Нулевая квартира
ГЛАВА 1 — ТИШЕ ВОДЫ
В библиотеке пахло пылью, советским клеем и равнодушием — но ровно настолько, чтобы не отпугивать клиентов. Галина Петровна, женщина с биографией, о которой в личных делах ставят гриф «секретно», а в разговоре — многоточие, неторопливо расставляла книги по полкам.
На столе остался томик «Политической социологии» с закладкой в разделе про манипуляции. Надо будет убрать до следующего занятия — народ у неё тут впечатлительный, ещё решат, что библиотека готовит будущих министров внутренних дел.
— В следующий раз, — сказала она трём подросткам, которые скорее доживали пятнадцать лет, чем проживали, — разберём, почему слово "консенсус" обычно означает, что вас уже продали, а теперь обсуждают упаковку.
Маргарита задержалась у двери. Худенькая, глаза всё время ищут выход. Её Галина опекала с момента, как та выскочила из интерната — ни семьи, ни навыков, но умела слушать, а значит — не всё потеряно.
— Я, может, на следующей неделе не приду, — проговорила девушка. — Я квартиру нашла.
— О, — Галина подняла бровь. — Какая прелесть. А где?
— На Горской. Недорого. Без договора. Через знакомых.
Без договора. Через знакомых. Недорого. В голове у Галины выстроился идеальный треугольник из неприятностей.
— Надеюсь, без трупа в кладовке? — спросила она, не меняя тона.
— Да нормально всё, — пробормотала Маргарита. — Уютно.
Уют — это когда кухня не воняет картошкой. Но если нет ни запаха, ни кастрюль, ни пыли, ни жизни — это уже не уют, это витрина. Витрина чего — вопрос.
Галина ничего не сказала. Только отметила адрес в голове. Горская, 8. Квартира 41. Всё, как в сказке. Только вместо бабки-ёжки — хозяйка с договором "на честном слове" и отсутствием свидетелей.
Прошла неделя. Никаких звонков. Маргарита исчезла как студенческая стипендия — быстро, бесследно, без объяснений.
Галина Петровна отложила всё: книги, план кружков, даже обещанный отчёт для управления культуры. Пошла пешком, так быстрее, чем на транспорте. Общественный транспорт не переносил её так же, как она — его. В маршрутке слишком много случайных людей. В разведке таких называли "фон".
Дом оказался именно таким, каким должен быть дом, в котором что-то пошло не так: облезлый фасад, кнопка домофона с каплей засохшего кетчупа, запах чего-то прокисшего в подъезде. Пятиэтажка, которую пора бы снести, но чиновникам всё не до неё — в ней не селятся их дети.
На звонок в соседнюю квартиру ответила женщина в халате.
— Вы по какому вопросу?
— Да девочка тут должна была жить. Маргарита. Высокая, светленькая.
— А-а-а... была. Не вы первая. Они всё появляются, потом — бах! — и никого.
— А в полицию? — уточнила Галина.
— А смысл? Им не платят за фантазии. Я не лезу.
Вот и вся мораль из серии: "Я не лезу". Национальная стратегия, пожалуй. Подписать её — и сразу в рамочку, в мэрию.
Квартира 41 встретила тишиной. Не просто отсутствием звуков, а тем типом тишины, в которой даже таракан боится пошевелиться. Всё слишком чисто. Даже не чисто, а отполировано. Ни бумажки, ни пыли, ни запаха. Квартира будто существовала не для жизни, а для демонстрации того, что здесь никто никогда не жил.
Галина прошлась по периметру. Стены ровные. Одна, напротив кухни, казалась странно "глухой". Она постучала. Дерево не отозвалось. Ни резонанса, ни пустоты. Просто, как будто за ней ничего. Даже воздуха.
На полу, в углу, валялся пакет. Обычный, из магазина "Глобус". Внутри — женские резинки, клочок ткани и бирка "Маргарита. Центр «Старт»."
Бирка была порвана, словно резко сдёрнута. Слишком резко для смены одежды и достаточно для того, чтобы насторожиться.
Галина Петровна расправила плечи. Всё стало ясно — как после нажатия нужной клавиши. Эта квартира не жила. Она принимала. И отпускала не всех.
— Квартира нулевая, — пробормотала она. — Без следов. Без начала. И, скорее всего, без выхода.
Она вышла не торопясь. Потому что спешат только те, кто не знает, что делать. А у неё план уже начал складываться. И в нём не было места случайностям.
ГЛАВА 2 — ЗА СТЕНОЙ
К утру Галина Петровна уже была записана в телефоне «хозяйки» квартиры 41 под именем «Людмила Сергеевна, ищет жильё».
Голос у неё был вязкий, как варенье из полыни:
— Без договора. Без вопросов. Предоплата — и ключи.
— Это меня устраивает, — ответила Галина тем тоном, которым она раньше уговаривала офицеров контрразведки выпить яду.
Встреча прошла в ближайшей забегаловке. Хозяйка была такой, каких тысячи — приглаженная, чуть за сорок, в потёртом пальто и с лицом кассира, которого год не отпускали в отпуск. Пахло от неё табаком, горечью и чем-то апатичным.
