говорят в единой манере автора. Старые, молодые, сердитые, счастливые, с больными зубами — не важно. Автор выдаёт себя с головой и торчит отовсюду, а картонных героев приходится различать по навешенным ярлыкам...
Я встречаю отравленных и среди редакторов продюсерских компаний, которые норовят кастировать индивидуальные речевые характеристики в диалогах моих персонажей, и среди сетевых комментаторов моих книг. Такие бушуют на форумах: скажем, в "Тайне трёх государей" их коробит присказка моего героя "Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд" или то, что он рассказывает старый анекдот. Хотя герой — не пятиклассница и не профессор-филолог, а пятидесятилетний отставной майор, и хороший анекдот рассказан к месту.
Увы, отравленные навсегда теряют способность смаковать оттенки, даже если когда-то умели. Вот и приходится кубик Рубика для военных делать одноцветным, а для командного состава — вдобавок монолитным...
...а об оттенках есть интересное замечание у Макса Фриша:
"Актёр, который играет хромого, не должен хромать на каждом шагу. Достаточно хромать в надлежащий момент. Чем скупее, тем достовернее. Но всё дело в надлежащем моменте. Если он хромает только тогда, когда знает, что за ним наблюдают, он производит впечатление симулянта. Если он хромает всё время, мы забываем, что он хромает. Если же он иногда делает вид, будто совсем не хромает, и хромает, когда он один, мы верим этому".
Я прочёл — и подумал про Евгения Евстигнеева в роли профессора Плейшнера. Про его несуразную хромоту, не заметить которую — невозможно, и забыть тоже. Одним тонким оттенком блестящий актёр создал уникальный образ маленького беззащитного человека, решившего, что ускользнул от спецслужб, и радостно ковыляющего навстречу гибели...
Макс Фриш (1911-1991) был швейцарцем. И последние свои хромые шаги Плейшнер сделал в Швейцарии. Связь эфемерная: один писал в Цюрихе — другой шёл на явку в Берне. Но всё-таки.
(На снимке город Берн.)
