О Катыни. К годовщинам обвинений и покаяний.
На днях министр обороны республики Польша озвучил новую конспирологическую версию известной авиакатастрофы, в которой шесть лет тому назад погиб президент Лех Качиньский. Последний летел, напомним, на очередную предполагаемую годовщину трагедии в Катыни, которая в XX столетии стала основной составляющей польского национального мифа. Сегодня, когда мы вспоминаем двойную годовщину геббельсовской сенсации и её официального подтверждения со стороны СССР, об этом стоит поговорить.
17 сентября 1939 года советские войска вступили на территории, оккупированные Польшей в ходе польско-советской войны 1919-1921 гг. и доставшиеся ей по Рижскому миру. Сама Польша к тому времени фактически перестала существовать в результате вторжения гитлеровской Германии, а её правительство находилось где-то в Румынии.
Ряд категорий польских граждан, находившихся на этих территориях (солдаты, офицеры польской армии, жандармы, сотрудники тюрем и др) были интернированы, т.е. принудительно задержаны, разоружены и помещены в сортировочные лагеря.
Имелись ли для этого основания у Советского государства? Польша была враждебно настроенной в отношении СССР страной, чей первый президент и национальный герой Ю. Пилсудский мечтал о расчленении России с последующим созданием т.н. «Междуморья» – конфедерации десоветизированных республик, возглавляемой Польшей. Стоит вспомнить также польские лагеря военнопленных, где погибли порядка 25-28 тысяч красноармейцев войны 1919-1921 гг., плюс организация и поддержка диверсионных групп в 20-х годах и т.п.
Судьба интернированных сложилась по разному:
– часть передали правительству Германии;
– часть судили по перечисленным выше основаниям;
– часть вошли в т.н. «армию Андерса» – формирование, созданное в СССР из интернированных, а также прочих польских граждан (заметим, что принципиальное решение о создании такого подразделения было принято ещё осенью 1940 года по инициативе Л. Берии; участия в боях на территории СССР не принимала, в 1942 году была переправлена на Ближний Восток – около 75,5 тыс военных, 37 тыс гражданских – и оттуда по факту сбежала).
В 1943 году тема польских офицеров в СССР внезапно всплыла снова.
13 апреля немецкое радио передаёт сообщение: «Недалеко от Смоленска найдены массовые польские могилы. Большевики в этом месте просто застрелили и закопали в общих могилах около 10 тысяч польских пленных, среди которых были также гражданские лица, епископы, интеллектуалы, представители творческих профессий и так далее». Фактический автор сообщения – Й. Геббельс, министр пропаганды Третьего Рейха.
Для придания находке большей достоверности в конце апреля под Смоленск привезли международную комиссию патологоанатомов из оккупированных или зависимых от Германии стран. Эксгумация продолжалась до 7 июня, хотя особого смысла в этом не было. Геббельс все основные выводы огласил заранее: всех расстреляли коммунисты.
Почему немцев вдруг охватило желание рассказать о зверствах НКВД в одном из лесов Смоленской области, ставшей территорией Рейха ещё в 1941 году?
Вспомним обстановку. Начало февраля 1943 года – 6-я армия вермахта капитулирует под Сталинградом. И в военном, и в идеологическом плане для Германии это начало конца. Возникает – и усугубляется до конца войны всё более – нужда в пушечном мясе, для производства которого уже не хватает арийцев.
С 1943 года начинают формироваться структуры типа РОА, дивизии Ваффен-СС «Галичина»; польские Национальные вооружённые силы (одна из «польских УПА») именно после разгрома немцев под Сталинградом провозгласили СССР врагом №1. Для этих новых коллаборантов, которых ранее в коллаборанты брать брезговали, а также для ситуативных попутчиков типа НВС требовался качественный миф про кровожадный СССР. Который бы превратил Союз из главной противостоящей нацизму державы в одного из сцепившихся в битве за Европу людоедов. Геббельс такой миф организовал.
Был ли этот миф первым? Отнюдь. 1940 год – «бромбергское дело» (ведомство Геббельса обвиняет польскую армию в массовых убийствах польских немцев в сентябре 1939 г.). 1942 год – «Письма с Востока» (Это уже о массовых убийствах большевиками во Львове в 1941 г.). 1943 год – внезапная вспышка интереса немцев к массовым захоронениям в Виннице (здесь уже трудилась «украинская экспертиза»). Т.е. производство подобных сенсаций было поточным.
После освобождения территории Смоленской области было проведено советское расследование. Вернее, их было даже два: предварительное (октябрь1943 – январь 1944 гг.), проводившееся комиссией НКВД-НКГБ, и известное в историографии как «комиссия Бурденко» (14-26 января 1944 г). Согласно выводам двух советских комиссий, польские офицеры были расстреляны немцами в сентябре-декабре 1941 года.
Однако главный принцип пропагандистской войны известен: первое сообщение всегда воспринимается как более достоверное. Эмигрантское правительство Польши приняло версию Геббельса сразу: она прекрасно накладывалась на общую логику отношений правительства Сикорского с СССР: эмигранты считали Союз примерно таким же агрессором, как и Германию. А потому продолжали верить и руководствоваться мифом Геббельса вплоть до 80-х годов, когда он стал одним из видов информационного оружия «Солидарности» в борьбе с ПНР.
Под конец советской истории – когда глава нашей госбезопасности сообщал американцам схему прослушек американского посольства, бюллетенем исторической правды служили публикации «Огонька» про 60 млн расстрелянных Сталиным и так далее – перестроечные функционеры преподнесли мифу внезапный подарок.
13 апреля 1990 ТАСС объявил: да, это действительно сделали мы. И чуть позже: вот «пакет №1» Особой папки ЦК КПСС, вот в нём письмо Берии Сталину о том, чтобы «убить всех офицеров», и соответствующее решение ЦК ВКП (б). По сути, это единственные документы, на которых и основана вся дальнейшая позиция уже российской власти по катынскому вопросу, неоднократно озвученная в заявлениях президентов РФ и ГД РФ и ставшая, таким образом, официальной.
Есть факт: польские офицеры убиты и захоронены на нашей земле.
Россия чтит, среди прочих десятков миллионов жертв, и память нескольких тысяч убитых поляков. Кто бы и зачем это ни сделал. И им стоит в Катыни памятник, и никто его у нас не сносит. И не снесёт – ни по самодурству, ни даже в ответ на снос в Польше памятников советским воинам.
Это – наша память. Общая с поляками.
