О наступлении
- Йелла, поехали, он уже стоит у ворот, - сказал полковник Халилов, склонившись над моей кроватью.
«Пунктуальный» садык опоздал на полчаса, поэтому, собравшись заранее, я просто лежал в снаряге на кровати и ждал. Забрав автомат и баночку «Jack Wrestler» (местный энергетик) с тумбы, я пошел за Халиловым.
«Хан» был направленцем в отряде «Иерусалим» - то есть русским офицером, который осуществлял взаимодействие с руководством подразделения, занимался обучением личного состава и получал п.здюлей от нашего командования за косяки садыков.
В общем, «дежурная жопа». Обычно ему не требовалась моя помощь, так как командование отряда очень хорошо разговаривало по-русски, но в этот раз – это была не встреча в кабинете, и русскоговорящих начальников на горизонте не предусматривалось.
Мы ехали на наступление отряда на один из опорных пунктов боевиков. Наступление по счету было, наверное, пятым или шестым.
Я думаю, не стоит говорить, насколько успешными были предыдущие попытки захватить опорник с 15-ю бармалеями (согласно данным нашей разведки) на нем.
А в этот раз, пытливые сирийские умы решили, что корень зла в том, что отряд «Иерусалим» действовал в одиночку, и усилили его военными из гвардии. 150 человек из РГ плюс 150 из отряда. 300 эдаких спартанцев.
Ехать пришлось где-то час, большой Халилов ехал в кабине пикапа, а я наслаждался окружающими видами из кузова, отметив, что бафф, очки и перчатки пришлись как нельзя кстати. Бафф и очки защищали от песка, пыли и ветра, ну а перчатки позволяли держаться за раскаленный от солнца металл.
И вот мы добрались до небольшого лагеря «Иерусалима», где нам предстояло встретить бойцов для будущей операции. Лагерь представлял собой пару обособленных зданий на отшибе деревушки, между которыми сновали одетые кто во что горазд садыки с автоматами. Тут были и седые дедушки, и совсем молодые юнцы.
Несколько человек под навесом смотрели телевизор, другая компания покуривала «шишу» и что-то оживленно обсуждала, третьи кипятили чайничек на газовом баллоне, чтобы заварить мате. Наш водитель, Магер, направился к последней компании и позвал нас с собой. Поприветствовав всех, мы познакомились со старшим отряда из 150 человек, Хамадом.
Он сказал, что в данный момент ждет свой отряд здесь, так как личный состав сейчас собирают, вооружают и скоро отправят сюда на автобусах.
Арабское «скоро» продлилось около четырех часов, отряд приехал уже к ночи. Построив их на более-менее освещенной площадке, Халилов начал их считать, периодически останавливаясь и спрашивая возраст у подозрительно молодых ребят. Нас заверили, что младше 18 лет в отряд не берут, хотя некоторым и 16 с натяжкой можно было дать.
Покончив с формальности, Халилов отозвал в сторону старшего и с моей помощью начал методично насиловать ему голову по поводу такого откровенного саботажа с опозданием. Окончив соитие с мозгом садыка, мы колонной начали выдвигаться в район выполнения задачи, а это значило, что меня ждет еще один увлекательный час езды в кузове пикапа. «Ну хоть солнца нет» - подумал я, имея привычку во всем искать плюсы.
Не доезжая до опорника, мы свернули в сторону и остановились у нескольких вагончиков. Это был полевой штаб подразделения РГ, которое участвовало в задаче совместно с нашими подопечными. Халилов хотел пообщаться с офицерами по поводу предстоящей задачи.
Мы зашли в один из вагончиков, где обнаружили кушающих толстых полковников, которые смотрели, не отрываясь, в телевизор, и даже не повернулись, когда мы вошли.
Завязать диалог у нас не получилось от слова «вообще», и мы ушли, а я бросил напоследок фразу в лучших традициях замполитов: «Война разрывает страну, а эти сидят, жирными пальцами разрывают тушку несчастной курицы, и нет им дела до жизней 300 их соотечественников, которые через пару часов пойдут проливать кровь за свою Родину».
Конечно, я сказал менее пафосно и с матюками, но посыл был в этом духе.
Халилов всю дорогу до опорника ворчал, костерил этих офицеров и обвинял их во всех бедах. Подъезжая к месту, мы увидели небольшой грузовичок и толпу наших подопечных около него.
- Смотри…Покормить решили перед смертью. – сокрушался Халилов. – Коробка курицы за пятьсот лир и все, считают, что человеку проще умирать будет.
Картина была реально удручающей: садыки, взяв коробку, понуро шли в темноту, чтобы там покушать перед наступлением.
Еще и слова Халилова нагоняли драматизма, и вроде бы вот она тоска и тлен, если бы не то, что ты вспоминаешь, что этих триста, а боевиков – всего пятнадцать. И ты вроде бы хочешь его успокоить, но тут ты осознаешь, что речь идет о садыках, которые могут бросить танк, потому что на них выехал пикап с ДШК, которые могут сбежать из укрепленного здания, будучи в трехкратном численном превосходстве, в пустыню, где их, бегущих, будут расстреливать в спину пару десятков «черных».
