О религиозном неврозе
В христианстве меня невротизирует одна конкретная вещь: слова Христа о страшном суде и геене огненной. Я долго жил невротичной религиозностью (из-за страха). А где страх, там, по слову апостола Иоанна, нет места любви.
"Если так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, чтобы каждый верующий в Него не погиб, но жил вечно"; если Сын хотел свободной любви человека в ответ; тогда зачем в тоже время запугивать Страшным Судом? Запугивать словами о том, как Сын Божий вернётся на землю в силе, с громом и облаками, все племена земные восплачутся, а Он разделит их на овец и козлищ, так что первые — пойдут к Отцу, а последние — в муку вечную ("идите от Меня, проклятые, в муку вечную, уготованную дьяволу и ангелам его" — все по справедливости). Где здесь восхваляемое уважение Творца к человеческой свободе? Выбор-то даётся фиктивный: возлюби или гори в аду. Вечно гореть в аду — самая страшная перспектива, которую возможно помыслить (это вам не атеистические мечты о прекращении сознания в момент биологической смерти). Поэтому, придя в Церковь, люди начинают всячески изображать любовь к Богу, словно сотрудники, узнавшие о грядущем сокращении, подмасливаются к боссу.
Отца из притчи о блудном сыне невозможно представить судьей, говорящим: "идите от Меня, проклятые", "не знаю вас". Христос учит любить врагов, приводя в пример Отца, который благословляет дождем и солнцем всех: и добрых, и злых. А на суде как будто снова враги: козлища, плевелы, рабы лукавые и неверные, кто-то побит будет мало, кто-то много и т.д.
Догматика делает вид, что между Божиим милосердием и мздовоздаянием — противоречия нет. Мне так не кажется. Единственный пример, который наводит на размышления, это Тарас Бульба. Отец убивает сына-предателя и стоит возле трупа, хотя он, как командир, нужен на поле боя. А он стоит. Потому что убил сына, которого он любил. Что-то в этом есть.
. . .
Были мечты об "исправленном" благовестии. Чтобы Христос говорил: Я пострадал за вас, чтобы вы уверовали и спаслись. Если не уверуете, увы, это станет вашим выбором и вы удалитесь от источника жизни. Я бы очень этого не хотел и прошу: придите ко Мне все труждающиеся и обременённые, все-все дети Отца Моего, и Я успокою вас.
Звучит наивно. Но в такой редакции благовестие слышится благовестием. Жертва Христа приобретает смысл, значимость: тебя спасают просто так, ни за что, не угрожая, не требуя, а надеясь на твою взаимность. Откажешься — не осудят, но пожалеют о твоей гибели (как отец из притчи о блудом сыне или Израиль об убитом Иосифе).
. . .
Меня мучило, что я понимаю истинность христианства, усвоил мировоззрение, а жить в нем — никак. Как жить, строить карьеру, семью, если затем — ад? Перестать верить? Убедить себя, что все — ложь? Многие так и делают. Но я-то знаю, что это — самообман.
Недавно пришло решение. Я понял, что мне нужно просто принять то, что я пойду в ад. Я не люблю Христа, не хочу больше себя насиловать и впихивать в это прокрустово ложе. Да, я пойду в ад, это жаль, но не я первый, не я последний. Это оставляет мне возможность знать правду об устройстве мира и человека, при этом не подмазываясь к Богу из страха вечных мучений.
Кстати, не помню примеров такого подхода. Обычно либо верующие следуют за Христом, либо неверующие следуют вникуда. Я, получается, верующий, который сознательно не следует за Христом. Я этим ничуть не кичусь. Зато теперь испытываю то же зрелое ощущение приближения смерти, какое испытывают неверующие. Только они ожидают смерти временной, а я — вечной.