— Смотрите. Жильё хорошее. Никаких проблем. Люди разные. Мы — никого не держим.
Это «никого не держим» запомнилось. Галина улыбнулась, только глазами, и то на полградуса.
Вечером она вернулась в квартиру уже с ключами с инструментом и в перчатках.
Работала она бесшумно. Медленно. С вниманием, которое есть только у хирургов и сапёров.
Панель стены поддалась с неожиданной лёгкостью. Как будто ждала. За ней — небольшое помещение. Запах спертый, но не гнилостный. Чересчур чисто.
Пол — бетонный. Стены — покрашены серой влагостойкой краской. На одной — остатки скотча и царапины от ногтей. Кто-то пытался цепляться за воздух.
На полу — женский ботинок и телефон без батареи.
И — самое главное — в углу, под решёткой вентиляции, замаскированный люк.
Открывался он внутрь. Металлический, без ручек.
— Отличный архитектурный вкус у преступников, — пробормотала Галина. — Стиль «минимализм с уклоном в рабство».
Люк вёл в узкий бетонный коридор. Дальше — лестница вниз. Её охватило чувство, знакомое со службы: «не место и не время, но очень нужно».
Она проверила наличие запасного выхода и спустилась.
Подвал был соединён переходом с соседним зданием. На уровне первого этажа располагалось агентство недвижимости.
Табличка на входе была новая, без следов ржавчины. Внутри — стекло, пластик, монитор с горящей заставкой: «Тепло и уют — найдём вам дом мечты».
Охраны не было. Либо маскировалась, либо ушла на перекур.
Галина прошла мимо поста, как будто пришла забирать документы. За стеклом стойка, за ней — дверь. Электронный замок.
Сигналка не пищала — значит, не активна. Уверенность — мать безнаказанности.
Комната за дверью оказалась серверной. Охлаждение слабое — техника нагревалась. На столе — монитор с интерфейсом отслеживания: камеры, архивы, списки. Девушки. Возраст, рост, особенности. Места предыдущих проживаний.
Некоторые были помечены словом «сдана».
Одна — «в пути».
Одна — «удалена».
Одна — Маргарита.
— Красиво работаете, — сказала Галина вслух. — Ни тебе улик, ни людских следов. Прямо как IT-компания, только без кодеров.
Она вынула из внутреннего кармана флешку, вставила в порт и начала копировать файлы. Параллельно — фотографировала всё: экраны, доску с пометками, записки.
Вдруг что-то зашевелилось на мониторе: открылась дверь в дальнюю комнату. Из неё вышел человек. Женщина. С пакетом в руках. Направилась обратно — и снова дверь закрылась.
Галина посмотрела на экран. Таймер. Девять минут — до следующей смены.
Если девушка там — времени на звонки не будет. И помощников не будет тоже.
— Ну что ж, — сказала она. — Значит, придётся действовать по старинке. Библиотека закрыта. Курс «самозащита и логика» — открыт.
Уходя, она оставила в серверной маленькое устройство — жучок.
Не для прослушки. Для активации внешнего сигнала: при необходимости он включит сирену, чтобы разбудить весь дом.
На утро она уже знала расписание охраны, повадки женщины с пакетом, где покупают кофе и сколько камер наружного наблюдения.
Ей осталось одно — собрать комплект. Для устранения.
Глава 3 — После тишины (итоговая версия)
Город ночью не спал. Он прикидывался — как плохо отмытая совесть. Где-то хлопнула дверь, где-то гудел трансформатор, но всё это было фоном, серым шумом, за которым можно спрятать и чьё-то дыхание, и чей-то крик.
Агентство «Тепло и уют» дремало под закрытыми жалюзи, как вежливый серийный преступник. Вывеска — чистая, светодиоды — целы. Ни одной выбитой плитки. Никто бы не подумал, что за этой обложкой — каталог пропавших жизней.
В двенадцать ноль три Галина Петровна вышла из-за гаражей. Обычный силуэт: пожилая женщина в сером плаще, шаг быстрый. Сумка через плечо.
В сумке — фонарь, отвёртка, USB с дампами, резиновые перчатки и опыт пяти десятков операций, о которых не знали ни газеты, ни журналы.
На крыше соседнего здания сработал маячок. Сирена — короткая, с осечкой, будто передумала кричать. Свет во дворе мигнул. Один охранник рванул наружу, матерясь. Второй полез в щиток, выключая всё подряд, как будто боролся с тараканами.
Этого хватило.
Галина вошла через служебный вход, заранее незапертый. Слишком уверенная система — всегда вялая.
Сигнализация — отключена за пятнадцать секунд. Код знала: он был написан на стикере, приклеенном под клавишу ESC на старой клавиатуре. Так работают привычки.
Офис был вычищен. Фонарик выхватывал то, что хотелось забыть: анкету девочки шестнадцати лет с припиской «паспорт через месяц», кипу подписанных бумаг без шапок, стопку фотографий с цифровыми метками на обороте.
И среди всего — чашка с логотипом: «Ваш дом — в надёжных руках».