В прошлом наступлении «Иерусалиму» хватило одной очереди с опорника, чтобы они побежали обратно, и погибших и раненых не было вообще. И что-то мне подсказывало, что так оно и будет в этот раз.
На опорнике уже сидели ребята с «спецстроя», которые показывали на экране ноутбука садыкам картинку с беспилотника. Вокруг них вился местный переводчик, который и осуществлял лингвистическое обеспечение данного спектакля.
Поняв, что я немного лишний на этом празднике жизни и уже подустав от переживаний Халилова, я сказал ему, что буду в машине если что, и пошел «давить на массу». «Все равно нихрена не будет» - сказал я ему перед уходом.
Проснулся я часов в 5, утренняя прохлада бодрила. «Мате?» - спросил проходящий мимо лейтенант-сириец. Я утвердительно кивнул головой и пошел искать Халилова. Нашел его я у «хайликов» «спецстроя». Обычно спокойные парни что-то эмоционально ему рассказывали. Как оказалось, штурмовая группа вышла с опорного пункта под покровом ночи, прошла около 500 метров от опорника и … сели.
Ребята с «спецстроя» находились на соседней высотке с АГСами и «Манлихерами» с тепловизионными прицелами, и прекрасно все это видели. Так и сидели садыки, пока не рассвело. Спешелам пришлось сняться с позиции, так как уже было светло, и их там могли запросто «срисовать».
Как только солнце показалось над горизонтом, на опорнике боевиков показался заспанный Ахмедка, который удивленно уставился на сидящее неподалеку «стадо». Ну Ахмедка и сыпанул по нему с ПКМа, отчего наши 300 спартанцев запаниковали. Половина сразу дала деру, вторая еще дала пару очередей в направлении опорника и тоже побежала.
На опорник заходили пыльные, измученные и расстроенные садыки. То ли сказался испуг, то ли усталость, но один из них умудрился дать очередь в землю с автомата, который висел на плече. К нам подошел один из командиров и сказал, что у них там остался один раненый.
Халилов с моей помощью зачитал им лекцию про «своих не бросать», и начал гнать назад. Они отрицательно кивали головой, ссылаясь на то, что там уже появился пикап с ЗУшкой. Тогда мы пошли к лейтенанту, старшему на нашем опорнике, и попросили выделить либо Т-55, либо БМП-1, которые стояли в капонирах.
Лейтенант уже услышал где-то про пикап и сказал, что не может рисковать техникой. Все наши попытки его убедить в том, что пикап с ЗУшкой не так уж и страшен для танка Т-55 не возымели никакого успеха. Халилов рвал и метал.
И тут появился ОН.
Самый убивашечный убиватор, которых я встречал за время своих командировок.
Это был офицер штаба отряда «Иерусалим». Он приходился братом бывшему командиру этого отряда, который действительно был достойным и храбрым воином, но был предательски убит снайпером боевиков, когда приехал на переговоры.
Его фотографии на каждом шагу в деревнях «Иерусалима», с которых на тебя смотрит настоящий брутальный лев: огромный, бородатый, постоянно в первых рядах со своими бойцами. Ну а его брат был прямой противоположностью – субтильный, в крутых очках-авиаторах и с двумя (!) кобурами: на поясе висел ПМ, а на бедре «Глок».
Он важно ходил по опорнику, что-то кричал в рацию и всплескивал руками.
Подойдя поближе, я услышал, что он говорил в эфир. «Я Абу ебу Бабу Ягу, брат того самого, армия не хочет нам помогать и вытаскивать нашего раненого, если сейчас через 15 минут они не помогут, Я ЛИЧНО ПОЙДУ ТУДА СО СВОЕЙ ОХРАНОЙ». И это сообщение он повторял последующие минут 30, так как армия все еще не хотела помогать, а он и не особо горел желанием туда идти.
Спустя какое-то время, воззвав к совести лейтенанта и через угрозы подвалами военного мухабарата, сирипутик все-таки дал команду отправить и Т-55, и БМП-1 для эвакуации раненого. И пока вытаскивали бедолагу, мне удалось пообщаться с «штурмовиками».
Небольшая группа сидела на камнях и закидывалась какими-то таблетками. Как я понял, это своего рода «боевой садычий стимулятор», от которого потом либо с горшка три дня не слазишь, либо наоборот три дня сходить не можешь.
Эдакая рулетка. Посыпались предъявы к «руси», что не выделили им вертушки для поддержки наступления, ведь тогда бы этот опорник с двумя десятками бородатых точно был бы взят и проклятый пикап был бы уничтожен.
Тем временем привезли раненого. Им оказался молодой парень, лет 18-ти. Ему прострелили обе ноги в районе бедра, и он провалялся там около полутора часов, пока мы пытались выбить ему эвакуацию. Когда его проносили мимо нас на носилках, мне врезался в память его взгляд на «2000 ярдов». Халилов очень переживал, но был доволен, что все закончилось благополучно, не считая проваленного опять наступления.