— Верю, — прошептала она. — Только не уточнили, в чьих.
В этот момент из бокового коридора вышла женщина. Плечи опущены, в руке — пластиковый пакет. Та самая хозяйка квартиры 41. Она остановилась у стойки, достала ключи. Обернулась — и замерла. Галина стояла рядом.
— Кто вы? — спросила женщина, и голос её не дрожал. Он был пустой, как комната, где выключили тепло.
— Та, кого вы не видели, — ответила Галина. — Но на ком сегодня всё закончится.
Женщина попыталась двинуться — к кнопке, к двери, убежать, но бесполезно. Поворот кисти, захват, скручивание. Галина не вкладывала силу — только технику.
Через три секунды женщина уже сидела на стуле, растерянная, злая.
— Они ведь сами соглашались, — пробормотала та. — Я же ничего…
— Нет. Вы всё. Вы — именно то, что позволяет этому беспределу работать.
И женщина замолчала.
За дверью с биометрическим замком — та самая комната. Прямая вентиляционная решётка. Низкий гул — от работы камеры, и еле слышный всхлип. Дверь дрожала на петлях.
Галина достала с пояса глушитель замка — старый, надёжный, слегка греющийся. Инженерия 90-х, как её все любят.
Щелчок. Тишина.
Комната — узкая, без отделки, лампа дневного света под потолком. Воздух — сырой, с привкусом пластика. Пол — голый бетон. В углу — матрас. На нём — девушка. Руки прижаты к телу, взгляд — на стену.
Маргарита.
Живая.
Галина шагнула внутрь.
— Я здесь, — сказала она.
Маргарита медленно подняла глаза. Там не было ужаса. Только ожидание конца. Как у тех, кто перестал считать дни.
— Пойдём, — сказала Галина.
— Почему вы?..
— Потому что никто другой не пришёл.
Девушка встала. Сначала медленно, потом увереннее. Не держась за стены.
Когда они вышли в холл, охранник, вернувшийся с улицы, наткнулся на них. Моргнул. В руке — дубинка.
— Стоять!
— У тебя мать есть? — спросила Галина, не сбавляя шаг.
— Чего?..
— Просто подумай. А потом сделай вид, что ничего не видел.
Он не шевельнулся.
Перед выходом она приклеила флешку к монитору стойки.
На бумажке, рядом, было от руки написано:
«Спящий пост — мёртвая смена. Не повторяйтесь.»
Квартира, куда она привела Маргариту, была без номера. Третий подъезд, четвёртый этаж, дверь, которую не запомнить. Замок — механический, тройной. Внутри — ничего лишнего: кровать, стол, плитка. Но — тёпло.
Запах — как в детстве у тех, кто умел печь хлеб.
Маргарита села. Помолчала. Сняла обувь, аккуратно поставила. Словно боялась оставить след.
— Спасибо, — сказала тихо.
— Это не спасибо. Это начало.
— Я не знаю, куда идти.
— Сейчас — никуда. Сначала ешь. Потом спишь. Потом — кружок, библиотека, разговор. По очереди. Не спешим.
Она ушла на кухню. Включила чайник. Воду — не доводить до кипения. Горячее — не значит лучшее. Всё дозировано.
Утром в агентстве начался ад.
Полиция приехала по сигналу с задержкой на двадцать часов. Формально — жалоба на шум.
Внутри — следы вмешательства, сбой в системе, файлы на серверах исчезли. Камеры — тоже.
Только на ресепшене — флешка и бирка с именем: «Маргарита. Центр “Старт”».
На обратной стороне — приписка:
«Вы потеряли. Я нашла.»
В отделении один оперативник разложил всё по папкам. На копии протокола написал:
«Рекомендовано не лезть. Архив — по запросу.»
Неделю спустя библиотека снова работала как всегда. Тетрадки — в ряд, подростки — в полусонном состоянии. В воздухе пахло бумагой, и чем-то успокаивающим.
Маргарита сидела у окна. На месте, где раньше никто не садился. Тетрадь — пустая. Но ручка в руке. Это уже начало.
— Запомните, — сказала Галина. — Если что-то даётся бесплатно — значит, вы не поняли, чем заплатите. В таких историях никто не остаётся в плюсе.
После занятия она подошла к доске объявлений. Новое объявление, аккуратно написанное от руки:
Сдаётся комната. Без фокусов. Без исчезновений. Без “знакомых с хорошими условиями”. Подтверждение — библиотекарь.
На выходе она задержалась у окна.
На лавке у подъезда сидел мужчина. Что-то писал в блокнот. Не курил, не разговаривал. Просто сидел.
Когда Галина посмотрела на него — он поднял глаза. Встретились взглядом. Удержал. Потом отвёл.
Почти правильно.
— Думаете, всё закончилось, — пробормотала она. — А я только начала. Круг теперь мой.
Она застегнула плащ, проверила, закрыта ли сумка, и ушла в темноту.
Без звука.
Как человек, который знает, что не оставляет следов — только метки.
КОНЕЦ
Телеграмм Рина Авелина
Дзен Рина Авелина